– Вижу.
Вскоре они встали на стоянку у высокого берега с натоптанной тропой. Из воды торчала колода. Мужики порадовались тому, что ее не сломало ледоходом. Вероятнее всего, вода поднялась уже после того, как основной лед сошел, а небольшим льдинкам бревенчатые столбы были уже не по зубам.
Н-да. С одной стороны, вроде как хорошо, что они прибыли на неделю раньше. С другой – ввиду отсутствия на их участке ручья колоду пришлось устраивать ближе к берегу. И работать придется чуть ли не по хозяйство в воде, что здоровья никак не добавит. И плевать, что у артельщиков есть резиновые сапоги по это самое хозяйство. Вода-то холодная.
А вот и штольни числом три единицы. Хорошо хоть они находятся над уровнем воды. Не то пришлось бы ждать, пока вода спадет. Вряд ли бы, конечно, артельщики все это время бездельничали. Тут грунт ни разу не горный, под толстым слоем чернозема идет широкая полоса песчано-галечника, и только после него – толстый слой песка. Так вот, штольня проходит как раз по слою песка, и без надежной крепи тут делать нечего. Шапка получается метра четыре.
А потому немало времени уходит на то, чтобы заготавливать лес для укрепления свода штольни. Но это, похоже, все одно быстрее, чем снимать верхний слой пустой породы. Н-да. Бульдозер бы сюда. А они пока редкость и в России широко используются только на строительстве Транссиба.
Не любят русские предприниматели по большей своей части думать на перспективу и развитие. Им бы получать прибыль, сидя на печи. А если заведется какой Демидов, так обязательно начинают приплетать якшанье с нечистым. А то как же. Мы вон сидим, делаем, как отцы наши делали, никуда не лезем и того богатства не видим. А тот суетится, черти его носят, деньгами разбрасывается на всяко-разные придумки, а денег меньше не становится, и даже совсем наоборот. Ясное дело, что дело темное. Нечистое, стало быть.
Едва «Карась» причалил, как Ефим тут же соскочил на берег и побежал к крайней правой штольне. Интересно, что это он так сорвался? Глянуть, не похозяйничал ли тут кто без них? Или проверить сохранность оставленного инвентаря? Ведь понятно же, что с собой привезли не все. Ну, к примеру, не видно тачки. Да и кирок Петр вроде как не наблюдал. А они нужны, не смотри, что работать придется в песчанике. Он там настолько слежавшийся, что соперничает с каменной твердостью.
Н-да. Судя по всему, Ефим все же побежал оценить именно целостность самой выработки, а не инструмента. Жадный мужичок. И хотя сам собирался временно обосноваться на участке какого-то там Клима, никаких сомнений: обнаружь он нечто подобное здесь, и визга было бы до небес.
Надежно причалив «Карася», Петр пошел осмотреться. На берегу в пределах видимости располагалась избушка старателей. Прямо сказать, ни размерами, ни обстановкой она не впечатляла. Только и того, что умещалось четыре лежака в два яруса и столик посередине. Впрочем, чему тут удивляться. Артельщики сюда забрались работать, а не на отдых. Так что об удобствах тут никто и не думал. Очаг был сложен под навесом, где также имелись стол и скамьи. Для хранения припасов был оборудован крытый лабаз.
Впрочем, ситуация с отсутствием удобств Петра ничуть не расстроила. В его планы изначально не входило проживать в одном помещении с артельщиками. Даром, что ли, он обустраивал на «Карасе» жилую каюту и камбуз? А какое житье будет у старателей, ему было как-то параллельно.
– Кузьма Андреевич, а как тут с банькой? Или моетесь как придется?
– Есть банька. Шагов пятьсот вот по этой стежке. Мы ее вскладчину с соседями поставили. Русскому человеку без бани никак нельзя, – огладив окладистую бороду, степенно ответил артельщик.
Хм. Вообще-то зря поинтересовался. Если их банька сродни жилой избушке, то ну ее к ляду, такую помывку. Может, оттуда и выйдешь чистым, но уж точно удовольствия не получишь. Наверняка там все прелым духом пропиталось.
Так что Петр лучше устроит летний душ. Специально под это дело приготовил железную бочку. В крайнем случае воду можно будет и нагреть, благо с емкостью проблем нет. Пожалуй, так и сделает. Вот у сосны как раз и поставит душевую кабинку. Здесь солнца будет достаточно. За день они ее с Митей смастерят. А там кто знает, вдруг и артельщики помогут.
– Ну что, неугомонный, глянул? – поинтересовался Андреевич у Ефима, когда тот, тяжело дыша, прибежал к избушке.
– Не было никого, – не без удовлетворения произнес мужик.
– Андреич, в сараюшке порядок, – сообщил появившийся из-за угла Егор, мужик среднего роста и крепкого сложения.
Оказывается, там имелось небольшое помещение, где старатели оставляли на хранение свой инструмент. Вот Егор его и проверил. Илья, самый молодой, ему лет тридцать пять, сразу же начал приводить в порядок избушку. Угу. На фоне этого беготня Ефима в штольню выглядела как-то не очень. Да что уж там: прямо сказать, тревожный выходит звоночек. Нехороший. Случись, и к этому жадному крысенышу спиной лучше не оборачиваться.
– Ладно, мужики, давайте разгружать «Карася», – предложил Петр.
– А чего разгружать-то? – тут же встрепенулся Ефим. – Сидоры с вещичками снесли, а припас пускай там остается.
– Так не пойдет, мужики, – покачав головой, возразил Петр. – Мало ли как оно обернется. Хлебнет мой «Карась» водички или прохудится под дождем – со своей бедой я разберусь. А как ваш припас пострадает, мне же придется его восстанавливать, потому как не уберег. А я и без того в убыток себе сюда пришлепал.
– Да понятно все, Петр, – подняв руку, успокоил его Кузьма Андреевич. – То в Ефиме его природная лень вошкается. Он, вишь, помнит, что в конце прошлого сезона крыша лабаза начала подтекать, а ремонтировать его не очень-то ему и хочется.
– А чего ремонтировать-то, коли есть где хранить припас? – не сдавался Ефим.
– Денек еще полежит, но завтра к обеду выгрузите, – стараясь, чтобы слова его звучали без вызова и обиды, твердо произнес Петр.
Пусть у артельщиков хоть трижды все будет общим, на Петра и Митю это не распространяется. На то есть уговор. И даже если старатели сейчас захотят его пересмотреть, Петр этого делать не станет. Нет смысла. Как говорится, дружба дружбой, а табачок врозь…
Н-да-а. Вот где правда, там правда. Тяжек труд старателя. А еще опасен. И дело тут вовсе не в бандитах или медведях. Куда опаснее та же банальная простуда, заработать которую тут можно очень даже легко. А то как же. Ведь приходится все время возиться в воде. И пусть Петр озаботился непромокаемой одеждой, это всех проблем не решало. Беречь себя нужно пуще глаза. С антибиотиками тут полная засада.
Мало того, еще одна трудность появилась. Уже к концу первого рабочего дня у Петра болело все – поясница, руки, колени. Пальцы вообще едва ли не стерлись до мяса. Во всяком случае, папиллярные узоры только и того, что угадывались, а кожа стала ну очень чувствительной, словно он хорошо потрудился пемзой. Поэтому он в первый же вечер при свете керосинки принялся мастерить себе рабочие перчатки, благо имелся запас разнообразной ветоши.
