Фу, черт! Сердце бухало как кузнечный молот, на лбу выступил пот, во рту было погано. Наташа, похоже, спала сном праведницы. Электронный будильник показывал половину четвертого. Я в очередной раз вышел на кухню (окно, разумеется, было надежно задраено) и напился воды прямо из чайника. Затем вернулся на лежбище, и после этого проснулся уже около семи. Хм! В кухне что-то гремело, тянуло запахом кофе. Ай да Наталья!
Без лишних слов и церемоний мы позавтракали. Что бы вчера ни произошло, все должно идти своим чередом, сказала Наташа, и я был далек от того, чтобы спорить.
— А к вам вчера из милиции приходили, — объявила Вера Степановна из квартиры напротив, когда мы вышли на площадку. — Участковый. Часов в одиннадцать, наверное. Звонил в дверь долго, минут десять, наверное. А потом он уже в двенадцать с целым нарядом прибежал… А, ну вы его тогда впустили уже.
Готов поспорить на что угодно, что эта тетка давно ждала, подпрыгивая от нетерпения, когда я покажусь. Подростки из нашего подъезда прозвали ее «Соколиным глазом», думаю, понятно, за что. С одной стороны, неплохо, когда есть такой наблюдатель в доме; с другой — нет ничего хорошего в том, что ты перманентно находишься под соседским «колпаком». Кроме того, она сейчас просто поедала глазами Наталью, и можно быть уверенным, что все пенсионерки в микрорайоне сегодня узнают о том, что Сашка Жариков опять привел к себе девку, и опять новую.
— Я знаю, — ответил я. — Кстати, я дома сидел. Только не хотел тогда дверь открывать, занят был…
— А-а, понимаю, — закивала головой Вера Степановна, снова принявшись разглядывать Наташу, чтобы запомнить навсегда. — Но вы уж Леонидычу лучше бы сразу открыли. Он мужик мстительный…
— Отвези меня, пожалуйста, домой, — попросила Наташа. — А тебе я советую заглянуть на работу. Мало ли что. Побудь там хотя бы два часа, потом я приеду. И будешь тогда свободен.
— Ты мне даешь отпуск?
— Без содержания.
— А если серьезно?
— Если серьезно, старайся не теряться. Так и быть, налоговую и прочую муть я беру на себя. Админов — тоже. Но если что свалится по технической части, будь любезен.
— Без проблем.
* * *
К тому моменту, когда в «Обероне» появилась Наталья, я уже наметил несколько отправных точек. Надо было действовать, и Наташа не стала меня удерживать.
Сначала я позвонил Виктору. У него мобильный не отвечал, а рабочий оказался безнадежно занятым, тогда я позвонил Соленому. Это был, пожалуй, единственный человек из столичной братвы, к кому я мог обратиться с какой-нибудь просьбой. Он курировал нелегальных извозчиков, к которым относился и я, а кроме того, насколько мне было известно, имел общих знакомых с Володей Сурковым, из того же «бизнеса». Кроме того, он теоретически мог найти информацию о любом человеке из города Москва, зная только его имя и приблизительное описание.
Соленый согласился встретиться со мной немедленно, и я поехал на платную стоянку, куда минут через десять зарулила знакомая «БМВ» цвета серый металлик, причем ее водитель в отличие от меня, за парковку платить не был намерен.
По знаку Соленого я вышел из «Жигулей» и пересел в «БМВ».
— Привет, — сказал я.
— Здорово. Кто-то наехал? — без лишних церемоний полюбопытствовал Соленый.
— Нет, Влад. Тут другой вопрос?
— Хочешь расширяться?
— Нет. Дело не в работе. Я же намекал по телефону.
— Ну, мало ли… Говори, в чем проблема.
Соленый совсем не был похож на бандита. Он не стригся под спортсмена, не имел заметных татуировок, бычьей шеи и бычьего выражения лица. Да и речь Влада была почти свободна от блатного сленга. Однако я знал, что этот парень не боится таскать с собой нож с вылетающим лезвием и что он умеет обращаться с оружием. А если точнее, то мастерски владеть им. Умел он и драться. Не иначе, с кем-то побился и на днях — из-под кожаной кепки на меху виднеется марлевая повязка.
— У меня есть друг, — начал я.
— Так.
— Зовут его Володя Сурков. Сурок. Слышал про такого?
— Кажется.
— Он недавно сел.
— Вспомнил. И что?
— Я хорошо знаю этого парня. Он мог пройти любую проверку на вшивость. По всем параметрам.
— Так. И что тогда?
— На днях мне стало известно, что его опустили.
Соленый замолчал, постукивая пальцами по баранке.
— Опустили, значит, было за что, — сказал он.
— Я в этом не уверен. Кому-то нужно, чтобы он стал совсем безопасен. Возможно, парня хотят довести до самоубийства, или что-то еще в этом роде.
— Кому-то с воли?
— Скорее всего.
— Мусорам?
— Не уверен.
— Блатные так не поступают.
— Значит, это не блатные. И не менты. Но достаточно влиятельные люди.
— А ты не думаешь, что твоего друга было проще замочить, если он кому-то опасен? На зонах, знаешь, это делают сплошь и рядом. И хозяин разбираться не очень-то будет.
— И все же. Влад, мне очень нужно знать, кому и зачем понадобилось опустить Сурка. Здесь что-то не так.
— Возможно, твой друг просто кому-то не понравился, и его решили обломать. Знаешь, если вся камера возьмется прессовать, тут хоть какой бы ты ни был крутой, против лома не попрешь… Но ладно. Я попробую узнать. И уж заранее извини, если информация, которую ты потом получишь, тебя огорчит.
— И так неприятно, Влад.
— Да уж, понятно. Это все, что ты хотел узнать?
— Нет. Мне нужно кое-то выяснить про одну женщину.
— Угу.
— Зовут Дина. Фамилии и адреса не знаю. Лет двадцать с небольшим. Рост где-то… — Я задумался. Девушка была весьма высокой, не ниже Наташи, а то и выше — почти с меня, а я в длину метр семьдесят семь. — Высокая, за метр семьдесят. Хорошая фигура. Может тусоваться в Глушанинском переулке, а также у метро «Алексеевская». Волосы красит в темный, почти черный, цвет…
— Цвет глаз, форма ушей, длина ног?
— Ммм… — Я немного задумался, но вдруг до меня дошло, что Соленый издевается. Действительно, попробуй найди в Москве девушку по такому описанию!
— Понял. Сложно, — сказал я.
— Сложно, — согласился Влад. — Путана?
— Нет. Не думаю.
— Тогда тем более не обещаю. Ну хоть лицом на кого похожа? Говоришь, Диной зовут? Русская?
Я опять задумался. У Дины было красивое, очень правильное лицо. Но я почти всегда видел его либо в больших темных очках, либо в полумраке машины или моей комнаты… Забавно! Я поймал себя на том, что не могу толком вспомнить лицо! Прямо хоть в погреб лезь…
