Не до того.
Я любовалась лежавшим в ладонях радужным цветком. Его лепестки непрерывно распускались из светившегося звездным огоньком центра и, сбегая каплями к коже рук, гасли, как будто впитывались. По пальцам и запястьям струились, щекотали нежные змейки, как крохотные северные сияния. Хотелось смеяться, глядя на это чудо.
Так случилось, что в моей жизни было мало мгновений чистой, ничем не замутненной радости. Этот миг — один из них.
— Но я же не ласх, — пробормотала я, не зная, как выразить благодарность.
— На Севере и чистокровные люди живут, и полукровки. Для них и созданы магами такие живые ключи. Ласхи обходятся без них.
— А где его хранить?
— В сердце, — совершенно серьезно заявил Рамасха, но в дивных глазах плясали смешливые искры.
Он положил ладони поверх моих, кончиками пальцев коснувшись запястий и закрыв сказочный цветок. Сияние просочилось, крохотные радуги ринулись осваивать новую территорию, засияли ярче… вспыхнули разом, зыбкой сферой света охватив наши руки, и… погасли. Цветок пропал, как не было.
Такое же горькое разочарование я испытала в детстве, обнаружив исчезновение из клетки райской птицы с изумрудными глазами.
— Ключ не может быть один. Теперь их два, — принц развернул ладони, и в них на миг расцвело радужное чудо. И, как эхо, в моих руках тоже мелькнули лепестки радуг. — Отражения друг друга. Остальное покажет Эльдер. Теперь мне действительно пора уходить.
— Как мне отблагодарить за такой подарок?
— Только одним, — выразительный взгляд на мои губы и ухмылка, когда я попятилась. — Лэйрин… Только одно попрошу. Если вдруг узнаешь то место из своего видения, куда бросили тело моего братишки, или еще хоть что-нибудь о Рагаре, сразу же дай мне знать.
Сверкнул на прощанье улыбкой и так стремительно направился к двери, что я едва успела сказать спасибо.
* * *
Король, стоя в одиночестве у горевшего камина, ждал нас в соседнем и уже давно, по всей видимости, пустовавшем зале. Придворные все куда-то разбежались. Наверняка разносить сплетни о случившемся.
Роберт кивнул на поклон Рамасхи:
— Счастливого пути. Мы с наследником провожать вас не будем. Виолетту я уже давно благословил, второй горец ей представлен, ждут только тебя. Поезжайте так быстро, как только способны ваши дьяволы.
— Что-то намечается, сир? — насторожился принц.
— Повальная пьянка, — скривился Роберт. — По поводу счастливого избавления королевства от вторжения Темной страны.
Подозрительность принца усилилась, но спросил он почему-то другое:
— И каким образом успел прибыть второй паж за такой короткий срок?
— Я провел. Через огонь.
— Понятно, — прищурился Рамасха.
Хотелось бы мне знать, что он тут понял такого важного. Мне же пока стало ясно, что Роберт хотя бы на миг, но побывал там, куда полтора века не ступала нога равнинных королей. В Белых горах. А это значит… Это значит — всё настолько плохо, что даже распри между гордыми лордами забыты. Все-таки изгнанный и проклятый род Ориэдра — такие же дети Белогорья.
Между тем светская беседа магов продолжалась, словно они оба никуда не торопились.
— Это тот третий парень по результатам в долине Лета? — рассеянно спросил принц, явно думая о чем-то другом.
— Нет, тот список я тоже видел, когда утверждал кандидатуры от горцев. Фьерр Ирдари в него не вошел, ибо в долине Лета его не было.
— Вот как? Он еще и без рекомендаций?
— Рекомендации у него есть, вручит. Разве слово вейриэнов весит меньше слов риэнов?
— Мне обещали лучших, а суют айры знают кого в последний момент! — не сдержал раздражения северянин.
— О младшем сыне рода Ирдари наслышан даже я, — усмехнулся Роберт. — Это образец такой невероятной гордости, какая и Дигеро не снилась. Юноша и был лучшим, пока не узнал, что руководить состязанием в долине Лета будет лорд Наэриль. Не знаю, что уж там у них в горах происходит, но младший паршивец заявил, что привилегия сопровождать невесту императора столь велика, что он, видите ли, не может начинать путь к этой чести с бесчестья, каковым считает пребывание хотя бы миг под началом Наэриля. И в долину не явился, предпочел наказание.
— Похоже, с его честью будет еще больше возни… — усмехнулся принц, а в глазах заплясали заинтересованные сполохи.
Меня тоже весьма заинтересовал тип, бросивший такой шикарный вызов мерзавцу Наэрилю, моему теперь кровному врагу. Надо запомнить имя Ирдари: враг моего врага — априори мой друг.
— Надеюсь, — глянул король на Рамасху, так хитро прищурившись, что не трудно было догадаться: на моих глазах состоялся заговор. И как эти политики все успевают и не упускают ни единой возможности для интриг?
Приказав мне оставаться на месте, как наказанному за покушение на здоровье сестры, Роберт ушел вместе с принцем благословить дочь в дорогу.
Тот бесконечно длинный день сделал мне еще один странный подарок.
Оставшись в одиночестве, если не считать стражи у дверей, я подошла к окну, откуда была видна суетившаяся во дворе толпа. Так вот куда все придворные подевались: провожали принцессу и северян. И явно жалели, что не могут сбежать с ними.
Тревога витала в воздухе, наполненном запахом гари. Укутанные в шубки фрейлины растерянно взирали на белоснежных скакунов под дамскими седлами. Видимо, они ожидали множество карет с подушками и теперь пытались осознать, как быть дальше — падать в обморок или впадать в истерику.
И тут где-то на периферии зрения мелькнул щемяще знакомый жемчужный отблеск.
Я повернула голову. Отблеск тут же исчез, но…
Боги мои, я не знаю, что со мной тогда случилось.
Показалось, мир внезапно куда-то отступил, отхлынул серой волной и осталось лишь одно яркое пятно — фигура незнакомого воина лет двадцати, с яркими глазами цвета моря, внимательно смотревшими на меня.
Он стоял среди ласхов рядом со вторым пажом Виолетты. Одет по-походному, на плечах — подбитый мехом плащ, скрепленный у ворота гербовым знаком младшего лорда. Несложно догадаться, что я вижу того самого фьерр Ирдари. И никакой гордыни на лице, как можно было ожидать по рассказам. Спокойный, умный взгляд.
Парень не был так ослепительно красив, как бывают горные аристократы, но его черты были правильными, мужественными и вполне приятными. А его светлые, пшеничного оттенка волосы пострижены вызывающе коротко, совсем как у меня. Косичку младшего лорда не из чего заплетать.
А через миг у меня появилась твердая уверенность — мы знакомы. Испокон веков, то есть с рождения. Моего, по крайней мере.
Бывает так, что один взгляд чужого человека переворачивает мир. Это и случилось. С той разницей, что до того моя жизнь была изуродована и повернута вверх тормашками. И сейчас меня охватило удивительно гармоничное чувство правильности мира, когда в нем все встает на свои места, как должно быть от Бога.
