– И как он принял решение?
– Хы… – Павел хмыкнул, – с трудом.
Он не спал ночами, мучался бессонницей, долго взвешивал все за и против, замучил родителей и своего психоаналитика. Ну ладно, ладно. К ним в школу приходили военные, рекламировали армию. Он сначала, по-моему, в морпехи хотел, а потом передумал.
– А чего передумал?
– Это вы у него спросите, когда приедем…
– Ну… а как это все происходило?
– Вербовка? Не так, как в России, конечно… Повестку никто не присылал… Сержант побеседовал с братом, потом домой к нему приехал, с родителями познакомился… Они, я имею в виду, Родион с военным, прокатились на машине на призывной пункт. Родька какие-то тесты сдал, еще что-то… Сейчас уже не вспомню, как брат про это рассказывал… Если интерес не пропадет…
– Не пропадет, – поспешила уверить Павла девушка.
– …он сам вам расскажет. Вообще, я братишкой своим горжусь. И… Завидую, что ли… А сейчас он там… Ну, в Ираке. На «Хаммере» рассекает. Круто. Стрельба-пальба и все такое…
– О, парень, да ты, похоже, малость того… – неожиданно раздался голос Бойченко.
Леонид оторвался от камеры и с выражением огромного удивления на лице повернулся к соседу. Курочкина нахмурилась.
– Я не понял, а… – Павел попытался было ответить сидящему впереди Сергею, но Курочкина остановила его.
– Я сама.
– Что будете кушать? – стюардесса в голубой униформе протянула девушке меню.
Улыбчивые стюардессы еще не успели осчастливить обедом оставшихся пассажиров, когда Надя, наскоро промокнув губы салфеткой, встала со своего места и хлопнула Леонида по плечу.
– М?.. – вопросительно взглянул на нее оператор, неторопливо дожевывая куриную ногу в винном соусе.
– Поменяемся…
Леонид попытался было предложить повременить с передислокацией, но взгляд, которым его одарила старшая группы, не оставил сомнений в серьезности ее настроя.
Леонид коротко кивнул, взял свой поднос и продекламировал:
– Adversus necessitatem ne dii quidem resistunt! [9]
– Чего?
– Я говорю – уже ухожу… Кстати, сосед, ты будешь? – показал он пальцем на еще не распечатанный бисквит, лежащий на подносе Бойченко.
– Забирай, – коротко ответил тот.
– Спасибо, – Леонид моментально заграбастал упаковку и встал со своего места.
– Прошу вас, сударыня…
– Мерси!
– Смена пажеского караула? – осведомился Павел, едва Леонид опустился рядом с ним.
– Ага, – оператор зашуршал упаковкой пирожного, а потом оглянулся в проход, – эй, нам чаю нальют?
Курочкина уселась на место Леонида. Бойченко, не торопясь, доедал салат. Его невозмутимый и даже несколько мрачный вид красноречиво демонстрировал полное равнодушие ко всему вокруг.
– Сережа, слушай… – Надя не успела договорить. Ее откидной столик открылся с легким щелчком.
– Так… – Курочкина резким движением попыталась захлопнуть столик, но тот упорно не желал вставать на место. Девушка раздраженно хлопнула столиком еще раз. Пара пассажиров, сидевших через проход, повернули к ней недовольные лица.
Бойченко молча протянул руку и, прижав столик к спинке сиденья, закрыл его на защелку.
– Да… Хм… Спасибо… – Курочкина проводила взглядом руку Бойченко, – Слушай, у нас не было возможности поговорить о проекте… Тебя включили в группу перед самым вылетом – и я тебя практически не знаю… Конечно, раз босс сказал, что будет еще один человек, то – без проблем… К тому же ты у нас… Охранник?
Слово «охранник» покоробило Бойченко, но он не подал виду.
– Ну, типа того… Правильнее, наверное, сказать – консультантом. Или еще точнее – специалистом по стране пребывания… Организация взаимодействия с местными властями и нашими… дипломатами, – Сергей на секунду задумался, – …и с американцами.
– Понятно, – Надя откинулась в кресле, – теперь все ясно. Только у меня к тебе одна просьба: раз ты не журналист, не репортер, то ты не лезешь в мой проект. Никак. Даже вот такими репликами. Занимайся, пожалуйста, страной пребывания и взаимодействием, О’кей?
– О’кей.
Надя была настроена на длинный разговор, на спор, и такая быстрая «капитуляция» Бойченко ее удивила. Но ее внутренняя пружина была закручена туго и требовала аккуратного «ослабления». Надя решила продолжить беседу. Она посчитала до десяти, глубоко вздохнула и снова посчитала до десяти.
– Слушай, недавно наших дипломатов убили в Багдаде. Вот кошмар… Слышал что-нибудь об этом?
– Кошмар, – коротко согласился Сергей, отвернувшись к окну, – слышал.
– А ты их не знал?
– Не знал.
За толстым стеклом иллюминатора медленно проплывали вспухшие, как взбитые сливки на пирожном, облака.
– А кто их убил?
– Ну а я-то откуда знаю? – Бойченко ответил на вопрос девушки чуть более нервно, чем должен был. Сдерживаемое раздражение рвалось наружу.
– Так, нам чай вообще принесут или нет? Похоже, они тут не торопятся… – Бойченко с силой ткнул кнопку вызова стюардессы.
От Курочкиной не скрылась перемена настроения собеседника, и она решила не приставать к нему с расспросами, укорив себя за излишнюю навязчивость. Но со временем, решила журналистка, все станет на свои места.
– Давно работаете на телевидении? – Павел обратился к соседу.
– Да уж лет двадцать… С хвостиком. Даже с хвостом. Во-о-от таким, – оператор продемонстрировал размеры «хвоста», – давно, одним словом.
– А этот, – Павел кивнул на затылок Бойченко, торчащий над спинкой кресла, – вы его знаете?
– Не, не знаю. Первый раз вижу.
– Как думаете… думаешь… На «ты»?
– Без проблем.
– Как думаешь, почему он так на мои слова отреагировал…
Леонид пожал плечами.
– В чем-то, Павел, его реакция мне понятна.
– В чем же?
– Ну, понимаешь, все-таки в Ираке сейчас война идет…
– И что?
– Ты когда-нибудь был в зоне боевых действий?
– Нет.
– Тогда ты не знаешь, что завидовать-то, в общем, там действительно, нечему и некому.
– А ты был?
– Был. Много раз.
– Снимал?
– Снимал.
– Понятно… Расскажешь?
– Ну а что рассказывать. Ты сам все видел, наверное. Репортажи смотришь в новостях? Вот, примерно так все. Не все, что показывали, мое, но все, что мое – показывали.
– А где работал?
– В Югославии был, в Чечне.
