В маленьком зале собралось восемь человек. Их безукоризненные костюмы, а, главное, властные манеры выдавали в них людей, привыкших руководить, отдавать приказы и жестко наказывать провинившихся.
И на самом деле это была верхушка радикального крыла китайской компартии. Люди собрались разного возраста и происхождения. Старейшим был председатель шанхайского горкома, самым молодым — глава большого сельскохозяйственного района. В сравнении этих двух людей виделась мудрость партии, ее умение просчитывать свои действия на несколько шагов вперед. Опасно было назначать руководителем бурно развивающегося, рвущегося к чистому капитализму Шанхая человека молодого, творческого, с не до конца устоявшимся мировоззрением. Он, чего доброго, мог увлечься, соблазниться мишурой общества безудержного потребления и уклониться от строгой, идеально выверенной партийной линии. Человека преклонных лет, члена партии с какого-то мохнатого, как вымерший мамонт, года трудно было сбить с истинного пути громадами небоскребов, чудесами техники и разными соблазнами красивой жизни. Да что там трудно? Невозможно. Очень правильно говорят — старую обезьяну нельзя обучить новым фокусам.
Напротив, в отсталом сельскохозяйственном регионе ветерану партийного строительства делать нечего. Он еще, чего доброго, впадая в маразм, вспомнит годы молодости и развернет свою компанию по уничтожению воробьев. Или сусликов. Или какой другой вредящей сельскому хозяйству живности. В такой район требовался человек молодой, энергичный, знакомый с передовыми методами ведения сельского хозяйства.
Кроме этих двух людей, представляющих уходящее и приходящее поколения коммунистической партии, еще один человек обращал на себя внимание. Он был среднего роста, среднего телосложения, и легко бы затерялся в любой толпе. Но его взгляд, уверенность, сквозившая в каждом движении сразу выделяла его на фоне собравшихся, хотя и они привыкли возвышаться над толпой. Об этом человеке ходили легенды. Якобы это он подсказал реформатору Дэну знаменитый лозунг насчет кошки. Якобы он же сразу после смерти Мао в узком кругу партийцев, еще до горбачевской перестройки, сказал:
— Мы обречены. Если так будет продолжаться дальше, то либо народ сметет нас, либо нам придется уничтожить большую часть народа. Надо коренным образом менять жизнь страны, разбираться с экономикой. Ведь китайские люди очень трудолюбивы. Почему же они не хотят работать? Надо сделать так, чтобы захотели. Но не приставив к каждому человеку по надсмотрщику, а создав необходимые условия.
Тогда его за крамольные речи собирались исключить из партии, спустя четверть века он стал одним из вождей коммунистов. Он был главным кандидатом в лидеры радикального крыла, однако ушел в тень, уступив место товарищу Мо. И Фан, зная о его дальновидности, частенько подумывал:
— А не кроется ли здесь какая-то хитрость? Возможно, его, Фан Мо, избрали лидером, чтобы в случае провала всю вину переложить на его плечи. А если дело выгорит, то победа, как водится, станет плодом их общих усилий.
Товарищ Мо тоже присутствовал на собрании. Он был зол. По его мнению, в этой встрече не было никакой нужды. Ведь действовали они без ведома большинства партийных вождей, по большому счету подпольно. Если их замысел раскроется раньше времени, полетят головы, и одной из первых голова Фана. Это собрание тоже происходило в режиме секретности. Не случайно здесь отсутствовало несколько их соратников. Кто был занят, кто побоялся афишировать свою отлучку. И они были правы.
Пока слишком мало сделано, рано подводить итоги, рискуя обратить на себя внимание. Любая фракция выглядит подозрительно, а особенно, если собираются люди, имеющие репутацию радикалов. Их даже могут заподозрить в заговоре, желании захватить власть.
Конечно, товарищ Мо и его соратники легко опровергнут такого рода обвинения, но для этого потребуется раскрыть свои истинные замыслы. А за них тоже по головке не погладят. Вот если планы радикалов осуществятся, они станут народными героями. Но сейчас им устроят образцово-показательную порку с лишением всех постов и отправкой в самую зачуханную глубинку партийными работниками низшего звена.
Шанхайский ветеран на правах старейшины сказал:
— У нас мало времени, товарищи. Давайте сразу заслушаем доклад.
Трибуна отсутствовала, поэтому Фан поднялся и стал напротив единомышленников:
— Пока мы далеки от нашей главной цели, но работа движется успешно. Мы отправили в Россию хлебопека по имени Гунсунь. Его подстраховывают надежные товарищи. С их помощью Гунсунь арендовал участок земли и построил на нем небольшой хлебозавод. Уже почти два месяца идет торговля нашим хлебом. События развиваются предсказуемо. По нашей рекомендации Гунсунь продает свой товар дешевле конкурентов. Тем самым он привлекает к нему внимание покупателей. Первые три недели продажи были невелики, затем последовал всплеск. Он связан исключительно с качеством продукции. Как вы знаете, мы тщательно отбирали кандидата на поездку в Россию. Профессиональные дегустаторы оценили несколько сотен разных хлебных изделий. Гунсунь оказался среди лучших. На окончательном выборе сказалось то, что помощник Гунсуня отлично владеет русским языком. Это позволило быстрее наладить контакты с местными людьми, представляющими для нас интерес.
Параллельно мы курировали опыты с веществом, полученным биохимиком. Эксперименты на кроликах показали его высокую эффективность. Тогда мы перешли к опытам на людях. Для этих целей мы поселили на острове нескольких уголовников, мужчин и женщин. Поскольку сами мы в науке разбираемся слабо, биохимику было приказано еще до эксперимента описать модель поведения людей, если вещество проявит свою эффективность. Описанная биохимиком модель в основном совпала с тем, как вели себя на острове уголовники. Сейчас я с уверенностью говорю, что мы получили мощнейшее оружие.
Теперь пару слов о финансировании проекта. Как вам хорошо известно, государственные средства на данный момент для нас закрыты. Приходится использовать помощь частного капитала. Благодаря товарищу Цзуну, — повернулся Фан в сторону легендарного партийца, — мы привлекли средства богатейшего производителя электроники. Кроме того еще с двумя бизнесменами договорился я сам. Поэтому денег сейчас у нас предостаточно. В любой момент я готов представить отчет в том, как они расходуются.
— Это лишнее, — молвил товарищ Цзун.
— Спасибо за доверие. Я закончил. У кого есть вопросы?
— Мне непонятно. Ты сказал, что хлеб раскупается благодаря низкой цене и высокому качеству. Но мы делали упор на траву целителя… как его…
— Тяня, — подсказал Фан. — Пока рано, для привыкания к семенам требуется время, особенно учитывая ее малые дозы, содержащиеся в продукте. Но этот этап обязательно наступит, и очень хорошо, что спрос возник исключительно благодаря самому хлебу.
— Не слишком ли быстро действует препарат биохимика? — спросил товарищ Цзун.
— Я тоже этого опасался, и биохимик обещал увеличить время от начала его приема до наступления эффекта. Но слишком затягивать тоже опасно. Спрос на хлеб вызовет подозрения. Хотя русские ужасно медлительны, а денег на подкуп ответственных лиц у нас хватает, лучше уложиться в течение года или даже восьми — девяти месяцев.
