Не до ресторанов уже. Кому-то еще он пыль в глаза пустить может, но сам — сидит в грязной забегаловке, жрет беляш с непонятным пойлом, которое тут назвали кофе.
Утром он прочел в газетах, что в городском парке был найден пистолет, и не какой-то там «Макаров», а из марок, идущих на вооружение спецслужб. Только что он переговорил с Абрамовым. Тот требует деньги, ему до лампочки проблемы Рассадина, ему надо решать свои задачи: чтоб выплывающие стволы не связывали с его именем. О том, чтобы войти в долю бизнеса Стаса, уже можно не мечтать, — тут хотя бы что-то с него содрать. Но рядом со Стасом Панин, и потому к богатенькому Буратино никак не подобраться.
Что придумать, что?
Даже несмотря на голод, избалованный желудок отказывается принимать беляш, и Рассадина мутит от коричневой бурды в стакане. Константин Евгеньевич выходит из столовой, идет к машине, где за рулем дожидается его верный водитель. Тупой дурак. Ему ничего нельзя поручить. Но ведь и нет рядом того, кому можно.
Рассадин садится на заднее сиденье:
— Почему ты не застрелился?
Водитель испуганно оглядывается на него, отвечает:
— Так пистолета же не было, Волин выбил у меня пистолет.
— Только это, значит, и помешало тебе совершить благородный поступок.
— Какой? — не понял водитель.
Рассадин лишь рукой махнул:
— Сейчас сделаем одну интересную попытку. Иногда вслепую, с наскока, получаются гениальные результаты. Волин как-то называл адрес девки Панина. Можешь вспомнить?
— Называл? Я даже это не помню...
— А я помню. Соловьева, двенадцать. Вот номера квартиры мы не знаем, однако если ориентироваться на удачу... Доставай карту — где эта Соловьева? Если сейчас получится у меня, да еще получится у Хряка, мы в дамках, понял? Я сломаю Стаса!
2
— Вадим, да не хочу я ни в какие рестораны!
— Это не ресторан, но вполне приличное заведение.
— Не один черт?
— Здесь подают нормальное вино — испанское домашнее.
— И вина не хочу.
— Здесь тебя ждет сюрприз...
В общем, уболтал Панин Андрея и затащил его в ночной клуб. Вино действительно оказалось хорошее, и Андрей, выпив полбокала, даже разговорился:
— Вадим, помнишь, под Ведено, в сторону Харачоя, мы лежали в траве, высокая такая трава, как сельдерей, только черная каемка снизу?
— Видишь, как вино сразу по мозгам бьет! — заулыбался Панин. — Сельдерей вспомнил.
— Да нет же, я говорю, как сельдерей. Знаешь, это мог быть сильфий, Настя мне о нем рассказывала...
— Вот ей сейчас про Ведено и напоешь. Кстати, не знаю, зачем она тебе Настей представилась, но имя ее — Наташа.
На сцене работала худенькая девочка — смотреть не на что, и хорошо, что стриптизом она не занялась, даже майку с себя не сняла. Прогибалась хорошо, гуттаперчевое создание, но публику не завела.
Она убежала за кулисы, и к шесту вышла другая дива, встреченная аплодисментами.
— Узнаешь? — с улыбкой спросил Панин.
— Кого?
— Настю-Наталью, кого же еще... Ты чего так смотришь ошарашенно?
— Это не она, Вадим...
После своего номера Наталья, переодевшись, подсаживается к ним.
— Вадик, прости, так получилось, я бы сразу вернула деньги, но у меня же нет твоего сотового...
Она лезет в сумочку, а Панин спрашивает:
— Сдала сессию?
— Она только начинается.
— Когда сдашь, да диплом получишь, да первую зарплату — тогда и рассчитаемся.
— Ой, Вадик, какой ты умничка. Вы еще раз простите меня, ребята.
Когда вышли на улицу, Андрей сказал:
— Так Настя, оказывается, никакого отношения к этим шестам... Господи, она же меня за идиота приняла!
— Ищи, извиняйся. Как искать — не мне тебя учить. Где в Москве на биологов учатся, кто практику под Дубной проходил? Простая арифметика. Если хочешь, помогу. Слушай, а может, Наташа пока сойдет? Эффектная женщина...
— Да иди ты...
Андрей не успел сказать, куда именно посылает друга, поскольку зазвонил телефон.
— Братишка, — услышал он голос Мишки. — Если Панин рядом, сделай так, чтоб до него звуки не долетали. Задание тебе на завтра. Объясню подробности при встрече, а пока запоминай адрес...
3
А звонил Мишка вот по какому случаю.
С Коленькой они обходили двор, знакомясь с местными достопримечательностями.
— Смотри сюда, — сказал Коленька. — Корейский джип. Камуфляжная расцветка.
— А то я джипов не видел.
— Панин попросил пробить по нашим каналам — когда-то на похожем внедорожнике кто-то приехал и разорил дачу Станислава Викторовича. Я пробил. Машина принадлежит Хрякову, бывшему менту, уволенному за попытку вымогательства. Это человек Рассадина. И он живет в совсем другом конце города. Конечно, не исключено, что приезжает к другу или подруге... Стоп, вот он сам.
Через двор шел Хряк с бутылкой пива, сел в машину, опустил стекло. Мишка прикинул: отсюда Хряку хорошо видны окна квартиры, в которой живет Евгения. Окна, кстати, открыты, впрочем, как и на многих других этажах. Жарко, очень жарко.
— Через подъезд он может войти?
— Нет, там вахтер что надо, скандальнейшая бабка, всех знает, все видит. У нее мышь не проскочит.
— Пожарная лестница от окна в стороне, если только с крыши спуститься... Ладно, тактический вопрос с этим типом мы решим, а сейчас о стратегии, Коленька. Панин сказал, ты мне расскажешь все, что знаешь о Рассадине. Домашний адрес, где дача, что за машина.
— Ну, раз Панин сказал... Значит, так. Дача записана на жену, я только адрес знаю, мы не успели еще...
— Теперь попробуем успеть. Диктуй адрес.
Адрес этот Гречихин и сообщил Андрею. Закончив разговор по телефону, спросил у Коленьки:
— Какие планы у леди на сегодня?
— В восемь они со Стасом на вечеринку идут, я их туда отвожу, а потом привожу прямо к подъезду. Так что ты до восьми тут покрутись, а я домой забегу, переоденусь...
Ремонтники работали до семи тридцати. Когда Мишка залез на крышу и пристроился у ограждения рядом с пожарной лестницей, еще теплой была незастывшая смола, разлитая вокруг. На верхних этажах протекают, видно, потолки, вот и заливают тут трещины.
Гречихин смотрит вниз: там, у строительного вагончика, переодеваются последние работяги. Сигналит служебный автобус, они спешат к нему.
Уехали.
Сколько теперь ждать? И вообще — стоит ли ждать?
