— Я не профессиональный воин.
— А кто ты? — спросил Готлиб.
— Я был рыбаком.
— Ага, тогда все понятно. Ты участвовал в сражениях?
— В больших — нет.
— Тоже понятно, — сказал Готлиб, удивляясь, как войско смог возглавить недавний рыбак.
Когда Готлиб закончил расспросы Отера-урмянина, стали представляться и другие. В основном это были норвеги и свеи.
Конечно, Готлиб хотел бы увидеть своих соплеменников, но сейчас норвеги и свей были даже предпочтительнее, так как не приходилось опасаться, что кто-то из них подослан Годофридом, чтобы убить его.
А Отер-урмянин опытным глазом рыбака моментально заметил, что датский корабль был потрепан в недавней битве. Его охватило любопытство.
Старый обычай гласит, что серьезный разговор начинается с чарки вина, и Отер со всей почтительностью пригласил Готлиба к накрытому столу под мачтой.
Готлиб сел на почетное место, и Отер подал ему серебряный кубок с брагой.
Готлиб отпил из кубка и отметил, что брага была не самого лучшего качества.
Пока пили брагу Отер-урмянин спрашивал о здоровье гостей, тщательно избегая главного вопроса, — что случилось с датским кораблем?
Формальности закончились сообщением Отера-урмя-нина, что он готов со своими людьми влиться в войско конунга, и разговор перешел в практическое русло.
— Сколько у вас кораблей? — спросил Готлиб.
— Больше двухсот кораблей, на каждом по двадцать-тридцать воинов. Всего больше шести тысяч, — гордо ответил Отер-урмянин.
— Хорошее войско, — сказал Готлиб, подумав, что люди в войске должны быть под стать Отеру-урмянину, раз избрали его своим вождем: военный опыт у них мал или совсем отсутствует, и потому вряд ли они готовы воевать с серьезным противником.
Однако в столкновения больших масс военная подготовка отдельного воина имеет второстепенное значение. А те, которые выживут в первом сражении, получат необходимый опыт.
Впрочем, для Готлиба войско Отера-урмянина представлялось большим сбродом случайных людей, а потому ему было безразлично, кто из этих людей выживет в первом сражении. Для него главным было то, что эту массу можно было отправить в бой.
— Жаль, что вы опоздали, — сказал Готлиб.
— Жаль. А что с вами случилось? — пришло время вопросов Отера-урмянина.
—- В прошлом году мы разгромили войско местного князя и взяли словенскую столицу почти без потерь. Зиму продержались, но сегодня утром подошло большое войско местного князя и стало штурмовать город. Мы героически сопротивлялись, и разбили бы дикарей, но предатели тайно провели их в город, и они ударили нам в спину. Мы многих
убили дикарей, но их было слишком много — пришлось нам с боем уходить, — сообщил Готлиб.
Он, конечно, преувеличил храбрость своей дружины, но не мог же он сказать, что его закаленные воины просто бежали, испугавшись словен.
— Многие вожди испытывали горечь поражения, но в конце побеждал тот, кто умел найти силы, чтобы пережить свалившиеся на него неудачи, — вежливо сказал Отер-урмянин и поинтересовался: — Томас говорил, что тут очень богатые места?
— Очень богатые. Тут есть и золото, и меха, и многое другое. Земля тут большая, чтобы пройти от границы до
границы придется много дней, даже месяцев, затратить, — сказал Готлиб.
— Конунг в прошлом году с одного города взял выкуп — четыре бочки золота и несколько возов с мехами, — сказал Томас.
Глаза норманнов жадно сверкнули.
— К сожалению, нам всю добычу пришлось оставить в Словенске, — поспешил соврать Готлиб.
На самом деле, большую часть добычи, взятой в Словенске, он все же сумел увезти, и теперь она лежала, спрятанная на корабле, но признавать это было опасно: норманны могли решить, что им легче отобрать добычу у Готлиба, чем идти в опасный поход в славянские земли.
— Жаль, — сказал Отер-урмянин, и взгляд его потух.
— Вся добыча лежит на складе в княжеском дворце. Там огромные богатства, на которые можно купить полмира. Если мы вернем себе славянские земли, то богатств хватит на всех. Даже на самого захудалого гребца, — сказал Готлиб.
Харальд помалкивал: он догадывался, куда клонит Готлиб.
Глаза Отера-урмянина снова блеснули жадным огнем, но тут же приугасли.
— Боюсь, нам славян не разбить, — сказал Отер-урмянин.
— Мы легко их разобьем — у них слабое войско, — сказал Харальд.
— Но с этим «слабым» войском они уже разбили вас, — сказал Отер-урмянин.
— Это было предательство. Если бы они не ударили нам в спину, мы сидели бы в городе, — сказал Готлиб.
— Не знаю, не знаю, — с сомнением проговорил Отер-урмянин и взглянул на своих друзей.
— Может нам лучше все же пойти в Британию? — сказал один из норвегов.
— Можете идти в Британию, — проговорил Готлиб с усмешкой. — Если боитесь. Но зря боитесь — князем у словен сейчас мальчишка.
— Мальчишка? Во главе войска? — удивленно проговорил Отер-урмянин.
— Вот именно, что мальчишка. Его отца мы убили. И он провозгласил себя князем. Но старая дружина, не веря в него, от него разошлась. Так что он остался почти без людей, — сказал Харальд.
— Что ж, это совсем другое дело, — весело сказал Отер-урмянин.
— Надо сейчас же идти на Словенск, чтобы захватить их врасплох, — сказал Готлиб.
— Сейчас же идти на Словенск? — проговорил Отер-урмянин, поморщил лоб и сказал: — Хорошая мысль — захватить врага врасплох. Но только все же меня тревожит один вопрос, — как мальчишка со слабой дружиной разбил твою сильную дружину?
— Это случайность, — сказал Готлиб.
— И предательство, — добавил Харальд.
— Нам надо подумать, — сказал Отер-урмянин.
— Сколько на это вам нужно времени? — спросил Готлиб.
— Завтра утром дадим ответ, — сказал Отер-урмянин.
— Но мы не будем же стоять посреди воды? Тут часто налетают сильные бури, — сказал Готлиб.
— Мы видели ураганы в океане, так что в этой луже нам нечего бояться, — усмехнулся Отер-урмянин.
— Ты опасно заблуждаешься, — проговорил Харальд, — тут очень сильные и коварные бури; намного страшнее, чем в океане.
— Кормчий! — крикнул Отер-урмянин.
Кормчий через несколько секунд подошел, и Отер-урмянин спросил его:
— Говорят, тут очень сильные бури бывают. Ты слышал об этом что-либо?
Кормчий кивнул.
— Я слышал об этом.
— Это действительно опасно для нас?
— Да. Лучше держаться вблизи берега.
