– А как он развязался? – не выдержал Петр.
– Да не развязался он. Попросил перевязать руки, не то они у него уж неметь начали. Вот я и подумал, чего инвалида в Красноярск везти. Опять же, ранен, да и из себя какой-то плюгавый.
– Н-да. Ну хорошо хоть это сейчас случилось. А то ведь мог дождаться, пока я уйду, а там и приласкать вас.
Высказывать свое предположение относительно произошедшего Петр не стал. А японец скорее всего поспешил из-за маузера, доставшегося Петру. Ведь он собирался уйти вместе с картой. Не будь этого, и он, без сомнений, убил бы Кравцова уже после отбытия Петра. После чего спокойно ушел бы.
Разумеется, он мог попробовать пристрелить Петра уже после того, как тот покинет избушку. Но тут как получится. Мало ли, вдруг промажет, а тогда русский может и сбежать. А с раненой ногой догнать беглеца нечего и мечтать.
Нет. Об этом Ивану Яновичу, пожалуй, знать совсем не обязательно. Конечно, если понадобится его совет… Хм. Но ведь придется делиться. Нет. Все же не нужно спешить. Вот пробежится, продышится, а там и решит, как быть.
– Иван Янович, ну я побежал?
– Куда? Вместе пойдем.
– Не думаю, что это хорошая мысль. Мало ли кто набредет на избушку. Обнаружили японских шпионов – и всех поубивали. Нашли бумаги – и все потеряли. Оно вам надо, такие страсти?
– Твоя правда, Петр. Таких страстей мне не надо.
– Я мигом, Иван Янович.
Глава 8
Вольный прииск
Шлеп, шлеп, шлеп. Плицы весело шлепают по воде, толкая колесную плоскодонку вверх по течению весенней сибирской речки.
Чух, чух, чух. Вторя им, пыхтит паровая машина, приводя в движение гребные колеса.
А вокруг стоит такая красота, что просто дух захватывает. Берега сибирских рек – это нечто неописуемое и великолепное. Пологие берега, покрытые лесами, сменяются крутыми утесами, увенчанными деревьями, словно шапками. На смену им приходят луга. Зрелище не менее красивое из-за цветения буйного разнотравья.
В краю бескрайних лесов эти участки смотрятся как-то непривычно. Нет, они появились не заботами человека. И без него случаются лесные пожары, после которых остаются огромные росчисти. А бывает и такое, что свою лепту вносит и весенний паводок. Пока деревья вновь затянут образовавшуюся проплешину, пройдет много времени. А до той поры здесь целиком и полностью хозяйничает разнотравье.
Петр потянул носом воздух, вдыхая ароматы весны. Речка неширокая, всего-то метров полста, плоскодонка держится ближе к правому берегу, поэтому с берега доносятся дурманящие ароматы. Они до того сильны, что напрочь забивают запахи машинного масла, перегретого пара и металла. Май месяц. Едва прошел ледоход, и в тени все еще зябко, а ночами откровенно холодно. Но природа берет свое, расцветает, радуя глаз и сердце.
Вообще-то идея построить свое маломерное судно у Петра возникла достаточно спонтанно. Как, впрочем, и поменялись его планы. Он ведь собирался сдать экзамены в училище, получить документы о том, что является механиком и машинистом, после чего завербоваться на строительство Транссибирской магистрали.
Основная работа на этой «стройке века» требовала неквалифицированной рабочей силы. Бери больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит. Поэтому и подавляющее большинство работников были каторжанами. Но на строительстве было задействовано достаточное количество техники. Прошедшая Великая война и поражение в русско-японской многому научили… Нет, не императора, а правительство.
Опираться на одно только морское сообщение, в то время когда есть возможность создать надежный и безопасный сухопутный маршрут, неразумно. Магистраль жизненно необходима империи. Поэтому дорогу строили с применением последних достижений инженерной мысли. И как следствие, потребность в квалифицированных кадрах была высока. Среди осужденных же их процент слишком уж мал.
Так что, завербовавшись на строительство Транссиба, можно хорошо заработать. А там и подумать над осуществлением задумки по созданию двигателя внутреннего сгорания. А с учетом того, что нужно будет сразу подать готовое изделие, превосходящее по своим показателям паровую машину, в разработку ДВСа придется вложиться изрядно.
Конечно, Петр думал о больших прибылях и солидной сумме на банковском счете. Но с другой стороны, не был лишен и тщеславия. Бог весть, откуда это взялось, но вот захотелось, чтобы его имя осталось в памяти потомков, и плевать, что он не является гением и реальным создателем двигателя, а просто скопирует уже известный. А кто бы отказался от славы? Ну разве только святой. Но Петр-то обычный смертный.
Вот только этим планам не суждено было сбыться. Нет, речь идет не о создании ДВСа. Он все так же оставался конечной целью Пастухова. Просто изменились пути ее достижения. А все тот японец, лейтенант Такахаси, с его картой.
Иероглифы первой строчки полностью соответствовали иероглифам, обозначавшим название одной из речек на черновике карты, изъятой в избушке. Петр детально изучил карту на одном из привалов. Непонятно, что обозначала эта надпись, но иероглифы совпадали один в один. Речка являлась левым притоком реки купца Завьялова, где и началась вся эта история.
Хм. Вот странное дело. Река и река. Петр как-то даже не удосужился поинтересоваться ее названием. И это при том, что названия других рек разузнал. Чудно, но все именно так и обстояло.
Так вот, хотя он и сумел установить, какая именно река стала объектом его внимания, это еще ничего не значило. Поди пойми, где именно были найдены самородки, обнаруженные у покойного лейтенанта. Нет, если собрать полноценную экспедицию, привлечь геолога да затратить определенные усилия, то результат будет. Наверное. И все же хотелось бы конкретики.
Петру удалось найти в Красноярске знатока японского. Хотя это было весьма сложно. Не Владивосток все же. Так вот, он перевел вторую строчку иероглифов. «Двуглавый утес».
Получается, Петру необходимо следовать по реке Сосновой в поисках прорисованных на карте изгибов русла и местности вообще. Ведь имеется же отметка. А там искать утес с раздвоенной вершиной. А что еще может означать его название? Вот и будет ему счастье.
Н-да. Правда, Петр ничего не смыслил в золотодобыче. Нет, он что-то там читал на страницах книг. Авторы фантастики грешат подробным описанием тех или иных технологических процессов. Просто Петру они не казались столь уж увлекательными, поэтому эти описания он пробегал по диагонали, только чтобы не потерять нить повествования. А потому он знал лишь то, что для промывки россыпного золота нужны лопата, лоток и колода, конструкцию которой он представлял себе весьма отдаленно.
Получается, для начала Петру не мешало бы обзавестись хоть каким-то старательским опытом. А то ведь ему нипочем не отличить золотой самородок от пирита, так называемого «золота дураков». А где можно поднабраться такого опыта? Ну уж не в горном техникуме, это точно. Слишком долго. Петру нужны не академические знания, а практика. Так что ему прямой путь в вольную старательскую артель. Идти работать на прииск он не собирался категорически. Ему вовсе не улыбалась тупая беготня с тачкой.
