Лисий хвост бросил очередной камешек в воду и, наблюдая, как по водной глади расходятся круги, заметил:
— Нам бы вернуться в город, что нам делать в дружине Буревого? Мы не дружинники.
Тишила, поглядывая на Лисий хвост, пробормотал:
— И в самом деле, нам лучше вернуться в город.
— Боярин! — крикнул со струга Тишка. — Судно мы убрали, можно плыть.
— Щас! — сказал Медвежья лапа и встал, отряхивая с одежды песок.
Отряхнув, сказал:
— Как хотите, старшины, неволить не буду, а до города могу довезти и высадить. Только как вы пройдете в город?
— Пройдем, — хитро улыбаясь, сказал Лисий хвост.
Старшины поднялись на ноги.
— Интересно — как? — скептически спросил Медвежья лапа.
— Как и вышли. Мы проберемся незаметно в город по тому же подземному ходу, по какому и ушли. Даны, наверно, уже утихли. И пока Буревой будет собирать войско, мы постараемся подговорить старшин, чтобы они помогли прогнать данов, — изложил план Лисий хост.
— Ладно, помощь из города князю сильно поможет, — проговорил Медвежья лапа. — Заодно покажете и подземный ход; нам он пригодится при осаде города. А сейчас...
Медвежья лапа подошел к стругу.
— Тишка, вместе с Белкой спрячете струг в камышах, где-либо в старице. К утру постарайтесь вернуться, — приказал Медвежья лапа.
— А что с пленными делать? — спросил Тишка.
— Пленных возьмите с собой. Пусть они помогут прятать струг, — сказал Медвежья лапа.
— Да, сейчас отправимся, — ответил Тишка и полез в струг.
А, Медвежья лапа, отдав распоряжение, вернулся к старшинам и сказал:
— А мы поедем в мою усадьбу, там передохнем пару деньков и подготовимся к походу.
Чтобы раньше времени не пугать старшин, Медвежья лапа во время разговора не заикнулся о смерти князя Буревого.
Глава 59
Утром Стоум и Ратиша, по заведенному новому порядку, пришли на доклад к Гостомыслу.
Гостомысл был уже одет. На нем была домашняя одежда: белая рубаха из тонкого мягкого полотна и синие штаны; на ногах красные полусапожки, тонкие и обтягивающие икры, как чулки.
Он как раз завтракал. Завтракал скромно: на столе стояли молоко в большой коричневой крынке и блюдо с пирожками.
Войдя в комнату, Стоум и Ратиша сначала, согласно правилам приличия, поклонились хозяину, затем пожелали здоровья: сначала Стоум, как старший, потом Ратиша. Затем начали спрашивать, хорошо ли почивал князь.
— Хорошо, — сказал Гостомысл и пригласил: — Присаживайтесь со мной завтракать.
Стоум сел напротив Гостомысл а. Ратиша налил два стакана молока, один пододвинул Стоуму, другой оставил себе, взял самый маленький пирожок.
— С чем пирожки? — спросил он.
— С капустой, — сказал Гостомысл.
— А-а! — сказал Ратиша и сел чуть в стороне.
Стоум, чуть-чуть отхлебнув, начал доклад о состоянии дел. Ничего нового он не сообщил. Гостомысл кивнул головой и спросил Ратишу, что он может сказать.
— В город я людей отправил, — сказал Ратиша.
— Хорошо, — сказал Гостомысл.
— В дружину хотят вступить еще несколько человек, — сказал Ратиша.
— И это хорошо, — сказал Гостомысл. — А добрые ли они воины?
Ратиша смутился.
— Да как сказать... ребята они крепкие, но в битвах, конечно, не бывали. Да у нас почти все такие, — сказал он.
Гостомысл взглянул на Стоума и задал вопрос:
— Боярин, старые воины учат молодежь?
— Учат. А как же! — ответил Стоум и мотнул головой. — Но из молодежи, пока они не побывают в битве, все равно воины никакие.
— Да. Я это знаю по себе, — сказал Ратиша.
— Потому что в битве важно умение, но еще важнее дух, — сказал Стоум.
— А сколько у нас старых воинов? — спросил Гостомысл.
— Некоторые старые воины все же не ушли. Теперь старой дружины будет полусотня, — сказал Стоум.
— Мало, — сказал Гостомысл.
— И это хорошо. Самые опытные бояре остались в дружине, — сказал Стоум.
— Чем они сейчас занимаются? — спросил Гостомысл.
— Несколько человек, как мы и договаривались, я послал послами в племена; остальные учат молодежь. Правда, у нас не хватает стариков учить молодежь, — доложил Стоум.
— А что известно о разбойниках? — спросил Гостомысл.
Стоум покраснел.
— Не знаем, — сказал он после секундного замешательства.
— Ну и как мы собираемся воевать с разбойниками, если не знаем, где они и чем занимаются? — насмешливо спросил Гостомысл.
— Надо послать разведку, — вмешался в разговор Ратиша.
Стоум покосился на него.
— И сам знаю, что надо послать, да вот кого? — сказал он с обидой в голосе.
— Ну, ты же сказал, что у нас полусотня старой дружины, — сказал Гостомысл.
— Отправим воинов в разведку, а кто будет защищать город? Молодежь, что ли? Они — «защитят», — сказал Стоум.
Гостомысл начал сердиться.
— Боярин, нельзя только и делать, что сторожить стены. Сколько мы просидим в Кореле? Не забывай, что Корела город не наш. Мы здесь сидим, потому что это терпит карельский князь. Но ведь всякому терпению рано или поздно приходит конец.
— С такой малой силой, как у нас, нам нельзя победить войско данов, — сказал Стоум.
Гостомысл резко встал и раздраженно заходил по комнате, наконец остановился около боярина и раздраженно сказал:
— Мы уже говорили об этом, все войско не можем победить, а по частям бить можем! Говорим, говорим, а воз и ныне там. Так у нас и все оставшиеся дружинники разбегутся.
Стоум встал и с виноватым видом сказал:
— Но что же делать? Сил у нас мало!
— Для начала, хотя бы послать разведку на Нево-озеро! А то сидим, словно слепые кутята, — сказал Гостомысл.
Ратиша встал.
— Князь, разреши мне сходить на разведку на струге! — попросил он и хохотнул: — А попадется на пути какое судно разбойников, нападу на них.
Стоум перебил его:
— Тебя с твоими неумелыми сопляками даны на первой же рее повесят.
— Пусть мы и неумелые сопляки, зато не трусы! — возразил Ратиша и, глядя прямо в побагровевшее от гнева лицо боярина, многозначительно добавил: — Как некоторые из «опытных»...
Стоум затрясся, и руки сами собой сжались в кулаки.
