Лорд пожал плечами и выложил перед хлопающей ресницами служанкой еще одну монету, на этот раз серебряную:
– Хозяина позови, говорю. И золотой ему передай. Будешь умницей – к серебрушке за понятливость еще одну добавлю. Ну, иди, чего ждешь?
– А «пожалуйста»? – ухмыльнулась подавальщица, наклонясь еще ниже, почти к самому лицу опешившего лорда. Творимир – тот даже рот раскрыл от изумления. А женщина уперла локти в стол и хихикнула, глядя на их вытянувшиеся физиономии: – Ну-ну! Я же пошутила. Что, ваше сиятельство, не признали? А я вот вас еще с порога…
Голос ее стал другим – мягким, ласковым, женственным. Да и тупое выражение подчерненных глаз испарилось в одну секунду, как будто его и не было.
– Алиса?! – громким шепотом выдохнул Ивар. Она весело кивнула. – Ну и разнесло же тебя, дорогуша…
– Химишу нравится. – Она повела округлым плечом, ничуть не обидевшись на его замечание. – А на лицо вы не глядите, ваше сиятельство. Это ж для посетителей. Сами видите, кто к нам ходит.
– Вижу. Муж-то здесь?
– Здесь. У него там посетитель, важный, ну, вы понимаете… Так что уж обождите минуточку, как он освободится, дак я его пришлю. А то, может, наверх бы поднялись? – Она, выпрямившись, взяла со стола золотой и игриво посмотрела на Ивара. – Посидели бы спокойненько, в тишине, чарочку опрокинули бы. Как в старые добрые, а?
– Недосуг мне, Алиса, – ностальгически улыбнулся королевский советник. – Да и годы уже не те, чтоб резвиться. Дай знать Химишу, что я здесь. И скажи, пусть не копается – у вас тут задохнуться можно. Хоть бы дверь открывали, что ли.
– Мы пробовали. Не помогает… Вы располагайтесь, милостивые государи, я сейчас вам винца хорошего пришлю, какое сами пьем, и закусочки свеженькой. Там, глядишь, и дышать легче станет!..
Она подмигнула Ивару, прижала к боку поднос и отошла. Лорд Мак-Лайон подпер голову рукой:
– Да-а. Старые добрые времена… ох, чертовка…
– Эх?!
Ивар бросил на друга насмешливый взгляд:
– Ты Алису двадцать лет назад не видел. Да за такую рабыню местные купцы всем торжищем передрались! Собственно, пока они отношения выясняли, мы с Химишем и подсуетились… Не выпучивай ты так глазищи: покупал он, для себя, – между прочим, только затем, чтобы после освободить да жениться. Что и сделал, я всего лишь материальную сторону обеспечивал. Химиш не информатор – золото. А за жену он потом год бесплатно на нас работал. И – прямо скажу – сильно продешевил!
Творимир с откровенным недоверием поглядел на то место, где только что стояла подавальщица. Двадцать лет – оно, конечно, для бабы полжизни, но все-таки? Русич крякнул. И, подумав, рассудил, что всякое бывает. В такой-то дыре столько времени жить, да еще небось и роды постоянные – от этого не похорошеешь… Он перевел рассеянный взгляд на дверь кабака. Она как раз вновь распахнулась, впуская внутрь клубы морозного воздуха и небольшой отряд плечистых норманнов. Наемники, про себя отметил воевода, да еще и без хозяина. Уж больно вид у них потасканный. К тому ж бойцы при деле да деньгах в местах почище столуются. Десяток? Нет, всего семь человек. Еще трое, что в хвосте пристроились, – закутанные с ног до головы и трясущиеся от холода – явно не норманны. Небось с корабля спустились только что, да и оказались в тутошней дыре по незнанию. Ишь, как колотит-то их, бедняг…
Достойные искренней жалости иноземцы, кутаясь в плащи, забились в противоположный угол, поближе к жаровне. Более закаленные наемники сели за стол у самой двери, согнав компанию рыбаков и потеснив уже знакомого шотландским гостям священника из торговой слободы, невесть как забредшего в этот портовый вертеп. Один из наемников, видно старший, заозирался в поисках подавальщицы. Но Алиса, судя по всему, трудилась здесь одна, поэтому молодцам пришлось смириться с ожиданием. Которое их настроения отнюдь не улучшило – привычно попререкавшись друг с дружкой, наемники обратили скучающий взор на соседа по столу.
– А ты чего здесь расселся? – Один из бойцов придвинулся поближе к священнику и пихнул его локтем в бок. – Не видишь – стол занят? Люди отдохнуть пришли, а он сидит, чавкает!..
Тот поднял голову от своей краюшки и посмотрел на задиру таким растерянным взглядом, будто увидел его только сейчас.
– Чего зенки вылупил? – не отставал норманн. – Глухой, что ль? Дак я те щас в ухо двину – враз излечишься. Забирай, говорю, свои объедки да катись отсюда! Мы гулять будем!
– Простите, – голос у священника был тихий, бесцветный, как и он сам, – я не хотел помешать. Я сейчас уйду.
Он положил свой нехитрый завтрак на стол и потянулся за лежащей у лавки котомкой. Наемник переглянулся с остальными:
– Гляди-ка, мужики, эта цапля еще и говорить умеет?
– Дак потрындеть они все горазды, – дополнил кто-то из отряда. – Руки-то кривые, слышь! Только и доблести, что проповеди гнусить да лбом в землю биться…
– Думаешь? – прищурился заводила. – А вот щас и проверим!
Он протянул руку и смахнул на пол оставленную без присмотра краюшку. Та отлетела под лавку напротив. Священник, обернувшись, беспомощно моргнул – и полез доставать…
– Ну вот! А ты говорил – криворукий! Глянь, как он хваталками своими меж сапогов-то шурудит! Не иначе как решил еще каким огрызком разговеться?..
Норманны загоготали. Творимир набычился и сжал кулаки: сам не крещеный, он одинаково равнодушно относился к любым богам и их служителям, но здесь дело было не в вере. Семеро здоровых лбов гнобили безответного священника просто так, забавы ради. А издевательства над слабым воевода не терпел.
– Сидеть, – просвистел Ивар, заметив, как светлые глаза товарища наливаются кровью. – Сами разберутся. Бить его никто не будет, а касаемо насмешек… Сидеть, сказал! Мало тебе прошлого раза? Так тут не Шотландия, и свидетелей побольше будет!..
Русич заскрипел зубами. «Прошлый раз», о котором говорил советник, и вправду едва не стоил жизни им обоим. Тогда воевода вступился за какую-то девчушку, что прижали в темном углу пьяные дружинники одного из южных баронов. Случилось это близко к полнолунию и кончилось плохо: обидчики отправились к праотцам, а спасенная девица повредилась в уме. Повезло еще, что никто ничего не видел, а баронишка был из захудалых. Так-то оборотень и себя, и командира под топор бы подвел.
И сейчас Ивар дело говорит – нельзя встревать. Только хуже сделаешь. Ведь правда, позадираются да отстанут.
– Эх… – бессильно прошипел Творимир, отводя взгляд от веселящейся компании наемников.
Лорд дернул плечом:
– Да понятно, что свиньи. Но и священник, я смотрю, привычный? Странный он все-таки. Я не про кротость запредельную, а вообще. Что он здесь позабыл? У него же вроде как личный благодетель имеется?
Воевода неопределенно ухнул. Может, потому тут и сидит, что благодетеля обременять не хочет? Да и харчи в «Щербатой секире» небось дешевые…
