В любом случае, выяснилось, что девушка тоже была из восточного Техаса, что ее имя было Рэйчел, но все звали ее Рокки. Она была в полном ужасе – что, принимая во внимание то, что ей пришлось пережить, меня совсем не удивило. Многие на ее месте просто отключились бы, а она вместо этого трещала не останавливаясь, как говорящий скворец. Мне показалось, что еще раньше, до сегодняшних событий, она уже поняла, что пережить можно все, что угодно.
– Моя фамилия Арсеноу. – Она произнесла это как «Арсен, оу». – Ты меня убьешь?
– Нет. И прекрати спрашивать меня об одном и том же.
Сначала мы подъехали к моему трейлеру, который стоял у меня в Метэйре. Какое-то время мы сидели на краю парковки в тени деревьев, но мой «сдвоенный»
[8] выглядел как обычно. Рядом не было видно никаких незнакомых машин. В окнах не было видно никакого света. Поэтому мы вошли. Я поставил ее впереди себя и, не зажигая огня, провел внутрь.
– И вот здесь ты живешь?
– Заткнись.
Сейчас меня интересовало, когда эти типы в форме спецподразделения должны были отчитаться перед Стэном о проделанной работе. Снаружи мир был непривычно тих. Дубы и клены в парке рядом с парковкой не шевелились – их листья неподвижно свисали с ветвей. Нигде в других трейлерах не было видно ни лучика света, ни движения. В их темных стеклах отражались ветви деревьев, пластмассовые игрушки и старые покрышки, захламлявшие парковку. Наконец я решился зажечь свет в прихожей.
Положив пистолет на край унитаза, я вымыл лицо в рукомойнике, тщательно оттер мылом кисти рук и ладони – розоватая воронка воды исчезла в раковине. Взяв чистую рубашку, достал из шкафа небольшую коробку с замком, из тех, что используются в банковских депозитариях. В ней было чуть больше трех тысяч зеленых и поддельные права и паспорт, которые я сделал себе несколько лет назад. Так я готовился к уходу на пенсию. Я также захватил упаковку патронов калибра 380
[9], чистые, незасвеченные номерные знаки и еще немного одежды. Все это я побросал в вещмешок армейского образца.
Девушка сидела в гостиной, в единственном громадном кресле La-Z-Boy
[10], в котором я обычно засыпал по вечерам. Пол вокруг кресла был покрыт пивными банками – они походили на армию солдат, потому что я ножом вырезал у них с боков узкие полоски, напоминающие руки, а кольца поставил вертикально, как будто это были головы. Все это я проделал, наблюдая по видику фильм «Форт Апач», и теперь мне было несколько неудобно, что она видит все это.
Кресло было обращено к телевизору и видику, рядом с которым располагалась моя коллекция фильмов.
– У тебя много фильмов, – заметила девушка, – но совсем нет мебели. – Ее глаза рассматривали пивные банки на полу.
Я махнул ей пистолетом.
– Давай, назад в машину. И пошевеливайся.
– Но ведь мы только пришли. Все твои фильмы такие старые…
У меня на пленках была почти полная коллекция фильмов с Джоном Уэйном
[11], и оставлять ее мне совсем не хотелось. Я собирал ее несколько лет.
– Здесь небезопасно, – объяснил я. – Давай, пошевеливайся, а то влипнем в историю.
Подойдя к машине, я с помощью отвертки поменял регистрационные номера на чистые. Их я стащил несколько лет назад – тогда они украшали «Форд» зубного врача в Шревепорте.
Самым простым было выбраться на федеральную автостраду № 10 и ехать на запад, пока не выберешься из Луизианы. Можно было бы ехать и на восток, но в штате Миссисипи я был не самым желанным гостем – а тут через четыре часа мы уже оказались бы в Техасе, что меня устраивало гораздо больше. Сумку с вещами я бросил в багажник, а коробку с деньгами и бумаги, которые подобрал в доме Зинкевича, засунул под сиденье. Наконец мы выбрались на автостраду.
– И почему же эти люди хотели тебя убить? – спросила Рокки.
– Да так, из-за ерунды. Из-за женщины. – Я ударил по рулевому колесу и только тогда понял, как был разозлен. – Больше меня убивать не за что.
Ей хотелось узнать обо всем поподробнее, но я держал язык за зубами. К этому моменту я уже понял, что она была проституткой, которую вместе с подругой послали, чтобы удержать Зинкевича дома.
– У тебя все еще кровь на лице, – вдруг сказала Рокки.
Я взглянул в заднее зеркало, а она дотронулась мизинцем у меня под скулой.
– Прямо вот здесь, – сказала девушка.
Плюнув на палец, я стер им кровь. На магнитофоне звучала песня Лоретты Линн
[12], и я почувствовал приятное тепло в том месте, где моего лица коснулся ее мизинец. Я старался, чтобы она не прекращала говорить, потому что это помогало ей расслабиться, а я не хотел, чтобы ее шок усиливался. А может быть, мне просто хотелось слышать человеческий голос. Последствия происшедшего становились все очевиднее, и, вполне возможно, мне хотелось, чтобы кто-то со мной говорил.
– Ну, так продолжай. На чем ты остановилась?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну как случилось, что ты оказалась там, где ты оказалась?
– Ах вот ты о чем. – Она уже рассказала мне, что родилась в Оранже, штат Техас, прямо на границе с Луизианой, недалеко от Порт-Артура, где вырос я. Утверждала, что ей восемнадцать лет. Убежала она из дома месяцев пять назад вместе с юнцом, который был всего на несколько лет старше. Направились они в Новый Орлеан.
– Этот парень, Тоби, оказался полнейшим уродом. Хуже я просто не смогла бы найти, даже если бы очень постаралась. Сначала он сказал, что знает кое-кого в городе, кто сможет помочь нам с работой. Ну, и говорил он все это так, что можно было действительно подумать, что у него есть связи. Он был немного странный, и мне кажется, что он сам верил в то, что говорил. Закончилось все тем, что он стал по мелочи торговать дурью в районе церкви Святого Рокка и Девятой улицы. А потом ему пришла в голову идея, что он будет потихоньку отсыпать от каждой дозы, чтобы создать собственный запас… ну, ты знаешь, как это бывает. Поверь, для меня это было не самое лучшее время. А потом, в один прекрасный день, он вообще исчез. Просто ушел и не вернулся. Я так и не знаю: он сбежал или его прибили за то, что он что-то натворил. Он просто испарился.
Рокки прикусила губу и отвернулась к окну, глядя в ночь, пролетавшую мимо нас. Ее лицо было лицом сломленного человека, которого ветер несет, как сорванный с дерева лист.
