Поздно вечером в Белом доме и здании московской мэрии прошли заседания штабов и комиссий, призванных обеспечить соблюдение введенных в российской столице чрезвычайных мер. Генерал-полковнику Переверзеву по роду службы пришлось принять в них участие, поэтому на Лубянку он вернулся далеко за полночь. В приемной его дожидался начальник отдела КРО Московского УФСБ Шеховцов. После недолгого разговора за закрытыми дверями своего служебного кабинета Переверзев отправил Шеховцова выполнять данные ему поручения, а сам позвонил директору и попросил принять его по неотложному делу.
— Как у тебя оказалась эта запись?
На протяжении всего времени, пока крутилась пленка, директор ФСБ генерал Коновалов сидел с каменным лицом, лишь изредка цедя сквозь зубы ругательства.
— О, это целая история, — вымученно улыбнулся Переверзев. За эти последние дни он смертельно устал. Да и у его шефа был вид человека, который не спал несколько суток. — История эта имеет крутой сюжет и неожиданную развязку.
Он покивал головой, затем, не соглашаясь сам с собой, неожиданно добавил:
— Впрочем, до развязки еще далеко. Не спрашивай меня, Александр Николаич, где я взял эту кассету. Ей-богу, пока не могу сказать. Подробности сообщу тебе позже. А кассету я тебе оставлю, у меня имеется копия. Если получится, то завтра мы будем иметь видеопленку.
— А почему не сейчас? — угрюмо спросил Коновалов. — Может, хватит морочить мне голову? Надеюсь, меня-то ты не подозреваешь в причастности ко всем этим делам?
Он кивком показал на портативный магнитофон, который стоял на краю стола.
— Нет, конечно. Иначе бы я к тебе не пришел.
— А что, если это подделка? Хотя, если честно, голоса этих двух мерзавцев я сразу узнал.
— Исключено, — твердо заявил Переверзев. — Независимо друг от друга пленку проверили два эксперта.
Заметив облачко недовольства на лице начальника, он тут же внес ясность:
— Люди надежные, я за них головой отвечаю.
Они надолго замолчали. Коновалов ждал, когда наконец Переверзев раскроет все свои карты, а тот, в свою очередь, дожидался, пока директор переварит информацию, содержащуюся на этой кассете.
— Этот человек здорово рискует, — негромко сказал Переверзев. — Они достанут его в любую минуту, и никто из нас двоих не сможет им воспрепятствовать… К тому же я связан словом. Но сейчас для нас главное не это. Важно не то, кто и каким образом сделал запись, важно другое — что в ней содержится. Ты со мной согласен, Александр Николаич?
Коновалов молча кивнул.
— Теперь ты представляешь, что это за люди, Урванцев и его банда?
Коновалов вытер платком струившийся по лицу пот и ответил лишь после длительной паузы:
— Саныч, ты же знаешь, в отношении Урванцева я никогда не заблуждался. Я прекрасно знаю его еще по Второму главку. Интриган, каких поискать… Беспринципная тварь. Так что я в курсе, можешь не сомневаться. И дела его…
Он осекся и раздраженно махнул рукой.
— Да что тут долго говорить! Знаешь, кто его опекает?
На лице Переверзева появилась мрачная улыбка.
— Догадываюсь.
— То-то же. Если бы не заступники, я уже давно вышвырнул бы его вон.
Они опять погрузились в размышления. Коновалов в задумчивости барабанил костяшками пальцев по поверхности стола, а Переверзеву не оставалось ничего иного, как дожидаться, когда его начальник наконец обретет способность критически оценивать ситуацию. Наконец Коновалов пришел к определенному решению.
— Прикажи своим людям отработать этот след.
— По поводу недавних взрывов? Уже приказал.
— А как тебе понравился пассаж о неких взрывах, которые должны были прогреметь в этот вторник? Да еще какие-то чеченцы тут припутаны…
— Я так думаю, что нынешний тарарам на руку одному Урванцеву. Уверен, что чеченцы здесь ни при чем. У нас с диаспорой твердый уговор, нарушать они его не будут. Исполнителей мы не найдем, могу утверждать со стопроцентной гарантией. Что касается организатора, то мы оба догадываемся, кто это может быть.
— Так что ты предлагаешь?! — неожиданно взорвался Коновалов. — Арестовать Скопина и Мелентьева?
Он быстро остыл и уже гораздо спокойнее продолжил:
— Ну, арестуем мы их, и что дальше? Все равно ничего толком доказать не сможем. Нам не позволят раскрутить это дело. Представляешь новость: генералы ФСБ являются организаторами террористических акций на улицах Москвы?!
Из его груди вырвался мрачный смешок.
— Я лично такое даже в дурном сне себе представить не могу. Если мы их заметем, то в тот же день наши кресла займут другие люди.
— Возьми себя в руки, Александр Николаич, — спокойным тоном сказал Переверзев. — Обрати внимание, я не прошу у тебя санкцию на их арест.
— Да?
Не скрывая своего удивления, Коновалов уставился на коллегу.
— Так чего ты от меня тогда хочешь?
— Только одного, — сказал Переверзев, поднимаясь из-за стола. — Только одного — чтобы ты по-прежнему соблюдал нейтралитет. А об остальном я сам позабочусь.
Переверзев собрался уходить, но в этот момент Коновалов попросил его на минуту остаться.
— Можно надеяться, что завтра я получу кассету и снимки?
— Стопроцентной гарантии нет. Но я очень надеюсь, что мне удастся их заполучить.
Коновалов потер в задумчивости подбородок, затем остро посмотрел на Переверзева.
— Знаешь, Саныч, что мне пришло в голову? Есть разные способы решения проблемы. Не стоит трепать доброе имя нашей конторы.
— Ты прав, Александр Николаич, — с мрачной улыбкой заметил тот. — Не будем выносить сор из избы. Разберемся по-семейному, в узком кругу.
Глава 56
— Я только одного не понимаю…
Урванцев вынужден был выдержать паузу, чтобы справиться с очередным приступом гнева. Уставился своим тяжелым немигающим взглядом на подчиненных и, почти не разжимая губ, процедил:
— Как такое могло случиться, что вы, два крутых тертых мужика, не смогли совладать с сопливой девицей?! Да еще позволили ей записать вашу трепотню на пленку. Не стыдно вам?
Скопин попытался что-то сказать в свое оправдание, но Урванцев в этот момент постучал кончиком карандаша по столу.
— Скажите, зачем я вас посылал в Чечню?
— Леонид Трофимыч…
— Молчать! — вполголоса рыкнул Урванцев. — Вы дали мне гарантию, что уберете Щербакова и его спецгруппу и при этом даже не останется никаких следов. Так? И что мы имеем? Все совершилось с точностью до наоборот. Вместо того чтобы подставить в Чечне Щербакова-старшего, мы подставили себя. Да еще позволили его бойкому сынишке перестрелять нашу отборную спецгруппу. В итоге благодаря вашей преступной халатности и просто поразительной глупости мы оказались в дураках.
