Лорд рассмеялся и присел рядом с ней на край постели.
– Неудивительно, – сказал он, здоровой рукой притягивая жену к себе и целуя в теплый, чуть влажный висок. – Почти неделю с горячкой лежала, такое без последствий не обходится. Заставила ты нас поволноваться. Сейчас как, получше?
– Да, – с благодарностью выдохнула она. И, закрыв глаза, ткнулась лбом в плечо мужа. Отпустило. Значит, все дело в болезни. А с той страшной ночи прошла уже целая неделя. И все кончилось – так или иначе… Но главное – Ивар вернулся, все-таки вернулся! Живой!..
Советник, умиленно накручивающий на палец мягкий каштановый локон, почувствовал, как лежащая у него на колене ладошка жены напряглась.
– Погоди, – услышал он. – Но как же тогда Творимир? И убийца? Убийцу поймали?!
Лорд Мак-Лайон смешно свел брови домиком.
– Вот она, любовь! – скорбным голосом изрек он. – Едва вдовой не осталась, а все туда же? Где восторг, где объятия, где поцелуи? Вы разбили мне сердце, леди Мак-Лайон. Возможно, даже вдребезги…
Нэрис, не сдержавшись, прыснула.
– Я, наверное, еще не совсем поправилась, – с тихим вздохом сказала она. – Или не до конца проснулась. Знаешь, мне и сейчас кажется, что я еще сплю.
– Мне тоже, – отозвался советник. И вновь улыбнулся, поймав ее ласковый взгляд.
Леди прижалась к мужу еще тесней. А потом, поколебавшись, выдавила из себя:
– Творимир… мне очень жаль, милый.
– С чего бы? Наш увалень жив и даже относительно здоров.
– Как так?! – опешила Нэрис. Глаза ее разменялись по крупной монете. – Но брауни же клялся…
– Ваш брауни, как предполагалось, увидел не все. И хоронить кое-кого поторопился. Так ты об этом мне говорить не хотела, значит?
Леди, виновато опустив ресницы, кивнула. Лорд усмехнулся:
– В целом он, конечно, не соврал, пророк мохнатый… Да, зверь мертв. Но сам Творимир жив.
– А разве так бывает? – недоверчиво спросила она.
Ивар пожал плечами:
– Да черт его разберет. У русов же все шиворот-навыворот. Они лазейку найдут даже там, где норманн в камень лбом упрется! Так что и оборотни у них – не чета прочим, звериная личина с человеческой в них не срастается. По крайней мере, раз и навсегда. Да, если оборотень потеряет оберег, он станет просто зверем. Но если успеть до следующего рассвета, то ритуальный нож дело свое сделает. Животное будет убито, человек станет собой. Разве что обернуться уже больше никогда не сможет. Ну и привыкать долго будет, конечно: Вячко говорит, это как позвоночник из тела выдернуть. Вроде и ты, а вроде сам себе чужой. Руки-ноги не слушаются, краски из мира уходят… Пережившие своего зверя даже ходить и говорить не сразу начинают, заново всему учатся.
– А Творимир? Как он? Он здесь?
– Нет. У Химиша в порту отлеживается. Первые дни шевелиться толком не мог, а сейчас уже садиться пробует. Правда, так себе выходит, если честно. Зато он всех узнает и человеческую речь понимает – это, как мне объяснили, еще счастье.
– Бедный. Надо будет к нему съездить. Может, помочь смогу как-нибудь?
– Лежи уже, – добродушно сказал Ивар, взъерошив ей волосы на макушке. – Самой бы сначала выздороветь! А насчет Творимира не переживай. За ним там уход достойный, месяц отдохнет в покое, оклемается. В крайнем случае дома долечим. Не в первый раз.
– Тоже верно. – Она помолчала и добавила, просительно взглянув на мужа снизу вверх: – Но все-таки, Ивар… убийца ведь схвачен?
– Теоретически, – непонятно отозвался советник. А потом, подумав, поднял свалившееся на пол одеяло. – Вот что, милая, давай-ка ложись! И укройся хорошенько, тебе любой сквозняк опасен. Ш-ш-ш! Сейчас придет Астрид, осмотрит тебя, даст ячменного отвару – и если будешь хорошей девочкой, я все тебе расскажу.
– Астрид? – ахнула леди Мак-Лайон, в изумлении глядя на мужа. – Как – Астрид?! Но я думала…
Лорд, качнув головой, закутал взбудораженную супругу в одеяло.
– Нет, – ответил он. – Убийцей была другая. И прямо тебе скажу, милая, – нам в этом сильно повезло!..
Ячменный отвар – горячий и совершенно безвкусный – показался Нэрис истинной амброзией. Она едва сдержалась, чтобы залпом не опрокинуть чашку, и сейчас цедила мучнистую жижу по глоточку, растягивая удовольствие. Осмотром болящей невестка конунга осталась довольна, объявила, что леди уверенно идет на поправку, и, оставив на столе крынку с молоком, ушла. Мэта с Марти советник услал в большой дом, Ульф, как выяснилось, был в порту у Творимира, так что супруги остались одни. Нэрис, закутанная в одеяла, блаженствовала с чашкой в руках, Ивар сидел напротив, закинув ногу за ногу, и с легкой полуулыбкой смотрел на жену. Она как никогда напоминала ему котенка – того и гляди зажмурится да замурлычет.
– Ключ, значит, Тихоне всучила, да? – насмешливо сказал лорд, бросив взгляд на свой дорожный сундук.
Нэрис, сконфузившись, опустила ресницы. И тут же с беспокойством вскинула голову:
– А что? Неужто не уберег?!
– Обижаешь. Из рук в руки передал, чуть не с порога. И местных мстителей, кстати говоря, один сдержал. Так что рекомендации я ему дам хорошие, заслужил…
– Рекомендации?
– Со службы у нас Ульфу придется уйти, – пояснил Ивар. – Облажался дважды, и по-крупному. А мне слишком дороги и жена, и собственные нервы. В конце концов, ему и так уже пора: возраст, семья, да и старость безбедную он себе давно обеспечил. Не спорь! Мы с ним этот вопрос уже обсудили. И менять решение я не собираюсь.
Нэрис понуро уткнулась носом в чашку. Ей стало жаль Тихоню. Может, в словах Ивара и есть свой резон, но… Как-то это неправильно! Ульф так долго им служил, и служил хорошо, а теперь его пинком на улицу, получается?.. Хотя, конечно, Бесс только рада будет. И так который год жалуется, что мужа урывками видит – стараниями лорда Мак-Лайона.
– Он очень расстроился?
– Тихоня-то? Да не сказал бы. Не дурак, понимает, что за дело. Думаю, если б я его не отпустил, он бы сам попросился. Хотя окончательно мы это уладим только в Шотландии – пусть покушаться на наши с тобой жизни и здоровье больше некому, но лишняя подстраховка не помешает. Тем более Творимир сейчас вообще не боец… Нэрис, не вылизывай посуду. Тут вот еще полкотелка, хочешь, налью?
– Нет, – с сожалением отозвалась она, протягивая супругу пустую чашку. – Больше нельзя. Через пару часов, может быть… Ивар, так ты мне расскажешь? Если это была не Астрид, то кто же?..
– Тира. Ярл Гуннар до сих пор не в себе. Заперся дома, если б не дочь, уже до смерти бы допился. Зато Пустоглазый доволен – они с Эйнаром насчет Сольвейг сговорились. Траур по Хейдрун выйдет, новую свадьбу сыграют. Хотя сэконунг, похоже, и на приличия бы наплевал, кабы не Ингольф!
Леди Мак-Лайон, казалось, не услышала последних слов мужа.
