— Опять что-то новенькое… Я и близко ничего об этом не знал. Только слышал о соколиной охоте, но как именно она происходит…
— Расслабься, Кречет. Никто не может знать всё. Не хочешь — не смотри на убийство птиц. Но твоему кречету обязательно нужна свежая кровь. Иначе он умрет. Он ведь природная машина для убийств, идеально заточенная для этой цели. Корм для попугаев ему не подходит. Потому что он — кречет. Сокол-охотник. А ты, кто ты, майор Кречет?
— Мнил себя надеждой, что человек. Хомо Сапиенс. Но рядом с тобой уже начинаю сомневаться. Похоже, из нас двоих человек — ты… А я ощущаю себя неандертальцем недоразвитым. Паразит ты, Стреж… Уж не хочешь ли ты сломать мою волю, как сокола? Ты самим своим присутствием опускаешь меня в моих же глазах ниже плинтуса.
— Никогда не суди поспешно и не делай классической логической ошибки: вывода по недостаточному основанию. Суди не действия, а мотивы. Наоборот, Кречет. С точностью до наоборот. Я делаю всё, чтобы ты рос. Не бери в голову, всё будет ок. Мы с тобой знакомы только два дня. Всё у тебя еще впереди.
6
— Ты слишком добрый, Кречет. Мягкий и расслабленный. В тебе нет гнева. Не злости, а именно справедливого гнева. Потому что только умом ты понимаешь, что твои мерзавцы, воры, бандиты, убийцы и грабители есть зло, а серцем этого не чувствуешь. Для того, чтобы ты почувствовал это сердцем нужно, чтобы ты понес какую-то личную утрату. Нужно, чтобы борьба со злом стала твоим кровным делом, кровной местью.
— Вот тут ты и попал в молоко, Стреж! Наконец-то, а то я уже было подумал, что ты вообще никогда не делаешь промахов. Промахнулся, брат: им меня не зацепить! Нет у меня ни жены, ни семьи, ни родственников, ни друзей… НИКОГО НЕТ. Я специально держал всех на расстоянии, чтобы никто не пострадал из-за меня. Специально ни с кем не сближался и обрывал сближение, если оно начиналось.
— Но со мной-то ты сблизился.
— Да просто ты наехал, как катерпиллер… Я даже ойкнуть не успел. Одни сутки — и лучший друг, человек, без которого и жизнь невозможно себе представить… Такого вообще не бывает. В принципе. Только не начинай опять свою восточную песню про телохранителя. Я не восточный человек. Ты мне друг, а не телохранитель, что бы там ни говорил твой супермудрый сансей. Мы делаем общее дело: противостоим тем, кому противостоять необходимо. Значит, мы соратники, напарники и друзья. И никак иначе. Вот тебе моя славянская философия в противовес твоей восточной.
— Послушай меня, Кречет, слушай внимательно и запоминай. Это важно. Если со мной что-нибудь случится, прежде всего посмотри на результаты вскрытия.
— Брось, Стреж, что ты там лепечешь! Во-первых, мы с тобой — бессмертные, ибо боремся против зла и с нами крестная сила… Ну, это если перевести твоего сансея на славянский… Во-вторых, ты что, в самом деле решил, что меня нужно учить процедуре расследования? Что я сам не знаю о том, что необходимо делать вскрытие?
— Кречет, ты, как всегда, тупишь, дружище. Я не об этом. Просто пообещай — сразу же сделай вскрытие. Это расставит все точки над i. Обещаешь?
— Обещаю, обещаю, отцепись… Что ты как старуха накаркиваешь… «Если со мной что-то случится…» С какой стати с тобой что-то случится?
— Ок, договорились. Я собираюсь в книжную лавку, посмотреть новые книги. Хочешь со мной?
— А тебе что, нужно сопровождение? Выделить тебе охрану? Ладно, шучу, шучу… Да нет, спасибо. Не ходец я по книжным лавкам, уж извини. Я — мент, а не институтка.
— Тогда пока, Кречет!
— Пока, Стреж!
7
— Чего тебе, Грець?
— Майор, у меня для вас плохие новости. Тренер Стрежень убит.
— Что?! Когда?! Я с ним час назад разговаривал… Он собирался в книжную лавку, посмотреть новые книги.
— Именно там он и убит. В книжной лавке. Правда, теперь от неё мало что осталось…
— Как это произошло?
— Мутная история. Точно неизвестно, но, похоже, тренер вступился за молодую девушку-продавщицу книжной лавки. Уж не знаю, чего от неё хотели люди Заики, но Стрежень явно им очень сильно помешал. Расстроил их планы. Разумеется, им это очень не понравилось.
— Подробности знаешь?
— Знаю, что восемь раз подъезжали хаммеры Заики, подвозили всё новые и новые подкрепления для его боевиков… Знаю, что лавку разнесли вдребезги. Знаю, что потом пять медицинских бригад скорой помощи увозили оттуда избитых до полусмерти бойцов Заики… В несколько ходок… Знаю, что тело Стреженя избивали ещё долго после того, как лично Заика всадил ему пулю в спину.
— Девушка, продавщица, жива?
— Жива и невредима, только перепугана очень, плачет всё время, слова путного от неё не добьёшься… С ней психолог сейчас работает. Но она все же успела описать человека, который застрелил Стрежня в спину. По её описанию мы поняли, что это был лично Заика.
— Трындец Заике… Немедленно: девушке-свидетельнице тройную охрану, Заику — в розыск…
Где тело Стрежня?
— На вскрытии.
— Грець, дуй в морг, скажи патологоанатому, чтобы немедленно доложил мне результаты… Стой, кто-то звонит… Кто? Это вы, доктор? О Стрежне? Что????
— Майор, что он вам сказал?
— У Стрежня был рак. Последняя стадия. Метастазы всюду. Непонятно, как он вообще жил, сказал доктор. В любом случае жить ему оставалось не больше недели… Даже представить себе невозможно, какую боль он испытывал ежесекундно… Почему он ничего не сказал? А впрочем, что бы это изменило? Эх, Стреж, Стреж, скотина, сволочь, паразит, негодяй, не сказал ничего, даже попрощаться не дал по-человечески…
…Прошла неделя. Заика сидел в КПЗ и ждал суда. Кречет уже успел послать на хрен десяток самых уважаемых граждан города, чиновников и приближённых к мэру людей, которые приходили просить за Заику — хотя бы просто выпустить его из КПЗ под любой залог. Но Кречет твердо решил посадить Заику, и всех в органах предупредил, что будут иметь дело лично с ним, если попытаются выпустить бандита. Чтобы сохранить жизнь своему единственному свидетелю, юную симпатичную девушку-продавца из книжной лавки Кречет поселил жить в своей собственной холостяцкой квартире, в ментовской общаге. Девушка уже оправилась от потрясения и смотрела на красавца Кречета влюблёнными обожающими глазами, что его весьма пугало и раздражало, но он терпел. Сокола, подарок Стрежня, Кречет регулярно выпускал на охоту, давал ему утолить свою жажду горячей крови, а затем водворял обратно в клетку.
В городе всё было спокойно. В эти дни этот город был самым спокойным городом в стране, а может быть, и на всём земном шаре.
Миссия Стрежня была блестяще завершена.
8
Несколько недель спустя.
— Что с тобой, Коля? Ты спорил и кричал во сне… Тебе снился он?
