Лицо красавицы омрачилось. Альвхильд запнулась и, не договорив, опустила глаза. Тира, внимавшая ей с легким недоумением, вопросительно посмотрела на Астрид. Невестка конунга чуть кивнула в ответ и коснулась пальцами руки своей гостьи:
– Ну, будет. Хочешь – я Гуннара поближе к главной двери переселю? Ему все равно, а тебе легче. Хочешь? Мне нетрудно.
– А у меня снотворные капли есть, – подхватила Нэрис, – очень действенные! Всего десяток на полпинты воды – и спать будете как уби… э-э… в общем, я вам вечером пришлю! Средство проверенное. Хоть весь дом храпеть хором будет – и не услышите даже.
– А Олаф вернется, – веско добавила Тира, – дак я уж ему все выскажу! И за то, что гостей узниками в дому держит, и за то, что из ярла надсмотрщика родному сыну сделал!.. Самому-то чего – паруса ветром надул да в море, а другие страдай! Тьфу!
Она воинственно передернула плечами. Потом взглянула на Альвхильд и добавила уже мягче:
– Ты прости Гуннара, милая. Знаю, как он может, – дома крыша дрожит иной раз, когда хозяин на берегу!.. Ты уж, Астрид, и правда метни ему лежанку к порогу. Не то ведь всех измучает. Сама-то как спишь?
– У меня сон крепкий, – сказала хозяйка большого дома. – А с ярлом я нынче же поговорю. Кстати, о каплях и прочих снадобьях – я тебе свежей настойки приготовила, не забудь забрать. На ужин ведь вы останетесь?
– Вряд ли, – мстительно обронила Дагмар, не простившая матери свой недавний конфуз. – Папенька небось от разлуки не похудеет, а вот кабанчик наш… Ай!
Получив от родительницы подзатыльник, девушка надула губы и умолкла. Тира в сердцах воткнула иголку в свое шитье:
– Смеется она! Над матерью смеется, нет чтоб самой от зеркала оторваться да в хлев зайти лишний раз! Для кого я кабана откармливаю, а? У кого свадьба вот-вот? Вырастила белоручку, никакой помощи, ехидство одно!
– Вот уж прямо, – едва слышно буркнула дочь. – Носится с тем свином как с писаной торбой, никто дверь в сарай и открыть не моги – застудишь, напугаешь, не тем накормишь… Ай-яй!
– Еще слово – домой отправлю, – припечатала Тира, потирая покрасневшую ладонь. – Совсем распустилась!.. Прости, Астрид. На ужин останусь, конечно. Мужа проведаю… А за настойку спасибо, большое моим ногам облегчение. Боли замучили.
Астрид обеспокоенно покачала головой.
– Должны были уменьшиться, – сказала она. – И опухоль тоже. Как в большой дом вернемся, я тебя посмотрю. Может, если покрепче настоять… Ты только осторожнее, помнишь? И если вдруг язвы появятся – отменяй сразу, не мешкая!
– Помню, помню, – успокоила Тира. Потом взглянула на остальных и неловко рассмеялась. – Ну, ладно. После обсудим, не при гостях же…
Невестка конунга с пониманием опустила ресницы, возвращаясь к своему вышиванию. Все последовали ее примеру. Нэрис, отложив спицу, распустила испорченный ряд и, накидывая петли заново, скосила глаза на Альвхильд. Та старательно орудовала иглой, но вид у нее был рассеянный. На высокий лоб набежали морщинки. «Что же тебя гнетет? – мысленно спросила Нэрис. – Уж не ярлов храп, это понятно… И не смерть падчерицы, не так ты ее и любила. Но кого же ты любишь настолько, что подозреваешь в убийстве – и молчишь?»
Еще одна петля соскользнула со спицы, испортив узор. Однако леди Мак-Лайон этого даже не заметила. Она смотрела на Альвхильд и думала, что молчание бывает разным. Не одна любовь порой отнимает язык. Иногда уста запечатывает долг. Или страх.
Глава 23
Зимой на севере темнеет рано, это верно. Давным-давно разъехались по домам соседки и подруги Астрид, отгремели котлы и ложки, дневной караул на подворье конунга сменился вечерним, а лорда Мак-Лайона все не было.
Нэрис, зевая, сидела у очага с до смерти надоевшим вязаньем, которое шло из рук вон. Глаза слипались. На столе, укрытый салфеткой, остывал ужин. В сенях тихо позвякивало железо – Тихоня начищал оружие. Время тянулось медленно и бесцельно.
– О чем можно болтать целый день? – себе под нос пробормотала леди, в очередной раз оглянувшись на дверь. – Пустоглазый… Какое странное прозвище. Да не случилось ли чего?..
Она тоскливо вздохнула. Звон металла из сеней прервался, в комнату заглянул Ульф:
– Звали, госпожа?
– Нет… Послушай, что же они так долго? Может, Ивар еще куда-то заехать собирался?
Норманн с сожалением развел руками:
– Не знаю, госпожа, лорд мне не докладывался. Только бдеть велел.
– Понятно.
Тихоня тоже обернулся на дверь и, поколебавшись, спросил:
– А ничего, что вы эту Альвхильд от себя отпустили? Мое дело маленькое, тока хозяин ведь ясно сказал – чтоб от нее, значит, ни шагу!
Нэрис без удовольствия оглядела косой и кривой носок с недовязанным мыском.
– Так куда же деваться было, Ульф? – отозвалась она. – Что могли, мы с тобой сделали. Считай, весь день рядом провели, глаз не спуская. Но не полезу же я к ней в постель, право слово?..
Леди с досадой поморщилась. Она действительно приложила все усилия, чтобы ни на минуту не оставлять свою подопечную в одиночестве: стойко вынесла посиделки в Женском доме до самого конца, зазвала Альвхильд к себе на обед, после уговорила прокатиться по Бергену на санях – благо погода выдалась солнечная… Но когда северянка, прикрыв ладошкой зевающий рот, пожаловалась на усталость и выразила намерение лечь сегодня пораньше, Нэрис ничего не оставалось, как смириться и пожелать ей спокойных снов. Предварительно, разумеется, лично сопроводив «подругу» на ее половину и едва ли не взбив подушки. Альвхильд такая забота даже тронула, но навязываться дальше леди Мак-Лайон не рискнула. Да и куда уж дальше, если на то пошло? Не торчать же всю ночь у ее изголовья с подсвечником в руке и Ульфом за спиной!
– Так-то оно так, – раздумчиво сказал Тихоня. – Ваша правда, на супружеское ложе третьим не влезешь. Только бы оттуда кой-кто сам в ночи не вылез!.. Ярлова супружница, гляжу, по темени шастать мастерица.
– Так ведь Орм приглядывает. Да и после дюжины сонных капель Альвхильд до завтра голову от подушки не оторвет. – Нэрис удовлетворенно кивнула. – Лично их ей с отваром смешала, из рук в руки чашу передала. Так что уж будь спокоен! С этих капель и люди покрепче мешком валились.
– Ну, ежели так… Тогда конечно. А хозяин не осерчает? Он ведь с ярловой женой поговорить хотел. Не откладывая, вроде как?
Леди Мак-Лайон сердито вонзила спицы в незаконченный носок и сунула вязанье в корзинку:
– Завтра поговорит! Он до сих пор еще не вернулся, а на меня уже все коситься начали – чего это я за Альвхильд весь день таскаюсь, как репей за собачьим хвостом… Я же не волшебница, в конце концов. Что ты от меня хочешь?
Со стороны сеней раздался тихий смешок и голос:
– Действительно. Мне вот тоже интересно – что?..
