— И все же?
— Александр Николаич, ты бы лучше порасспросил Урванцева, чем занимались в Чечне Скопин и Мелентьев.
Уклонившись от прямого ответа, Переверзев решил сам перейти в наступление.
— С этими двумя субчиками я разберусь, — тихо сказал Коновалов. — Можешь не сомневаться.
— Не понимаю, зачем понадобилось устраивать весь этот балаган?
Переверзев кивнул в сторону летного поля, где кучками и по отдельности стояли люди, экипированные по всем правилам проведения спецопераций.
— Ты даже не можешь себе представить, как на меня давят, — отвернувшись в сторону, сказал Коновалов. — Я решил им бросить кость, понимаешь? Пусть убедятся, что ЧК не дремлет. Тебе нечего опасаться. Ведь Федосов твой человек, не так ли?
— Он мой подчиненный, — сухо сказал Переверзев. — И не более того. Мне не нравится, что ты согласился «сдать» им Щербакова.
— А кто тебе сказал, что я собираюсь отдавать его под суд? Пусть недельку посидит под домашним арестом. Дознавателей я сам проинструктирую. Когда шум поутихнет, я это дело закрою. Теперь что касается его группы… Саныч, держи пока своих архаровцев на коротком поводке. И не только «Шторм», это касается и остальных. Сам видишь, какая обстановка вокруг…
— Ясно, — неохотно кивнул Переверзев. — Так и поступим.
— Вот, пожалуй, и все, что я могу для тебя сделать. Пойдем, видишь, как Урванцева перекосило.
Коновалов оказался прав. Зрелище больше смахивало на любительский спектакль, чем на тщательно спланированную спецоперацию. Щербаков коротко доложил о выполнении учебной задачи, Переверзев выслушал доклад, затем в присутствии директора ФСБ и генерала Урванцева тщательно проинструктировал командира группы по поводу его дальнейших действий.
Личный состав подразделения был выстроен на краю летного поля, после чего транспортный самолет и находящиеся на его борту два вертолета со снятыми лопастями были тщательно досмотрены сотрудниками Службы внутренних расследований и следственной бригадой ФСБ. В результате шмона были изъяты штатное оружие и спецснаряжение, а также видеокамеры и отснятые материалы — по существующей инструкции команда во время учений обязана была вести документированную съемку важнейших эпизодов. В завершение каждый из бойцов был подвергнут унизительной процедуре личного досмотра и препровожден в ожидавший поблизости автобус.
Исключение сделали лишь для командира спецгруппы. За него горой встал Переверзев, да и сам директор дал знать, что с Щербаковым так поступать не следует.
Когда все процедуры закончились, а формальности были соблюдены, автобус, сопровождаемый вооруженным эскортом, увез опальную спецгруппу в Балашиху.
Подполковника Щербакова должны были препроводить на закрытый объект ФСБ в Реутов, где ему надлежало дожидаться решения высокого начальства по поводу его дальнейшей судьбы. Вместе с ним туда собралась выехать следственная бригада, чтобы, не теряя времени, приступить к дознанию.
— Могу я поговорить с Щербаковым наедине? — спросил Переверзев у Коновалова.
— Нет, — резко сказал Урванцев.
Если бы не эта реплика, возможно, директор и отказал бы Переверзеву в его просьбе, но поведение Урванцева, который вел себя крайне заносчиво, всем своим видом показывая, что из всех троих лишь он располагает в ФСБ реальной властью, Коновалова здорово разозлило. Он смерил его сумрачным взглядом, затем веско произнес:
— Даю «добро». Только недолго. Две-три минуты, не больше.
Переверзев показал Щербакову на свою машину. Они уселись на заднее сиденье, и генерал похлопал водителя по плечу:
— Женя, опусти стекла и включи генератор, нам нужно спокойно поговорить… Добро. Постой пару минут возле машины.
Когда водитель захлопнул за собой дверцу, Переверзев сунул руку в карман. Достав сложенный пополам лист бумаги, он передал его Щербакову. Тот положил записку на колени, так, чтобы ее не было видно снаружи, затем развернул.
«По уточн. данным М. привез в Гр. 26 уб. и 4 тяж. ран.
Резанова проопер-ли. Сост. норм.
С. и М. должны прилететь в Чк. 23.00. Офиц. версия событий — боестолкн. с чечен. в р. Аргуна.
Тебя будут охран. наши контрр-ки. Они в курсе.
У. зол, ожидаем кр. наезд.
Держись разраб. легенды, ост. моя забота.
Следующее дело завтра, птн., вечером, в М. Инстр. позже».
Ознакомившись с содержанием записки, Щербаков едва заметно кивнул и передал ее Переверзеву. Тот сразу же сунул ее в карман.
— Как настроение, крестник?
— Как в сказке: чем дальше — тем страшнее.
— Ничего, отоспишься, передохнешь, и все придет в норму. Ну все, что ли? Пойдем, а то наш «приятель» беснуется.
— Минуту, — сказал Щербаков.
Он нагнулся к высокому шнурованному ботинку и незаметно передал генералу кассету.
— Что это? — одними губами спросил Переверзев.
— Это то, что они искали, — так же тихо произнес Щербаков. — Мое алиби.
На обратном пути из Чкаловска в машину директора ФСБ позвонили с Лубянки и сообщили, что несколько минут назад в Юго-Западном округе Москвы был совершен террористический акт. Взрыв произошел в троллейбусе, имеются убитые и раненые. Спустя несколько часов еще один взрыв, опять троллейбус, и вновь не обошлось без жертв. Над городом темной грозовой тучей нависла смертельная опасность.
Распоряжениями правительства и столичного мэра в Москве было объявлено чрезвычайное положение. Соответствующие учреждения начали работать по ранее утвержденным оперативным планам. На улицах города начались «зачистки». Террористов искали повсюду, даже на городском дне. Проверки и повальные обыски всколыхнули огромный город, и на поверхность всплыла разная дрянь и гнусь.
Страна замерла в предчувствии беды. Это были смутные и недобрые дни. Это было удобное время для тех, кто собирался поудить крупную рыбу в мутной воде.
Глава 53
Маховски и Тофлер поднялись в квартиру Брэдли ровно в восемь утра. Журналист пропустил их внутрь, выглянул на лестничную площадку, нет ли кого чужого, затем запер дверь на все замки и запоры.
Соотечественники Брэдли многозначительно переглянулись, затем Маховски, добродушно посмеиваясь, сказал:
— Ты выглядишь здорово напуганным, Майкл.
— Это соответствует действительности. Спасибо, парни, что вы откликнулись на мою просьбу.
Ответная улыбка Брэдли получилась вымученной.
— Располагайтесь в гостиной и вообще чувствуйте себя как дома. Вы голодны?
— Спасибо, мы успели перекусить, — сказал Тофлер, рассматривая убранство квартиры. — Ты неплохо устроился, Майкл. А я-то думал, что ты живешь в медвежьей берлоге.
