Палач зашел в комнату охраны часа через три, вручил мне лист бумаги и указал взглядом на дверь.
– Зачем торопишься? – спросил я, выйдя в коридор. – Я допрос прочитать не успел.
– Это не к спеху, а вот то, что я там писать не стал, весьма интересно. Вашей милости напрямую касается.
– Говори.
– Покровителем у него судья Прузант Нунис по кличке Рыбий Глаз. Твое баронство – его рук дело, он сам хочет стать приграничным бароном, но на своих условиях. Не на таких взаимных обязательствах, какие в стандартном контракте прописаны. Тебя, ваша милость, подставляют, все, кто нужно, подкуплены. Как только зачистишь верхушку города – убьют.
– Кто у него подручные в этом деле?
– Лавочница какая-то, зовут Лейка, и еще наш охранник, про которого ты спрашивал.
– Как они на меня вышли?
– Чисто случайно: нужен был благородный сирота, никак с городом не связанный, – ты вовремя подвернулся, только и всего. Потом судья сообщил, что ты раньше был завербован тайной службой. Делу этот факт не мешал: тут таких агентов полгорода ходит. Есть один нюанс: в последнее время судья общается с тюремщиком напрямую, через птичью почту. Почему – глава не знал, но боялся, что его тоже списали. Правда, дергаться не посмел – судья не тот человек, с которым такие шутки проходят. Больше ему ничего не известно. Я того – случайно перестарался, скончался наш глава. – Глаза палача мрачно блеснули. – Вот несколько чистых подписанных листов – пригодятся в случае чего.
– Ясно. Что просишь за помощь?
– Получил достаточно, обращайся, если верные люди будут нужны.
– Посмотрим. Прикопай его по-тихому.
– Не сомневайся, не в первый раз.
Вернулся в комнату и позвал стражников, на ходу сравнил имена в бумагах. Многие не совпадали с теми, что я получил в конверте. Ознакомлюсь чуть позже. Скорее всего, Лейка меня не дождалась и домой ушла. Придется навестить лавочку. Оставил помощников в начале улицы Ткачей: предстоящий разговор должен состояться без лишних глаз. Отловил пробегавшего мимо мальчишку.
– Лейку знаешь? Где она живет?
– Медяшка! – заявил хитроумный отрок. – За две еще кое-что расскажу!
– Держи, вымогатель.
– Опоздал ты, хахаль у нее – пришел с утра и до сих пор не вышел. – Мальчишка увернулся от подзатыльника и на бегу крикнул: – Ты у крыльца ее дома стоишь! – Он засмеялся и исчез в переулке.
Тьфу ты! Сплошная обдираловка! Развели на пустом месте! Постой-ка, ухажер? Да еще с утра? Значит, в особняк она не ходила. Променяла деньги на любовь? Он же ее убьет! Осторожно открыл дверь, придержал колокольчик и вошел внутрь. Обошел прилавок и прислушался, из-за второй двери доносились женские стоны. У меня прямо от сердца отлегло. Не похоже, что он ее лишать жизни собрался, скорее наоборот. Подождем и возьмем тепленьким? Стоны перешли в страшный хрип. Щелкнула пружина, подбрасывая Кусаку, ударом ноги я распахнул дверь и ворвался внутрь. Дзинь! Топор отбил брошенный нож и обратным движением ударил тюремщика в лоб. Удар ногой в пах довершил дело. Посмотрел на Лейку: она обнаженная лежала на кровати и зажимала руками перерезанное горло. Кровавые пузыри поднимались и лопались на губах, что-то попыталась сказать, но не смогла, глаза остекленели.
Решил поразвлечься напоследок? Я посмотрел на связника. Тебе это дорого обойдется! Вышел в лавку, закрыл двери на засов, нашел веревку и связал убийцу. Взял со столика кувшин с вином, сделал хороший глоток, остальное вылил ему на голову. Палачу его слова слышать не обязательно. Что бы он ни говорил про молчание, так будет надежней. Глава ни словом не упомянул про мое шпионство и двуличие. Этот вопрос меня волновал больше всего. Имена не совпадают, директивы тоже – в чем смысл?
– Привет, дружок! Помнишь меня? – Я обратился к тюремщику с благожелательной улыбкой. – Ты хорошо мне помог, сделал меня бароном. За это я тебя не больно зарежу, но могу передумать и подвесить на дыбу. Девицу зачем прикончил? Она же тебя любила и все, о чем попросишь, сделала бы.
– Тебе конец!
– Ответ неверный! – Я врезал ему в пах ногой. – Может получиться так, что дыба отдыхом покажется. Ее еще заслужить нужно, как и легкую смерть. Постоянно такими вещами занимаешься, неужели мои слова не вызывают у тебя страха? Ты, такой крепкий и преданный судье человек? Хочешь умереть один? А ведь может выйти по-другому, он тоже неожиданно для себя скончается. Тебе не будет так обидно. Рассказывай!
Выслушал сбивчивое повествование, изредка перебивая его вопросами. Кивнул и взмахнул Кусакой. Потом разрезал веревки, подобрал нож и воткнул Лейке в грудь. Трупу связника вложил в руку палаш. Порылся в вещах и забрал бляху с имперским гербом. Вышел из лавки и позвал стражников:
– Вот что, парни, этот человек предатель, о нем донес глава. Девушка была сообщницей – он ее убил, заметая следы. Я пришел слишком поздно, пришлось прикончить, так как он набросился на меня с оружием. Сделайте на сегодня последнее дело – распорядитесь о вывозе трупов, и можете быть свободны. Вот вам за труды. – Я вложил каждому в ладонь по золотому. – Кстати, лавка бесхозная, Лейка была сиротой. Проверьте, так ли это, и можете пользоваться. Я вас не забуду и вызову к себе. Не забывайте о молчании, оно дорогого стоит, сами в этом уже убедились. На расспросы отвечайте, что произошло обычное бытовое убийство: ухажер зарезал любовницу из ревности.
Развернулся и направился в особняк. Веселая картина у нас получается: нет никакого поручения из столицы, и мертвый я императору не нужен. Он вообще про меня не знает, как и не существует его родственника, якобы намеревавшегося наложить руку на Никет. Тайная служба тоже не при делах и прикрывать мой тыл не станет. Лейке связник просто мозги пудрил. Судья – в нем все дело! Решил личный майорат на старости лет завести. Сам голову в петлю пихать не пожелал – нужен был человек, который хотя бы частично расчистит путь.
В результате поисков было найдено несколько человек – иностранцев-аристократов на императорской службе. Непосредственная подготовка акции заняла около полугода. Я был не единственным, поэтому мной можно было легко пожертвовать. Что судья и сделал, оставив оборонять усадьбу. Ему нужно было отличиться перед столицей – так на него стали бы меньше коситься после обретения титула. Был и второй побудительный мотив для этого: еще раньше он проверил меня при помощи своего артефакта. Обнаружил мою устойчивость к его воздействию – она имелась практически у всех, но очень слабая и незаметная. Изредка рождались люди с изначальным геномом, они не были такой уж невиданной редкостью, примерно один человек на сто тысяч, но кто будет проверять крестьянина?
Мое отклонение судья тоже решил использовать: лучшего командира для противодействия туземцам не найти – о силе их жрецов, а точнее, амулетов Прузант прекрасно знал. А раз я выжил, не грех меня в город отправить: подельникам он не доверял. К примеру, связник – амулет у него был слабее, но заставить обычного человека сделать уже его самого бароном он мог. Зачем же он убил Лейку, если просто мог приказать ей все забыть? Тут мы и приходим к изъяну амулетов: воздействие кратковременно, до нескольких дней. Новый приказ другого амулета всегда был приоритетным, и это внушало большие надежды. Никто из носителей по этой причине не имел возможности захватить власть. Ты мог играть людьми как пешками, но рано или поздно появлялся другой носитель или человек с чистым геномом – и все рушил. Несколько легионов за спиной всегда были предпочтительней.
