Но существовал и другой вариант, причем, как, наконец, сообразил Гунсунь, практически неизбежный. Если афера с хлебом и добавками раскроется, его ликвидируют. Хуже того, даже завершись она успешно, булочника тоже убьют, поскольку в любом случае Шан оказался опасным свидетелем.
Большинство европейцев, заметив нависшую смертельную угрозу, собрали бы денежки и скрылись. У Гунсуня такой мысли даже не возникло. Он засомневался в другом — стоит ли говорить Сю Ниню о подозрительном грузчике? Не вызовет ли это ликвидацию хлебного бизнеса, а заодно и причастных к нему людей?
Шан плохо знал — вернее, совсем не знал — товарища Мо, от имени которого действовал Сю Нинь. Фигура грузчика была слишком ничтожной, чтобы из-за нее сворачивать масштабную операцию «Атлантический циклон»…
С остервенением, достойным лучшего применения, Гуняшев делал отжимания. Кто-то, вроде героя Челентано, рубит дрова, желая усмирить бунтующую плоть, а Игорь заменял интенсивными физическими упражнениями такое же интенсивное употребления алкоголя. С горя он не напивался, а загонял себя до усталости.
Начальство, окончательно потеряв терпение, устроило Гуняшеву разнос. Вроде как он бездельничает и забывает о своих прямых обязанностях. Им бы так побездельничать. Потаскали бы эти старые пердуны хлебушек, на следующий день ноги бы едва переставляли. Хотя дело, конечно, не в хлебушке. Они до сих пор считают элементарной поставленную ему задачу. Уроды! Думают, все китайцы — дурни косоглазые. Если бы! Это русского человека можно подпоить и залезть ему в душу. Или взять, пьяного, на слабо. Мол, слабо тебе забраться в комнату с добавками и вынести оттуда горсточку. И все, главное — не дать ему протрезветь, и тогда дело сделано.
С китайцем этот фокус не пройдет, у него извилины иначе работают. Но у Гуняшева есть план. Да, ему в чем-то повезло, однако везет ведь только тогда, когда сам прикладываешь к этому везению отчаянные усилия. Игорю удалось завоевать доверие одного из русских хлебопеков Гунсуня, и тот рассказал ему интересную вещь. Есть шанс завладеть той самой добавкой, только он представится лишь через две недели. Жаль, у начальства терпение иссякло, и большой вопрос, захотят ли они ждать столько времени?
Долго ждать, однако, не пришлось. Когда Гуняшев вышел на работу, к нему подошел китаец и на ломанном русском сказал:
— Я нечаянно подслушал, что ты интересуешься нашими добавками.
При этих словах Гуняшев похолодел и стал лихорадочно прикидывать пути отхода с завода в случае возникновения заварушки.
— Наверное, хочешь продать наши добавки конкурентам, — продолжил китаец. — Я тебе помогу, только это будет дорого стоить.
Игорю потребовалось время, чтобы унять волнение, после чего он задал легко предсказуемый вопрос:
— Сколько?
— Здесь опасно говорить, заметят. Давай встретимся сегодня в «Кабарге».
«Кабаргой» назывался маленький ресторан, находившийся в противоположной от мест обитания китайцев стороне города.
— Когда?
— В девять часов.
— Согласен.
Из слов китайца Гуняшев заключил, что тот хочет запросить кругленькую сумму. Поэтому и не назвал ее сразу, думал, что Игорь начнет торговаться, и это привлечет внимание.
— Хорошо, поторгуемся в кабаке, — решил Гуняшев и на всякий случай запросил руководство.
Только начальство могло решить, во что оценивается секрет хлебопека. Увидев ответ, Игорь повеселел. Хотя их контора не испытывала недостатка в средствах, Гуняшев ожидал увидеть сумму поскромнее. Теперь денег хватит и на угощение, и на вознаграждение.
Китаец говорить о деле не спешил, наслаждался халявным застольем. Игорь терпеливо ждал. Китайцы — тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Если представился шанс выпить и закусить, грешно им не воспользоваться. Лишь одно волновало Гуняшева. Что, если узкоглазый навешал ему лапши на уши, а на самом деле понятия не имеет о том, как украсть добавки? Впрочем, только самоубийца мог отважиться на такой поступок, зная репутацию Игоря как человека решительного и быстрого на расправу.
— Завтра мы встретимся здесь же. Ты принесешь мне двадцать тысяч долларов, а я тебе мешочек с добавками, — насытившись, сказал китаец и посмотрел на Гуняшева, ожидая реакции Игоря.
— Двадцать тысяч! — Гуняшев закачал головой, пытаясь изобразить некоторое сомнение.
На самом деле он мог заплатить и пятьдесят.
— Я сильно рискую, — заявил китаец.
— А где гарантии, что в мешочке будут настоящие добавки?
— Гарантий нет, но если вы раскроете обман, то легко накажете беззащитного китайца.
— Успеешь сбежать.
— Куда? Тут хорошая работа, много денег, жена, трое детей. Кто мне в Китае позволит иметь много денег и много детей?
— Шизанулись вы на детях! Если вам позволить свободно размножаться, лет через пять население земного шара удвоится, — буркнул Гуняшев. — Короче так. Мы сначала выясним, есть ли у тебя на самом деле жена с тремя детьми, а после этого ты получишь свои двадцать тысяч в обмен на добавки.
— Очень хорошо, — расплылся в улыбке китаец.
Гуняшев собрался уходить, но китаец принялся умолять его еще задержаться:
— Тут еще много еды и спиртного, жалко оставлять.
— Один сожрешь! — едва не вырвалось у Игоря, но он подавил свои эмоции ради дела.
Китаец неожиданно быстро окосел. Когда обговаривал условия сделки, был трезв, как стеклышко, а потом расслабился, поплыл.
«Еще, чего доброго, отрубится по дороге или угодит в каталажку и пропустит смену. А Гунсунь суров, за такие фокусы уволит в два счета. И прощай мои надежды на успешное завершение дела», — подумал Гуняшев, рассчитываясь с официантом.
Игорь дотащил едва держащегося на ногах китайца к выходу. Хлебнув свежего воздуха, тот чуточку протрезвел и двинулся к заросшему пустырю, начинавшемуся буквально сразу за рестораном.
— Эй, куда тебя понесло! — воскликнул Игорь.
— Там мой жена, сидит в машина! — сообщил китаец.
— Далеко?
— Нет, почти рядом.
— Ладно, идем, — сказал Гуняшев, сильно приукрасив действительность, поскольку шел он один, а китаец висел на нем, лишь указывая направление.
«Так бывает после некоторых сортов самогона. Голова ясная, а ноги ходить отказываются. Надо же, у дорогого спиртного похожее действие», — эта мысль Игоря была последней.
Занятый возней с китайцем, он не услышал, как сзади подкрались два человека. Один из них изо всех сил ударил его коротким и массивным железным прутом по голове. Гуняшев без сознания рухнул на землю. Китаец, до этого мгновения беспомощно висевший на Игоре, бодренько вскочил и с размаха пнул распростертого человека ногой. Двое других присоединились к нему. Били вроде бы зло и остервенело, как пьяные дворовые хулиганы, но однажды китаец расчетливо ударил Гуняшеву точно в висок. После этого избиение на время прекратилось. Через минуту китаец взял руку Игоря, попытался найти пульс, не нашел и указательным пальцем махнул сверху вниз. Нападавшие быстро вывернули карманы Гуняшева, забрали бумажник, телефон и скрылись.
