— Лжешь, как всегда, — побледнел Роберт.
— Я никогда не лгу, — с лукавой усмешкой заявил Азархарт. — И ты сам догадывался об истине, старый похотливый ко… роль.
Темный добился своего: Роберт в ярости метнул в него огненный протуберанец, впитанный невидимым щитом с той же легкостью. Азархарт перестал улыбаться, недовольная морщинка прочертила высокий лоб, но и на этот раз не последовало ответных действий. Удивительное терпение.
— Не твоему темному мерзейшеству читать мне мораль! — прорычал Роберт, подавшись вперед и вцепившись в подлокотники — вот-вот вцепится и в горло жуткому гостю. — Не ты ли изнасиловал мою жену? Не ты ли растлил души моих старших девочек и…
— Нехорошо сплетничать о леди, — торопливо сказал Азархарт, скользнув по факелам обеспокоенным взглядом. — Но я не прикасался к твоим девкам. Они грязны даже для меня.
— Грязны? После того, как на черной мессе их взяли все тринадцать твоих князей по очереди. Ты не прикасался к ним — они прикасались к тебе. Мыли тебе ноги и вытирали своими волосами, ты же любишь подражать древним мифам айров. А когда они доставляли на твою мессу очередную одурманенную девственницу, ты благосклонно дозволял им причаститься твоей спер…
Роберт осекся на полуслове, а темный снова улыбнулся — грустно, сосредоточившись на разглядывании обломков трости:
— Значит, мне не показалось. Лэйрин все слышит и видит. Потому ты и дерзишь сверх дозволенной смертным меры, и всякую гнусь несешь. Скажи-ка, Роберт, ты на этих мессах сам свечку держал? Или через чужую видел то, в чем меня обвиняешь?
— Дочери мне во всем признались на допросе.
— А допрашивал ты с Рагаром?
— Он отказался присутствовать.
— Жаль. При нем они не посмели бы… Так вот, Лэйрин, — Азархарт поднял нечеловеческие глаза, безошибочно выбрав именно тот факел, через огонь которого я подслушивала. — Небольшая справка к твоему сведению. Еженощно в мире за пределами Темной страны проходит несколько тысяч якобы черных месс, не говоря уже о банальных оргиях. И на каждой — безумные или пьяные глупцы убеждают себя и друг друга, что им, как шавка на свист, является сам владыка Темной страны, а уж тринадцать моих князей — непременно. Какая гордыня. Стольких девственниц, которых я и мои князья якобы лишаем невинности каждую ночь, единовременно и повсеместно, не наберется во всем мире, даже если считать младенцев. Пикантность еще в том, что у меня уже лет полтораста как князей осталось десять, а после встречи с Рагаром — семеро. Что-то тут не сходится, не так ли, Лэйрин? И не стоит тебе подслушивать разговоры взрослых мужчин. Некрасиво это. Да и не умеешь ты еще отделять правду от видимости правды, некому было научить. Оставь нас минут на пять.
Да ни за что!
Не знаю, как я уловила его намерение, но успела сфокусировать взгляд на другом факеле, и уже смотрела через него, а за эту долю мига прежнее мое огненное «око» погасло. Роберт тут же его запалил. Так и порезвились несколько мгновений, мечась от огонька к огоньку, пока Азархарту не надоело и он одним всплеском тьмы не погасил все факелы разом.
Мне глаза как сажей запорошило. Испугалась, что ослепла.
Дорри смачно лизнула лицо, я прозрела и разозлилась. Ах, вот как, ваше темнейшество, без свидетелей решили обойтись на пять минут?
А там и полночь грянет.
Мне необходимо быть там, во дворце, и немедленно. Душой, если не телом. Она, душа моя, ныла, как рана. Сердце рвалось, стуча в глухую стену, — даже Роберт не пускал меня в зал. О чем они там договариваются? Или уже убивают друг друга?
Я оглянулась. Зольтар и Дигеро сидели на полу у стены. Младший лорд выглядел бледным и смущенным, а вейриэн, что-то сурово ему выговаривая, сторожко поглядывал на меня — не натворю ли чего.
А ведь и натворю.
Мы же связаны нитью Айшери, мой король. Мы — сообщающиеся сосуды. Не дают огонь извне — есть другой, изнутри. И в нем нет уже ненависти. Ты просил искру? Так возьми!
Он дрогнул, не смог не взять. Глухая стена озарилась жаркими отблесками благодарности — «Лэйрин, душа моя…» — раздвинулась, впустила.
— … и я уведу темное войско, не трону твое королевство, и забуду о Виоле с ее ребенком, — услышала я баритон Азархарта, глубокий, как ночное небо. Он сидел напротив, поигрывая сложенными обломками трости, и я видела его так, словно сама сидела на королевском троне, — глазами Роберта.
— И что же взамен?
— Ты станешь моим князем.
Роберт расхохотался.
— Я — король! А ты предлагаешь мне роль слуги? Нет.
— Еще четыре минуты король, — уточнил темный. — Все же роль слуги — лучше, чем роль трупа. Подумай. Кроме того, королевство пожизненно останется под твоим управлением, а инсеи и шауны с процентами вернут взятое.
— Нет. Я бы еще подумал, если б ты предложил мне стать владыкой Темной страны, но уж слишком грязная у тебя работа, потому даже не предлагай.
— Удивительно встретить такое понимание моих тягот. Жаль, что ты так категоричен, потому что времени на уговоры не осталось. Видишь ли, если раньше твоя жизнь представляла для меня какую-то ценность исключительно из-за твоего дара, то теперь — никакой. Ты совершил большую ошибку, когда наградил «огненной кровью» Лэйрина.
— С чего ты взял, что я это сделал?
— Я много знаю об «огненной крови». Наслышан за века, насмотрелся, — по губам Азархарта скользнула ироничная улыбка. — Даже натерпелся. И уж могу понять, что никакая наложенная тобой защита не даст Лэйрину способности смотреть «огненным оком». Только дар. Ты совершил вторую ошибку, когда не придержал любопытное дитя подальше от моих глаз. Я охотился несколько лет за тобой, Роберт, а не за твоим королевством. Для Темной страны я присмотрел другое местечко. Но ты оказался так глуп, что перестал быть для меня бесценным.
— Зачем же ты предлагал мне поклониться?
— Два огненных мага под моей рукой — лучше, чем один. Но главное — я обещал самому себе позвать тебя, а я всегда выполняю такие обещания. Я позвал, ты отказался. Прекрасно. Дар уже есть у моего сына, и успешно адаптирован к моей крови в нем. То, что и было нужно. Даже если ты предусмотрительно запер «огненную кровь», оставив ключ при себе, я знаю одну универсальную отмычку, которая открывает всё.
«Лэйрин, сердце мое, отправь в горы нашего пленника, пока я не забыл, — внезапно отвлек меня мысленный голос Роберта. — Ничего такого важного не пропустишь, обещаю».
Но, пока я сопротивлялась, растопырившись, как куст шиповника, еще успела услышать заинтересованный голос короля:
— Любопытно узнать, что за отмычка и настолько ли она универсальна.
И увидеть, как Азархарт засмеялся, довольно сощурив зеленые очи:
— Не могу отказать в такой просьбе.
Обломки трости в его руках щелкнули, раскрываясь веерами вороненой стали.
