— По предварительным данным, это была бандитская разборка из тех, которые, к сожалению, становятся обычными в столице. В этом кафе собрались члены одной из преступных группировок и были обстреляны своими конкурентами из проезжающей машины. Два человека, ранее судимых, убиты непосредственно в зале. К сожалению, погиб и случайный прохожий, судя по документам, старший офицер внутренних войск. Объявлена операция «Перехват», результаты этого поиска нам пока неизвестны...
Панин смотрит на разбитое окно. Рамы здесь широкие, еще деревянные, а не пластиковые. Пули прошили их насквозь.
Мишка спрашивает:
— Что так рассматриваешь?
— Понимаешь, Егор Федорович хотел что-то сказать о раме. Я наклонился, и он сказал «рама». Или что-то вроде этого.
— Рама? Тут рама как рама. Ничего ни спрятать, ни нацарапать. Рифму ищи. Лама, яма, мама... Нет? Грамма... Может, он пошутил так напоследок? Мол, не выпили ни грамма...
— Все может быть.
Мимо них прошел Славин, ничего не сказал, лишь кивнул. Вошел в кафе. Оттуда тотчас же вышел и подошел к Панину Раш Амирханов.
— Можете пройти внутрь. Шеф хочет пару вопросов задать.
Панин зашел и первым делом опять оглядел раму, теперь уже с внутренней стороны. Разбитое стекло лежало и на столике, ближнем к окну.
— Буров сидел тут, — сказал Славин. — Если бы и остался сидеть, его бы наверняка все равно скосило. Правда, трудно сказать, стреляли бы тогда вообще или нет.
— То есть?
— Снаружи, да еще из едущей машины, нельзя рассмотреть, кто и где сидит за стеклом. Вот я и думаю: стреляли для устрашения или на поражение конкретной цели?
— Хотели убить именно Бурова?
— Хрен его знает. — Славин хотел закурить, но не делал этого, разминая в пальцах сигарету. — Тут действительно братва собиралась, мой Раш из-за этого сюда выехал и потому так быстро оказался на месте стрельбы. Хватит тебе окно рассматривать, ничего интересного в нем нет. Посмотри лучше сюда.
На одном из столиков лежали два пистолета.
— Это стволы тех, кого увезли только что. Хорошая марка, да?
— «Клин-один», — сказал Панин. — Одно время у меня был такой.
— Что у тебя — понятно: это оружие для спецназа и предназначается. Надо бы выяснить, откуда оно у московских бомжей, заказывающих на обед лобстеры и коллекционное вино?
— Живы?
— Одному повезло, только бок поцарапало. Ну да шут с ним, не о нем речь, и вообще — это наша проблема. А тебе, Вадим, я вот что хотел сказать: выбери завтра время, желательно в районе обеда. Покатаемся малость.
2
Но это намечено на завтра, а в нынешний вечер Славин идет в ресторан. Ресторан затрапезный, при гостинице, он не пустует, а зал его заполняют вырвавшиеся в столицу периферийные дамы средних лет и среднего достатка, мужики, охмуряющие этих дам, сотрудники небогатых офисов, празднующие дни рождения и отмечающие панихиды, одиночки обоего пола, жаждущие знакомств, воры и разбойники разных мастей...
Славин садится за столик, где его ждет Раш с накрашенной чуть выше меры девицей, у которой, между прочим, есть офицерское звание. Столик уже сервирован, ничем в этом плане не отличается от других, появление еще одного клиента не привлекло ничьего внимания.
Фээсбэшники пришли сюда, конечно же, по делу. Накануне они получили информацию, что Седой Дрозд, имевший две ходки за разбой, обзавелся диковинным стволом. Седой Дрозд сидит недалеко от них, охмуряет бабу кустодиевского типа, ничего себе на личико, но неохватная в талии. На их столе, кроме щедрой еды, заказанной купчихой из Мытищ, бутылка коньяка и бутылка минералки. На зонах разбойник посадил желудок и теперь постоянно пьет «Ессентуки».
Объявляют «белый танец». В зале гасится лишний свет, создается интимный полумрак, полная дама ведет седого своего кавалера на танцевальный пятачок, туда же следом направляются Раш с девушкой. Даже опытный глаз Славина не сразу замечает, каким образом со стола Седого Дрозда исчезает бутылка минералки и вместо нее появляется другая, впрочем, точь-в-точь такая же.
Танец закончен, Амирханов возвращается, возвращается и Седой Дрозд, первым делом наливает в фужер воду и залпом выпивает ее.
— Сработает? — спрашивает Славин у Раша.
— Обижаете! Между прочим, товарищ полковник, лошадям перед открытием московской Олимпиады такое пойло давали, чтоб их заранее пропоносило, а не перед почетными гостями в праздничный день.
Славин посмотрел на часы:
— Что ж, будем час ждать.
— Это вы ждите. А я, пожалуй, пойду в номер этой красавицы.
Раш уходит.
— Ну что, дернем винца? — тянется к лафитнику Славин.
Девушка мило улыбается:
— Если начальство предлагает, то разве можно отказываться?
Минут через пятьдесят Юрий Кириллович звонит Амирханову:
— Клиент, кажется, созрел, ерзать начал. Так, готовься, они пошли, пошли в номер...
Едва переступив порог, Седой Дрозд начинает срывать с себя одежду. Купчиха игриво смеется и делает то же самое. Вскоре она остается в одной эротической комбинашке и неплохо смотрится в ней, несмотря на габариты, а ее напарник, совсем голый, подтанцовывая, говорит:
— Ты ложись, я сейчас... Приспичило...
Она павой плывет через коридор, и слышно, как натужно скрипит под ее весом кровать. Седой Дрозд врывается в туалет, оттуда сразу же раздаются немузыкальные шумы. А Амирханов выползает из антресоли, что расположена над одежным шкафом, поднимает с пола одежду бандита, находит в ней пистолет и становится с ним напротив двери туалета. Там уже шумит вода из бачка, купчиха кричит с кровати:
— Милый, ты готов?
Седой Дрозд, увидев Амирханова, сопротивляться и не думает. Он прикрывает руками крайнюю плоть и печально отвечает:
— Кажется, готов...
3
Следующим днем, в районе обеда, как накануне и договаривались, Славин и Вадим выехали на дачу Рассадина. Как только заехали во двор, Юрий Кириллович спросил:
— В баню хочешь?
Панин рассмеялся:
— Меня точно так же приглашал Щербина. Туда, где кровь и копоть. А тут я что увижу?
— А тут ты увидишь почти идеальную чистоту. Почти! — Он поднял палец.
Зашли в предбанник, полковник включил свет и затем достал из кармана фотографию лежащей Антонины.
— Смотри сюда, вправо от стола. Текстура доски, сучок... Впрочем, можешь глаза не рвать. Мои специалисты тут поработали, потому принимай их выводы как факт. Якобы взорванная девица Ярема лежала здесь, когда ее фотографировали. Следов крови не обнаружено, но есть следы грим-краски и сажи.
— И что дальше? — спросил Панин.
