— А что так вдруг?
— А что ж хорошего-то? Два года назад я за эти же деньги мог три двухлитровки пива взять, сейчас на одну еле хватает. Куда это вообще годится, когда пиво дороже водки?! А беленькая, конечно, сплошь паленка. Народ слепнет и дохнет, поэтому и пьем ее только изредка. Со смертью играем. А пиво дорогое, да и слабое. Им до нормы вряд ли догонишься.
— А по какому поводу праздник?
— Не праздник, а поминки. Друг у нас тут взорвался. Говорят, бабку московскую прикончить хотели, к которой ты, кажись, и приезжал. А погиб он. Третий день уже не чокаемся.
— Возьми пивка, пока магазин работает, присаживайся с нами, — предложил второй абориген с нескрываемой надеждой.
— Рад бы, да я за рулем, поэтому пока не потребляю.
— А что надо тогда? Какого хрена остановился? — Тон селянина сразу сменился.
— Спросить хотел.
— Ну так спрашивай.
— Участкового мне где найти? Есть он у вас?
Выпивохи переглянулись, поняли, что я не собираюсь докладывать участковому об их культурном отдыхе.
— Есть. Куда ж ему деться, бездельнику. Почти до конца улицы поезжай, там увидишь. У ворот стоит белая «Нива». Стало быть, это его дом и есть.
— А зовут его?..
— Васька. Как кота моего. Они харями с участковым похожи. Только у кота нрав благородный. А внешне — один в один, не отличишь.
— За что ты участкового так не любишь? — спросил я напрямую.
— А за что мне его любить? За то, что брат родной? Так он на меня не похож. Как чужой. И вообще — рыжий. Я только котов этой масти уважаю. А людей — нет.
— Понятно. А что, после взрыва дом у Елены Анатольевны сильно горел?
— Да совсем не горел. Я ж сосед ее. Прибежал после взрыва, половиком огонь со стены сбил, и все. Вот и весь пожар. У Васьки спроси, он со мной был. Приезжал меня воспитывать, а тут как раз взрыв.
— А она говорит, будто газовый баллон у нее взорвался.
— Ага, слушай ее больше!.. Она наговорит. Был бы баллон, так полдеревни сгорело бы. Они знаешь как жахают! Хрена с два там баллон был. Тут за пару дней до взрыва племянник ее приезжал. Я видел через забор, как он баллон в сарай уносил. Тот и сейчас, наверное, там же.
— Племянник?
— Баллон. А потом гость дорогой и плиту туда же унес. Я не стал спрашивать, зачем это надо. Подумал, ремонта плита требует. Дело обычное.
— А что за племянник? Юрий?
— А хрен его знает. Я с ним не знакомился. Синий весь как баклажан. Наколотый…
— В татуировках, что ли?
— Ага. В них самых, в наколках.
— Он часто приезжает?
— А я слежу за ним? Сегодня вот был.
— Какая у него машина?
— Всегда на разных. Третьего дня на «копейке» с каким-то парнем. Раньше на других. Сегодня на какой-то иномарке. С кем договорится, те и возят.
У меня в кармане ожил смартфон.
— Спасибо вам, мужики.
— Не за хрен, раз пиво нам не взял.
Я вытащил аппарат и двинулся к машине. Определитель показал номер капитана Сани.
— Здравия желаю, товарищ капитан! — проговорил я, усаживаясь за руль.
— Как дела у капитана частного сыска?
— Кажется, удачно. Похоже, я зацепился за какую-то ниточку. Хорошо, если она не оборвется. Но я постараюсь действовать аккуратно.
— То есть, Тим Сергеевич, вы хотите сказать, что у вас появились какие-то подозрения относительно других лиц?
— Да, именно это я и хочу сказать. Весьма впечатляющие подозрения.
— Боюсь, вы напрасно тратите время.
— То есть?
— Вы просили меня сделать запрос по поводу газеты. Помните?
— Конечно.
— У отставного подполковника Скоморохова, кажется, квартира номер семьдесят один?
— Так точно, семьдесят первая квартира.
— Ну вот!.. Часть первой страницы, где почтальон обычно пишет номер квартиры, была оторвана. Но ручка у почтальона, наверное, работала плохо. Женщина довольно сильно давила на нее. Эксперты следственного комитета, где газета хранится как вещественное доказательство, нашли следы нажима. Эта газета из квартиры Виктора Федоровича Скоморохова. Однозначно. Для подтверждения были изъяты другие газеты и проведена почерковедческая экспертиза. Номер квартиры на газете из посылки написан рукой той самой почтальонши, которая обслуживает почтовый ящик Скомороховых. Здесь сомнений быть не может.
— И что с Виктором Федоровичем? — спросил я на всякий случай. — Его задержали?
— Пока не могут найти. Уехал на рыбалку и пропал или попросту сбежал. Если не найдут в течение трех дней, то объявят в розыск. — Голос Радимовой вдруг изменился. — Тим Сергеевич, не тратьте свое время. Возвращайтесь. Вы, наверное, уже сильно устали, несколько тысяч километров проехали.
— Больше двух, — согласился я.
— Вы же не профессиональный дальнобойщик. Это они привычные к таким маршрутам. У вас другая специальность. — Капитан Саня вдруг проявила заботливость, которой я от нее не ожидал. — Главное, что взялись за бесполезное занятие. На таких делах у многих, бывало, ломался характер.
А вот так со мной не надо бы. Я человек достаточно упертый и своего мнения, если оно твердое, менять не люблю.
Виктор Федорович мне понравился как человек. Я уважаю его как профессионала и никак не могу согласиться с утверждением, что он провел такую провальную, совершенно бездарную операцию. Скоморохов со своим богатым опытом наверняка сумел бы все организовать так, чтобы на него даже тень подозрения не упала.
Даже будучи на пенсии, он не пренебрег бы основным правилом спецназа — не ходить дважды по одной и той же боевой тропе. То есть не использовать несколько раз подряд один и тот же способ убийства.
Нет, я был категорически не согласен с мнением капитана Радимовой и следователей ФСБ. А что касается данных экспертизы, проведенной по моему настоянию, то это могло бы говорить только о «переводе стрелок», проведенном весьма изощренным способом. Даже то обстоятельство, что посылка не была направлена в адрес Скомо-роховых, являлось действием того же порядка.
— Спасибо за заботу, товарищ капитан. Но я все же человек по-армейски пунктуальный. Если сделал три четверти того, что задумал, то уж последнюю часть точно завершу.
— Удачи вам!
— Спокойной ночи. У вас там уже темно, как я понимаю?
— Да, почти ночь. Пора мне домой отправляться.
— Так вы еще на службе?
— Текущих дел с меня никто не снимал. Приходится засиживаться, чтобы не оставалось хвостов. Так из месяца в месяц. Я иногда даже ночевать оставалась бы в кабинете, если бы не кот дома. Его кормить же надо. Сейчас поеду. До встречи.
