А за столом вспыхнул философский спор. Сохраняя остатки не затронутых еще алкоголем мыслей, мужчины затеяли диспут о роли религии в творческом процессе, а попутно почему-то принялись ругать Дарвина с его теорией происхождения видов. Если вам когда-нибудь придется побывать трезвым в пьяной компании, вы до конца жизни будете точно уверены, от кого произошел человек.
Я потянулся за бутылкой «Русского стандарта», налил себе в рюмку. Налил совсем чуть-чуть, но цедил тонкой струйкой, долго, якобы наливаю до краев.
… Гарик и Гена готовы были уснуть. Паша, выпивший, по меньшей мере, литр водки и уничтоживший массу закуски, тоже был почти готов. Посреди комнаты топтались две танцующие пары, и в этот момент я увидел, что Галя встает и подходит ко мне. Сердце вдруг пропустило такт.
— Потанцевать не хочешь? — спросила она.
— С удовольствием. — Я поднялся, отметив, что остался почти совсем трезвым.
Мы вышли в центр комнаты, Галя деловито положила руки мне на плечи, я осторожно обнял ее, и мы неторопливо задвигались в медленном ритме танца.
Галя была невысокой — значительно ниже Натальи и Дины. Но девушка, приподняв голову, пристально смотрела на меня, и я неожиданно для себя самого начал вдруг смущаться. Кроме того, я ловил себя на том, что мне очень приятно прижимать, пусть и несильно, Галю к себе и ощущать ее гибкое тело. Я чувствовал возбуждение, но какое-то особенное, не как обычно в подобных случаях — даже голова закружилась. И не от выпитого — нет, готов поклясться, что от запаха ее волос. Попытавшись отвлечься, я отвернулся немного в сторону, но надолго меня не хватило. Стоило мне вернуть голову в прежнее положение, как глаза сами захотели увидеть Галины мягкие и нежные даже на вид губы. Подняв взгляд, я опять столкнулся с испытующим взглядом девушки. Это было уже слишком. Чтобы скрыть неловкость, я сделал вид, что запнулся. Это было несложно сделать.
— Не спотыкайся, — послышался голос. — Ты же не пьян.
От неожиданности я остановился. Остановилась и Галя. Стоять так дальше было глупо, и я убрал руки с ее талии. Она тоже сняла руки с моих плеч и энергично ухватила меня за локоть.
— Выйдем на кухню, — сказала Галя. — Поговорим.
И сама первая вышла из комнаты. Я поплелся за ней, понимая, что момент наступил… И все же не мог отвести взгляда от джинсов, плотно обтягивающих попку художницы.
Пройдя в кухню, Галя зажгла свет, и я поспешно сел на стоящий возле двери табурет — чтобы скрыть эрекцию, безобразно распирающую брюки. Протянув руку, собрался было закрыть дверь, но Галя покачала головой:
— Не стоит. Мы здесь не одни. Кто-нибудь подойдет, а разговор будет серьезный.
Галя вытряхнула из пачки «Кэмела» сигарету и, щелкнув зажигалкой, глубоко, по-мужски, затянулась. Я тоже закурил; у меня были «Мальборо» — послабее, пожалуй, Галиных.
— Разве можно в такой вечер говорить о серьезных вещах? — спросил я. У меня все еще ухало сердце, а в голове была каша.
— Вот только не надо дурака валять. — Галя тоже села на табурет с другой стороны кухонного стола. — Можно. И даже нужно. И ты знал, что нам с тобой придется поговорить. И при этом знал, о чем.
Я открыл рот, но тут вдруг из комнаты вышел Юра с супругой. Он подошел к кухне, загородив дверной проем.
— Воркуете?.. Нам пора уходить — завтра на работу рано. Саш, будь добр, закрой дверь за нами.
Не успел я пройти в прихожую, как раздался звонок в дверь. Юра щелкнул замком, и вошел еще один гость.
Фотограф Авдеев собственной персоной.
Я слегка удивился его появлению, он — так вообще глаза выпучил. Тем не менее мы сдержанно поздоровались. Поприветствовал он и Юру с Аней. Потом помахал рукой Гале, сидевшей в кухне.
— Оскар живой? — спросил он, прислушиваясь к происходящему в комнате.
— Пока — да… А вот и он.
— Привет! — сказал Оскар, слегка покачиваясь. — А ну, проходи, штрафная ждет!
Авдеев начал отбрыкиваться. Он-де зашел лишь для того, чтобы забрать свои флэш-карты, которые давал Оскару перед отъездом художника в Питер. Оскар начал возмущаться, а Игорь заявил, что он безумно любит и уважает Оскара, но сейчас его ждет такси, а ехать ему далеко. Подумав, Оскар решил, что причина уважительная, отдал Игорю нужные вещи, и за Авдеевым дверь скоро закрылась.
Юры и Ани к этому моменту уже в прихожей давно не было.
— А теперь рассказывай, какого черта ты тут делаешь, — потребовала Галя, когда я вернулся на прежнее место.
Я не без труда переключился на деловой лад. Но это было необходимо.
— Ты это знаешь.
— Если ты ищешь известную тебе девушку, то ты зря сюда пришел.
— Речь о тебе или о Тамаре?
— Вообще-то о Тамаре. Я не знаю, где она, потому и не стала тебе звонить.
— Я полагаю, ты не позвонила мне потому, что Тамара не разрешила тебе этого делать. Или ты сама подозреваешь во мне опасного для нее человека.
— А кто знает, чего от тебя можно ожидать? — Галя затянулась сигаретой, прижмурив правый глаз, и выпустила в потолок струю дыма.
— Я расскажу, а ты уже делай выводы, опасен я или нет.
— Ты опять будешь врать?
— По-моему, ты умеешь определять, когда люди врут, а когда говорят правду.
— Всяко бывает…
— Повторюсь — меня зовут Александр Жариков, я держу компьютерный салон на адмирала Макарова. Кроме того, я занимаюсь извозом на своей машине. Однажды я попал в очень странную ситуацию.
И я изложил Гале историю, произошедшую со мной в ночь на Рождество. При этом упомянул, что есть сведения, будто мой приятель по кличке Сурок был связан с аферистами, похищавшими девушек в неизвестных мне целях. Еще рассказал о своих подозрениях в отношении фотографа Авдеева — слишком уж было невероятно, окажись факт знакомства Игоря и Сурка случайностью.
— Никакого Суркова я не знаю, а то, что Игорь Авдеев — редкая скотина, это мне давно известно. Он в прошлом году вытянул из Дины несколько сотен баксов сверх положенного за фотопробы якобы для того, чтобы они прошли первыми. Да и Оскар его не очень-то привечает.
— Парнишка жадноват, согласен.
— Но чтобы он был связан с похитителями… — Галя покачала головой. — Для начала скажу, что тут, скорее всего, дело не в аферистах, которые для кого-то поставляют похищенных женщин. А Игорь Авдеев, на мой взгляд, мошенник слишком мелкий, чтобы идти под статью.
— Любой мошенник сначала мелкий, а потом вырастает в отъявленного мерзавца, — изложил я одно из своих убеждений.
— Может быть… Но ведь это не все? Откуда ты узнал про Тому?
Теперь я был почти уверен в том, что Галя очень хорошо знает, где скрывается Тамара, и не просто знает, а помогает подруге оставаться в глубокой и безопасной тени. И я должен был давать дозированную информацию, проще говоря, полуправду. Ведь нельзя же упоминать о смерти Дины! Мало ли, кому Галя может что-то передать, а узнай Тамара о том, что я теоретически могу быть убийцей ее сестры, все мои надежды на встречу с ней тут же рухнут. Так что всю правду я могу открыть только Тамаре, и больше никому. При личной встрече. И только после того, когда я сам уже хоть что-то узнаю от нее.
