Частично он был прав. Гунсуню удалось заполучить нескольких опытных русских хлебопеков. Однако спрос на его продукцию увеличивался с фантастической скоростью, помощь новых работников помогала удовлетворить его лишь частично. Даже переход завода на двусменную работу не смог полностью справиться с дефицитом.
Сыну Гунсуня стало не до любовных страстей. Отец посчитал, что на семью хозяина должна выпадать максимальная нагрузка. Это было справедливо. Кто больше получает, тот должен и работать больше. Но этим он навсегда отвратил сына от своего дела. Тот решил, что должен выбрать занятие поспокойнее. Как-то сложно заниматься личной жизнью, когда вкалываешь по двенадцать часов семь дней в неделю.
Гонконг, ставший китайским Сянганом, пользовался некоторым послаблением властей. Этим, в свою очередь, пользовались представители криминала, желавшие взять короткий перерыв в своей бурной деятельности. В Гонконге хватало заведений, которые русский бандит старой закалки назвал бы «малинами»: там можно было в одном месте удовлетворить любые человеческие слабости. А что еще надо разбойнику, задумавшему сделать привал на большой дороге?
Команда Пэн Цзюя находилась в небольшом здании, состоявшем из десятка помещений. Они наезжали сюда не в первый раз, поэтому все было обговорено заранее. Посторонние, за исключением людей, обслуживающих триадцев, отсутствовали, весь дом был в полном распоряжении бандитов.
Развлекались они довольно скромно, будто стараясь удержаться в каких-то невидимых рамках. Двое человек занимали себя игрой, являвшейся упрощенным вариантом го. Тут большее значение имело везение, а умение отходило на второй план. Играя, они затягивались косячками. Рядом сидели трое любителей гашиша. Всех пятерых скорее можно было принять за азиатских потомков хиппи, а не жестоких убийц. Сходство усиливала спокойная музыка, лившаяся из четырех колонок по углам комнаты. Вперемешку звучали восточные мотивы и западные мелодии, среди которых преобладали композиции Майка Олдфилда.
В соседней комнате наиболее европеизированная часть команды так же неторопливо, без суеты, потягивала виски. Единственная литровая бутылка, красовавшаяся на столе, наводила на мысль о тяжелых недугах, которым страдали эти крепкие молодые люди.
Будь на их месте русская братва, одной бутылкой не обошлось бы. И двумя тоже. Наши соотечественники умеют расслабляться. Недаром же они вместо «отдохнуть» говорят «оттянуться» или «оттопыриться». Поскольку отдыхом их времяпрепровождение назвать язык не поворачивается.
Сравнительно недалеко от Сянгана в братском для русских бандитов средней руки Таиланде рассказывали такие истории, что в них даже верилось с трудом. Хотя они происходили на самом деле.
Одной компании братков после недельного оттопыривания захотелось цунами. А то как же так! Некоторым счастливчикам повезло, они пережили роскошное приключение, угодив под удар гигантской волны, а конкретные пацаны лишены такого удовольствия. Несколько часов братки шаманили на берегу, с надеждой обшаривая взглядами горизонт. Но даже крохотный шторм не пожелал разразиться. И братки, люди исключительно человеколюбивые, решили осчастливить окружающих. Если у них обломилось, так пускай другие отдыхающие хлебнут адреналинчика.
Когда начало темнеть, братки вернулись к отелю и стали носиться, вопя дурными голосами:
— Цунами! Берегись, сюда идет приливная волна!
В отеле хватало русских постояльцев, и все они держали в памяти историю о жутком природном катаклизме, случившемся несколько лет тому назад в здешних местах. Стоит ли удивляться, что вскоре началась паника. Она быстро захлестнула и иностранцев, не знавших русского, но отлично понимавших язык судорожных телодвижений. Люди хватали деньги, самые ценные вещи и мчались прочь. Кто в машинах, а кто на своих двоих. Почти до утра отели бурлили. Только на следующий день администрация сумела восстановить порядок. А братки, продолжая культурный отдых за бутылкой, вспоминали со смехом:
— Клёвый мы устроили шухер. Жаль, не дотумкали в номерах пошмонать, пока людишки на ушах стояли.
Другая, столь же веселая компания решила ублажить себя девочками. Но всем хорошо известно, что в Таиланде есть риск ошибиться. Особенно если ты оттягиваешься беспробудно и до полной отключки мозгов. И вот, увидев первую более-менее смазливую рожицу, братки кое-как на пальцах объяснили, что им нужно по такому же, готовому отдаться за деньги, экземпляру каждому. Нет, они по-русски упоминали телок и даже говорили что-то насчет размера груди, но экземпляр понял их по-своему и доставил требуемое количество себе подобных.
Братки, несмотря на частичную замену жидкостей организма крепким спиртовым раствором, подвох заметили быстро. Они огорчились. Сильно огорчились. Вплоть до грубого рукоприкладства. Но этого им показалось мало. Кроме того, женщин они могли найти в любую минуту и, уже наученные горьким опытом, не перепутали бы. А вот любви транссексуалов они не видели никогда. Посмотреть же было интересно. Братки даже согласились заплатить. То есть они начали действовать грубой силой, но самый трезвый из них, точнее — наименее пьяный, сообразил элементарную вещь. Трансов, скорее всего, опекает местная полиция. Если женомужичье пожалуется на беспредел, у братков возникнут проблемы с местными стражами порядка. Оно им надо? Тем более, деньги у пацанов водились. Поэтому вместо грубого принуждения русский гость тем же языков жестов пояснил, что им самим требуются нормальные женщины, а трансы пускай займутся сексом друг с другом. За это им заплатят.
Поняв, что от них требуется, транссексуал переговорил с коллегами. Те согласились, хотя и без особого желания, скорее, боясь ужасных русских. Можно с уверенностью сказать, что после этого случая они стороной обходили любого человека, показавшегося им россиянином…
Цзюй мог не бояться совершить ошибку русских братков. Женщина, с которой он по праву вожака занимал отдельный кабинет, была ему хорошо знакома. С ней он развлекался в один из своих предыдущих вояжей. Триадцу понравилось, и он заказал ее снова. С восточной основательностью Пэн устроился на низком диване, обложенном подушками, а женщина танцевала под тихую музыку. Она была одета в легкую рубашку и шаровары, позволявшие ей свободно двигаться. В танец органично вплетались движения из древних единоборств, гибкое тело женщины то застывало в эротических позах, то начинало извиваться, словно ее кости вдруг становились резиновыми. Цзюй медленно потягивал из тончайшей фарфоровой чашки рисовую водку. Этот напиток, почему-то считающийся японским, много веков тому назад изобрели в Китае. Японцы лишь переняли его и придумали ритуал его потребления. Что-то похожее произошло и с чаем, который в диком виде никогда не рос на японских островах.
А вот до стриптиза не додумались ни китайцы, ни японцы. По логике европейца, женщине следовало бы раздеться, с последними тактами оказавшись полностью обнаженной. Однако финал танца застал ее в той же одежде, в которой она его начала. Лишь когда Цзюй поманил ее пальцем, женщина изящным движением сбросила рубашку. Пэн протянул руку, ухватил ее за маленькую упругую грудь. Женщина шагнула к нему, чуть нагнувшись, опустила шаровары до колен, после чего ногами ловко сняла их и улеглась с краю дивана. Цзюй погладил ее живот и лениво улегся на спину. Танцовщица сама знала, как ей действовать дальше. Она подвинулась к клиенту, и тут зазвонил телефон.
