— Лисий хвост разве тебя не предупреждал, что я приду с большой дружиной? — недовольно проговорил Гостомысл.
— Так, говорил, — проговорил Стоум.
— Ну и в чем же дело? — спросил Гостомысл.
— Слишком много народа ты привел, — сказал Стоум.
— Я привел воинов. А воинов слишком много не бывает, — отрезал Гостомысл.
— А я-то думаю, про какие походы намекает мне Лис, — проговорил Стоум.
Лисий хвост хитро заулыбался.
Подошел Медвежья лапа.
— Пока размещай всех на моем дворе, — распорядился Гостомысл.
— Хватило бы еды, — озабоченно проговорил Стоум.
— Разве склады пусты? — спросил Гостомысл.
— Нет, нет, — спохватился Стоум. — Но запасов больше, чем на неделю, не хватит.
— А почему так мало запасов? — строго спросил Гостомысл.
— Так ленятся дань везти. А самим идти у меня сил не было.
Гостомысл обратился к Лисьему хвосту:
— Голова, а почему город не заплатил дань?
Лисий хвост вздохнул.
— Князь, уже не голова я. Пока ходил в поход, Богдан собрал вече и снова сел на место головы. Говорил я ему насчет дани, а он — пусть сначала князь вернется.
— Я вернулся, — жестко сказал Гостомысл, — скажи старшинам, чтобы пришли ко мне во дворец. И скажи, что я свои обещания помню, так пусть же помнят и они свои.
Через три дня положенная от города дань должна лежать на моих складах.
После этого разговора Гостомысл направился во главе дружинников во дворец.
Глава 66
Стоум все же дело знал свое хорошо, пока шел разговор с князем, он улучил момент и отправил посыльного на княжеский двор, поэтому к приходу князя, учитывая, что княжеская дружина значительно увеличилась, во дворе были разожжены костры. В огромном котле варилась гречневая каша с мясом.
Гостомысл в сопровождении Ратиши направился в свои комнаты. Указав дружинникам место для ночлега, и Медвежья лапа поднялся в княжескую комнату.
Гостомысл успел переодеться и ужинал. Рядом с ним находились Лисий хвост, Стоум. Ратиша лично прислуживал князю.
Заметив Медвежью лапу, Гостомысл кивнул головой на место рядом.
— Садись, воевода. Кашу есть будешь?
Медвежья лапа присел к краю стола, и слуга тут же поставил перед ним миску с горячей кашей и положил серебряную ложку
Медвежья лапа ковырнул кашу, во время плавания пришлось в основном питаться всухомятку, поэтому воеводе каша показалась необыкновенно вкусной.
А прерванный разговор продолжился. Пока Гостомысл был в походе, Стоум послал разведчиков в соседние племена. Некоторые из них успели вернуться.
Но и эти первые вести были неутешительны. По словам Стоума, узнав о смерти князя Буревоя, в племенах возникли сомнения в способности Гостомысла заменить отца.
Слушая Стоума, Гостомысл морщился, однако молчал.
Когда Стоум заканчивал сообщение, поинтересовался:
— А что, бояре, которых в прошлом году отец посылал для решения дел в племена, вернулись?
Стоум кивнул головой.
— Вернулся Мороз. Твой отец посылал его мирить полян и древлян.
— Это который ходил с поручением к солеварам? — спросил Гостомысл.
— Да, — сказал Стоум.
— И что он говорит? — спросил Гостомысл.
— По Ловати идет торговый путь, долю от прибыли солевары-варяги должны давать словенскому князю. Но они сказали, что дадут только самому князю, если он появится. А вообще между собой они, говорят, что пора им стать самими по себе, и никому дани не платить — пусть им платят купцы дань. Между прочим, они собрали за зиму довольно сильную дружину.
— Понятно, — сказал Гостомысл, облизывая ложку — Хитрецы. Думают, что я побоюсь прийти к ним со своей малой дружиной.
Гостомысл стукнул ложкой по столу.
— Медвежья лапа, вот мой план — три дня войску даю на отдых. Скажи Отеру-урмянину, его людей обижать не будут, но чтобы и его люди не буянили. Пока пошли разведку на Ильмень-море. Пусть посмотрят, сколько купцов ходит по Волхову, да сколько по Ловати. И почему торговый путь оканчивается на Ловати. Ведь по Волхову на север удобнее идти. Заодно пусть присмотрят место для города на Волхове, у истока.
— Там есть городишко, — сказал Стоум.
— Есть. Но там горожане хозяйничают. Поэтому напротив него надо поставить свой новый город, чтобы хозяином в нем был только я, — сказал Гостомысл.
— Хорошая мысль, — сказал Стоум и задумчиво проговорил: — Да и здесь надо было бы на другой стороне реки поставить свой город. Уж больно много воли берут на себя горожане. Не слушают они нас. Заодно городок будет и защитой для города, если горожане будут плохо его защищать от разбойников.
Гостомысл улыбнулся.
— Правильно мыслишь. И здесь закладываем город. Надеюсь, все правильно поняли мой план — ставить на важных путях свои города, княжеские. Чтобы там был хозяином только я. А в других городах, где возможно, сажать своих посадников. Чтобы горожане ходили под их волей.
— На это потребуется много денег, — сказал Стоум.
— Потребуется, — сказал Гостомысл.
— Но где же их взять? — сказал Стоум.
— Так мы и не собираемся сидеть сиднем. После варягов пойдем по другим племенам, лето все еще впереди. К зиме надо обойти все племена, сказал Гостомысл.
Медвежья лапа покачал головой.
— Такой большой дружиной тяжело будет идти.
— А мы разделим дружину, — сказал Гостомысл.
Медвежья лапа удивленно поднял брови.
— Снова ослабить войско?
— Зачем ослабить? Будем идти недалеко друг от друга, и если что, будем приходить друг другу на выручку В кон-це концов мы же не собираемся с кем-либо воевать? Наша задача продемонстрировать свою силу и волю, — сказал Го-стомысл. Немного подумал и добавил: — Пока не собираемся воевать...
Медвежья лапа кивнул головой.
— В общем, правильно, противник не будет знать наших сил и покажет свое истинное лицо. Поэтому определимся, которые из племен на нашей стороне, а которые ненадежны.
— Да, хуже нет, когда веришь предателю, — сказал Гостомысл.
— Но у меня есть еще один вопрос, — сказал Медвежья лапа.
— Говори, — сказал Гостомысл.
— Ко мне приходили старые дружинники и просили, чтобы ты взял в дружину молодежь. Пора молодежи привыкать к дружине, — сказал Медвежья лапа.
— А много их? — спросил Гостомысл.
— Ну, сотня наберется, — сказал Медвежья лапа.
