Я открыл глаза, сделал шаг назад и посмотрел на Скаранджелло.
– Ладно, теперь мы можем ехать.
Глава 19
В кабине самолета было тепло, поэтому я решил пощадить чувства Скаранджелло, снял испорченную куртку, сложил ее подкладкой наружу и положил на свободное кресло. Через сорок минут мы покинули воздушное пространство Франции и по диагонали пересекли Великобританию на высоте в восемь тысяч миль; дальше нам предстоял долгий полет через Атлантику. Путь по дуге большого круга. Мы поели то, что команда взяла в «Ле Бурже», потом улеглись на раскладываемых креслах, находившихся напротив, но не слишком близко друг от друга.
– Кто тот человек в костюме? – спросил я.
– Служба внешней разведки, глава подразделения по борьбе с терроризмом.
– Вьетнамец с автоматом «АК-сорок семь» – его человек?
– В каком смысле его?
– Еще один козел отпущения? Для газет?
– Нет, он настоящий. Он так и оставался в чердачном окне.
Я промолчал.
– Что? – спросила Скаранджелло.
– Вы же сами не хотите, чтобы я вам что-то говорил.
– Вы о том, что сообразит О’Дей?
– Я уверен, он уже сообразил.
– Тогда вы можете рассказать мне все без ссылки на источники.
– Что вы помните о Советах?
– Очень много.
– Они всегда оставались реалистами, в особенности когда речь заходила о природе человека, – сказал я. – И о качестве собственного персонала. У них была очень большая армия, из чего следовало, что средний пехотинец был ленивым и неумелым солдатом, не обладающим никакими существенными талантами. Они это понимали, как и то, что ничего не могут изменить. Вот почему, вместо того чтобы готовить своих солдат использовать современное оружие, они решили создать свое современное оружие так, чтобы оно оказалось доступным для пехоты. Радикальный подход.
– Хорошо.
– Отсюда «АК-сорок семь». Вот пример: что делает запаниковавший пехотинец, который оказался под огнем? Он хватает оружие и нажимает на спусковой крючок. Наши автоматы переключаются с предохранителя на одиночные выстрелы и на автоматическую стрельбу, что разумно и естественно, но русские знали, что в девяносто девяти случаях из ста их парни сдвинут селектор огня в крайнее положение, понапрасну выпустят первую обойму и останутся с пустым оружием уже в начале боя. А это плохо. Так что селектор огня на «АК» сделан так: предохранитель, стрельба очередями и в самом конце – одиночный выстрел. Неразумное и неестественное решение, но практичное. То есть стрельба очередями происходит по умолчанию, а одиночная стрельба – результат осмысленного выбора.
– Хорошо.
– И еще они знают, что за оружием не будут ухаживать так, как требуется, поэтому оно работает в любых условиях. Если ты нажимаешь на курок, автомат стреляет. Мы видели «АК-сорок семь», которые пролежали в земле в течение нескольких лет, так что приклад успевал сгнить, но они продолжали функционировать.
– Хорошо.
– И еще они знают, что их средний пехотинец не сможет поразить цель, расположенную дальше чем на расстоянии в двести футов. В таком случае зачем тратить деньги и придавать оружию точность? Поэтому «АК-сорок семь» в первую, во вторую и в третью очередь надежен, но точность стрельбы – его слабое место. Это оружие для ближнего боя. Практически пистолет. На улице, в городском квартале, с одного берега реки на другой.
– Иными словами, вы хотите сказать, что из «АК-сорок семь» невозможно сделать такой выстрел?
– Никаких шансов. Вы можете дать Котту, Карсону или Дацеву лучший «АК-сорок семь» из всех когда-либо сделанных, но они будут совершенно бесполезны на расстоянии в четыреста ярдов. Однако Хенкин убит выстрелом с расстояния в тысячу шестьсот ярдов, в четыре раза превышающего возможности «АК-сорок семь». На таком из «АК» не попасть даже в нужное здание. К тому же патрон очень мал, пуля попросту не долетела бы. Пришлось бы стрелять под углом тридцать градусов, точно бросок по дуге в бейсболе. Сначала вверх, потом вниз, как при полете артиллерийского снаряда. Такой выстрел сделать совершенно невозможно. Но даже если бы кому-то это удалось, пуля долетела бы до цели с такой малой энергией, что ее можно было бы отбить в сторону, как шарик от настольного тенниса. Она отскочила бы от геля, которым Хенкин покрыл свои волосы. Однако все произошло иначе – его голова разлетелась на части.
– И?..
– Это сделал не двадцатилетний вьетнамец с «АК-сорок семь».
– Но почему он оказался там?
– Вероятно, это было частью пакетного соглашения. Котт, или Карсон, или Дацев, или кто-то другой, нанял кого-то из местных. В Париже они вполне могли найти вьетнамца. У них здесь большая община. Уверен, что многие из них напряженно работают, водят такси или занимаются чем-то другим, но какая-то часть стала гангстерами. Они выпустили десять или двенадцать человек на улицу в качестве движущейся охраны для нашего стрелка, чтобы помочь ему сбежать. Я не сомневаюсь, что старик, который меня остановил, был одним из них. Он бежал мне наперерез. А на чердак, в качестве приманки, они посадили своего парня. Они устроили ему испытание, чтобы тот доказал свою смелость. Он должен хранить молчание после того, как его арестуют, и это будет означать, что он стал настоящим мужчиной. Могу спорить, что в его автомате нет бойка. Так они смогут без особых проблем вытащить его из тюрьмы.
Скаранджелло задумалась.
– Значит, это Дацев, верно? Что могут иметь Котт или Карсон против Хенкина?
– Уверен, что у О’Дея существует множество теорий на этот счет.
* * *
Однако оказалось, что сократический метод имеет свои ограничения. О’Дей, Шумейкер и Найс долго крутились вокруг да около, но так и не сумели прийти к определенным выводам. Они получили детальные отчеты из Парижа, Лондона и Москвы, диаграммы, фотографии, видеозаписи, а также выводы экспертов, и множество раз изучили их от начала и до конца, но не продвинулись вперед ни на миллиметр. Они ждали, что скажу я.
Мы приземлились во второй половине дня на аэродроме Поуп, менее чем через сутки после вылета, вернув шесть часов, потерянных на пути в Париж. Скаранджелло хотела принять душ, прежде чем мы начнем совещание. Вполне разумное желание, поэтому О’Дей дал нам тридцать минут, которые я также провел в душе, сначала смыв кровь и мозги Хенкина с куртки, что оказалось совсем не трудно, потому что материал был водоотталкивающим и все сразу отошло. Я тщательно прополоскал куртку и вытер ее полотенцем. Потом встал под душ и вымылся, используя шампунь и мыло, и даже успел быстро одеться и зайти в буфет до того, как началось совещание. На столах я не нашел ничего интересного, но здесь имелся кофе, так что я взял чашку и отправился в комнату для совещаний.
О’Дей занимал свое обычное место, Шумейкер сидел справа от него. Кейси Найс приветствовала меня улыбкой, и я сел. Вслед за мной вошла Скаранджелло, сияющая после горячей воды; ее волосы все еще были влажными, и она успела надеть другой строгий черный костюм.
