— Не узнали, что ли, меня? — спросил Харальд.
— Узнали, — ответил один из мечников.
— Ну и что же? — спросил Харальд.
— Томас приказал никого без его разрешения не пускать. Это приказ конунга, — проговорил тот же воин, и в его глазах метнулось беспокойство. Он знал буйный характер воеводы.
Харальд медленно потянул меч из ножен и с угрозой проговорил:
— Никто не может мне препятствовать...
— Это воевода, пусть проходит! — послышался голос со стороны корабля, и на причале появился Томас.
Харальд вернул меч на место.
— Судно и команда готовы к походу, — доложил Томас.
— А почему они не пускают меня к кораблю? — зло спросил Харальд, кивнув головой на застывших мечников.
— Конунг велел все хранить в тайне и никого не пускать, — сказал Томас.
— Даже меня? — спросил Харальд.
— Даже тебя! — сказал Томас.
Харальд усмехнулся.
— Ты слишком смел. А конунг слишком боится, что о нашем посольстве пройдет слух. А тут всего-то — пройти немного по озеру и выйти в море.
— Мои воины даже не знают, куда мы идем. Я им говорю, что мы идем в разведку, — сказал Томас.
— Ладно, конунгу виднее, что делать. Он у нас за всех думает, — сказал Харальд и поинтересовался: — Ты кого из людей взял?
— Воинов немного — всего пять человек. Тех, кого ты назначил. Остальные гребцы и слуги, — сказал Томас.
— Хорошо, — кивнул головой Харальд и, понизив голос до шепота, сказал: — Мы принесли бочонок с золотом. Бери его на судно и без промедления уходи.
— Идемте за мной, — сказал Томас носильщикам.
— Нет, — сказал Харальд. — Раз ты говоришь своему отряду, что идете в разведку, то не будем вызывать сомнения у людей в этом; поэтому пусть твои заберут бочонок.
— По весу бочонка они догадаются, что в нем золото. Лучше если бы они не знали об этом, — сказал Томас.
— Ладно, — сказал Харальд и приказал носильщикам отнести бочонок на корабль.
Вместе с ними ушел и Томас. Бочонок он велел положить около мачты, а наблюдавшей за его действиями команде сказал, что в бочонке вино.
Это объяснение удовлетворило любопытство команды, и Томас вернулся к Харальду, который одиноко стоял на причале.
— Все сделано! — доложил Томас Харальду.
Харальд взглянул на горизонт, где солнце уже показало край.
— Пора идти. Удачи тебе, — сказал Харальд и обнял Томаса.
Томас был удивлен столь необычному обхождению, ведь он всего лишь малоизвестный мечник.
Выпустив Томаса из объятий, Харальд проговорил:
— Томас, тебе улыбнулась удача: конунг поручил тебе важную миссию. Не жалей золота, помни об одном — ты должен привести сюда весной много людей с оружием. От этого зависит наша жизнь. Поэтому нахваливай здешние места, как свою дочь, которая засиделась в девицах. Тащи всех, кто захочет идти с тобой. На месте разберемся. И если ты выполнишь поручение конунга, то получишь большую награду, в сравнении с которой этот бочонок золота всего лишь жалкие гроши. Конунг хочет отдать тебе в управление один из этих краев.
— Мне золото не нужно, — сказал Томас.
Харальд едва заметно улыбнулся, он знал слабое место христианина и проговорил:
— Зато тебе нужно обратить в истинную веру дикарей.
В глазах Томаса блеснула радость и надежда.
— Ты один из нас, ты христианин? — быстро спросил он.
— Не важно, кто я. Я верю в бога. А бог один, — уклончиво сказал Харальд и хлопнул Томаса по плечу. — Все! Тебе пора. И пусть бог шлет тебе удачу.
Томас ушел на корабль. Гребцы оттолкнулись от причала, сразу поставили парус, и корабль стал набирать ход.
Проводив взглядом корабль Томаса, пока он не скрылся за поворотом реки, Харальд удовлетворенно проговорил под нос, — итак, это дело сделано, пора заняться другим, — и направился к оставшимся трем кораблям.
Его ожидал Трюгви.
— Задерживаемся, Харальд, — сказал он, показывая головой на выползающее из-за горизонта свекольно-красное солнце.
— Не беспокойся, Трюгви, так задумано, — сказал Харальд.
— А куда пошел тот корабль? — спросил Трюгви.
— Я его послал в разведку, — сказал Харальд.
— Один корабль в разведку? А если он встретится с противником? — спросил Трюгви
— Тогда развернется и будет удирать, пока не наткнется на твои корабли. А ты разобьешь противника, — сказал Харальд и, нахмурив брови, проговорил: — Ты, Трюгви, не проявляй лишнее любопытство. Куда надо, туда и послали корабль. А ты на своих кораблях иди туда, куда тебе велено.
— Конечно, Харальд! — поспешно сказал Трюгви.
Харальд бросил взгляд на расцветшее солнце и сказал:
— Ну, все, пора и тебе идти. Выясни все, что делают словены. Ну а будет возможность, — возьми их крепость.
Глава 63
На рассвете ветра не было, поэтому шли сначала на веслах. Но, когда солнце приподнялось над горизонтом, небольшие волны начали обгонять струги, Гостомысл отдал сигнал поднять паруса.
Как только парус на струге был поднят, Девятко улегся у мачты и закрыл глаза. Он пытался дремать, но в голову лезли тревожные мысли.
Причиной этих мыслей был разгром данами дружины князя Буревого.
Тогда никто не понял, почему даны так легко разгромили дружину князя, не потерпевшего в своей жизни ни единого поражения.
Только Девятко хорошо знал, и причины поражения, и кто истинный виновник разгрома дружины. Тогда, в разведке, обнаружив лагерь данов, он должен был высадиться на берег и подкрасться к их лагерю, чтобы точно подсчитать силу разбойников.
Но он испугался. Поэтому, быстро подсчитав корабли данов, которые были видны издали, он, опасаясь за свою жизнь, слишком поспешно ушел подальше от лагеря разбойников.
А князь Буревой, не привыкший сомневаться в честности своих дружинников, и не подумал проверить сведения, сообщенные Девятко.
Как оказалось, потом на самом деле даны остановились двумя лагерями, на расстоянии пары сотен шагов друг от друга. При этом в дальнем лагере оказалась основная сила данов. Поэтому когда дружинники князя Буревого напали на первый лагерь, даны из второго лагеря оказались у них за спиной, чем и воспользовались для полного разгрома словенской дружины.
После такого промаха провинившегося дружинника обычно выгоняли из дружины, и редко кто из других князей решался взять в свою дружину такого дружинника.
Но Девятко рассчитывал, что после смерти князя Буревого разбираться в причинах поражения будет некому, и все произошедшее потихоньку забудется.
