Столь типичное для Жеральда бахвальство развеселило Кристину. Она догадывалась, что ему страшно, но он все-таки хотел ей помочь, быть рядом. Жеральд улыбался и вообще держался молодцом. Эта улыбка как будто говорила: «Можешь на меня рассчитывать, я не храбрец, а самый обычный человек, но все сделаю ради тебя…»
Штайнмайер ответила на его рукопожатие. Ей хотелось перегнуться через стол и поцеловать Жеральда, но пока она была не готова простить его.
— Позволь дать тебе один совет, — сказала она. — Переоденься, прежде чем отправишься на «охоту».
Сервас смотрел на самолеты, каждые пять минут взлетавшие из промышленной зоны Бланьяка. Он ненавидел самолеты…
Его что-то тревожило. Дневник Милы лежал рядом, на пассажирском сиденье, и не давал ему покоя. Почему все-таки она оставила ребенка? Мартен вспомнил, как малыш в бархатной пижамке сидел у нее на коленях, доверчиво прижимаясь к ее груди. Любовь между матерью и ребенком «крепка, как смерть», связь между ними не разорвать. Полицейский безошибочно определил, что Милу и Тома связывает именно такое чувство. Почему она передумала, черт бы ее побрал?! Почему не сделала аборт?
Сыщик перевел взгляд на здание из стекла и бетона, выстроенное во «взаимозаменяемом» стиле, который был так популярен повсюду — от Токио до Сиднея и Дохи. На крыше горели буквы названия — GOSPACE. Леонард Фонтен все еще находился внутри. Сервас достал телефон, чтобы позвонить Эсперандье.
— Венсан? Мне нужно кое-что еще, — попросил он, когда его коллега ответил на вызов. — Поищи среди недавно поданных заявлений жалобу некоей Кристины на жестокое обращение или преследование.
— Кристина? Фамилию случайно не знаешь? — спросил лейтенант, но затем, после паузы, добавил: — Ладно, забудь…
35. Бис
Интерн в отделении «Скорой помощи» выглядел очень молодо, гораздо моложе Кристины. Его темные волосы, черты лица и смуглая кожа наводили на мысль о восточном происхождении. Индус? Пакистанец? Да какая, к черту, разница… Похоже, ему тоже требуется отдых, а может, и лечение. Интересно, сколько часов бедняга не спал?
— Итак, — сказал он, бросив на пациентку короткий взгляд. — Вы сказали медсестре, что ночью у вас был сердечный приступ. — Он заглянул в карточку. — Судя по описанным вами симптомам, я склонен считать это обычной тахикардией.
— Я солгала, — заявила журналистка.
В глазах смуглого парня промелькнула тень удивления. Всего лишь тень — он явно не был новичком.
— В чем именно? — уточнил он невозмутимо.
— Это… деликатная тема…
Медик откинулся на спинку стула и поправил ручку в кармашке халата, изображая непринужденную расслабленность, хотя к дверям кабинета сидела длиннющая очередь:
— Рассказывайте…
— У меня был… сегодня ночью у меня был секс… незащищенный, — стала объяснять женщина. — Я выпила и…
— Наркотики?
— Да… — Штайнмайер изобразила лицом стыд за содеянное.
— Какие?
— Не имеет значения. Я здесь по другой причине. Из-за… возможного заражения.
— Понимаю. Хотите сдать анализ?
Пациентка кивнула.
— Я бы предложил тест ИФА
[69] — через три недели, раньше его делать бессмысленно, — пустился в объяснения интерн. — Второй — контрольный — тест делается через шесть недель. А сейчас мне нужно задать вам… э-э… ряд вопросов… Решить, какую схему лечения выбрать: стандартную постэкспозиционную профилактику
[70] или высокоактивную противоретровирусную мультитерапию, чтобы попытаться остановить инфекцию. Понимаете, о чем я?
— Думаю, да.
— Тогда начнем. Какой контакт имел место: оральный, вагинальный или анальный?
— Вагинальный.
— Анального точно не было? — переспросил врач.
— Нет.
— Что можете сказать о партнере? Вы хорошо его знаете?
— Совсем не знаю. Это был… незнакомец, понимаете? — ответила Кристина, покраснев от стыда.
— Как вы встретились?
— В баре… за два часа до секса.
На долю секунды у женщины появилось неприятное чувство, что собеседник ее осуждает.
— Извините за настойчивость, но я вынужден уточнить: знакомство произошло в баре, и вы подозреваете, что он мог быть ВИЧ-инфицирован? Как по-вашему, этот человек входит в группу риска? — спросил медик.
— Он занимался со мною сексом без презерватива, — сухо отрезала пациентка. — Мы не были знакомы, так что ответ на ваш вопрос: весьма возможно…
«Не занимался сексом, а насиловал!» — задохнулся от возмущения ее внутренний голос. Она вспомнила, как тот человек прошептал ей в ухо: «Я ВИЧ-ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ», — и внутренне содрогнулась. Молодой интерн стал пунцовым от неловкости, нахмурился и взял рецептурный бланк.
— Я выпишу вам несколько антиретровирусных препаратов — их нужно будет принимать в течение четырех недель. Потом вы сделаете перерыв на три недели и сдадите тест. У вас есть лечащий врач?
— Да, но…
— Послушайте, мадемуазель, меня не волнует частная жизнь моих пациентов, так что просто выполните предписания, договорились?
Штайнмайер кивнула.
— Все препараты принимаются во время еды, — стал рассказывать интерн. — Обязательно соблюдайте часы приема и дозу. Возможны побочные эффекты — диарея, тошнота, головокружение, — но лечение прерывать нельзя. Ни в коем случае… Через несколько дней неприятные симптомы исчезнут.
— Я поняла.
— Если пропустите прием…
— Не пропущу.
— …если пропустите, — продолжил он, — дождитесь следующего и не удваивайте дозу.
«Он наверняка считает меня совершенно безответственной или законченной идиоткой, — подумала Кристина. — Тетка моего возраста ложится в постель с незнакомцем из бара, трахается без резинки… И кто она после этого?»
— Если через полчаса случится рвота, снова примите таблетку, — говорил тем временем врач. — Я назначу вам серию анализов крови, чтобы выявить возможные осложнения.
Он поднял глаза, и журналистка прочла в его взгляде смущение и строгость.
— Имейте в виду: лечение не защитит вас от нового заражения. Ни вас, ни… вашего… э-э-э… очередного партнера… понимаете?
Все ясно. Он решил, что она нимфоманка. Однако внезапно выражение лица доктора смягчилось:
