Бандиты заорали на лежавших сотрудников российского посольства, махая автоматами, – мол, вставайте! Первым поднялся Рустам и снова хотел что-то сказать, но его оборвали ударом ноги в грудь. Рустам охнул и остался стоять на коленях, натужно кашляя и держась руками за ребра.
– Сломали, суки, ребро…
Всех пленников поставили на колени. Из микроавтобуса вылез средних лет мужчина в полувоенной одежде. На поясе пистолет в открытой кобуре, с торчащей наружу массивной рукоятью. Он подошел к пленникам и остановился напротив. Солнце светило прямо из-за его спины, поэтому лица было практически не разобрать. Было очевидно, что это – главный.
– Кто вы такие?
– Мы – сотрудники российского посольства, обладающие дипломатическим иммунитетом, – кривясь от боли, сказал по-арабски Рустам. – Ваши действия незаконны! Мы требуем…
– Заткни пасть, поганый пес… – громко произнес командир боевиков. – Вы не посланники, вы – шпионы! Подлые убийцы, помогающие Америке. Вы враги моего народа, приехавшие нас убивать… Но мы отомстим всем вам за это унижение!
Половцев не знал арабского, но в данном случае этого и не требовалось. Однако ненависть, с которой все это было сказано, показались Виктору наигранной, дежурной, будто главарь работал на публику. Ага, так и есть… Сбоку появился молодой парень, державший в руках маленькую видеокамеру. Значит, их берут в заложники и остается шанс…
В этот момент один из бандитов, обыскивавших салон автомобиля, протянул своему командиру папку с документами и что-то тихо сказал.
Рустам, услышав комментарий, вздрогнул и посмотрел на Половцева.
– Что он сказал? – тихо спросил Виктор.
– Что-то типа «это может быть важным».
– А, ну да, точно… – Половцев узнал свою папку, – так оно и есть. Нам конец…
Иллюзий больше не осталось. Эта мысль гильотиной рухнула вниз. Главарь бегло просмотрел бумаги, вытащенные из папки, после чего еще с минуту внимательно рассматривал стоявших на коленях пленников. Что-то изменилось в его лице. Неожиданно он заговорил на ломанном русском.
– Русские… Я хотел просить за ваши мерзкие головы большой выкуп… Но Аллах велик и милостив… И он преподнес нам сегодня прекрасный дар, а вам – освобождение… Вы мне не нужны.
– Что он говорит? – смысл слов не доходил до Половцева.
– Говорит, что нас освободят… – прошептал Рустам.
– Херня какая-то…
– Я прощаю вам все то зло, которое вы и американские шакалы принесли моей стране. Убейте их всех.
Последние слова были сказаны по-арабски.
Услышав последние слова главаря, Рустам дернулся, было, в его сторону, но не успел. Пули пробили его навылет, оставляя глубокие вмятины и красные кляксы на выпуклом крыле машины… Семь или восемь тяжелых пуль воткнулись в грудь и живот Виктора и, практически не встретив никакого сопротивления, вышли из спины, вытягивая за собой сгустки крови и оставляя глубокие раны, перебитые ребра, рваные легкие, лопнувшее сердце.
Последнее, что увидел в своей жизни Виктор Половцев, – это лицо главаря. Равнодушные глаза. Широкие скулы. И глубокий вертикальный шрам, поднимавшийся по левой стороне лица от нижней губы до самого виска…
Санкт-Петербург. 3 июня 2006 года
В субботу выспаться не дали. И ведь кто разбудил! Меньше всего такой подлянки ожидаешь от Министерства обороны России. Но именно оно, в лице капитана с суровым лицом и приданного ему для уверенности в собственных силах милицейского сержанта, позвонило в дверь в половине восьмого утра! Подняли, блин, по тревоге… Застава, в ружье… Павел натянул тренировочные и, поеживаясь от прохлады, пошлепал босыми ногами по коридору.
Лицо сержанта показалось хозяину квартиры смутно знакомым, и поэтому он недолго разглядывал визитеров в дверной глазок. Ну а как тут не посмотреть, когда на вопрос «Кто там?» тебе отвечают «Военкомат!». И ведь не ответишь «Мы не вызывали»…
Капитан с ходу взял быка за рога.
– Родион Алексеевич Захаров тут проживает?
– Прописан тут.
Приказной тон и отсутствие стандартного «Доброе утро» или хотя бы казенного «Здравия желаю» отбивало всякую охоту беседовать.
– А вы, молодой человек, кем ему приходитесь? – капитан строго посмотрел на Павла, явно оценивая его «призывопригодность».
– Старшим братом.
– Сколько полных лет?
– Тридцать два.
– В армии служили?
– Нет.
Капитан выстрелил бронебойным.
– Почему?
– Потому что в милиции работал. В уголовном розыске.
Рикошет…
Взгляд сержанта, стоявшего за спиной представителя военкомата, потеплел.
– Ваш брат повестку получал? – капитан воевал по правилам, продолжая развивать успех и стремясь занять господствующие высоты.
– Нет.
По лицу капитана стремительно прокатилась волна легкого злорадства. Враг попал в окружение.
– Получается, что Родион Алексеевич у нас уклонист?
Цель одиночная, низколетящая… Упреждение – три. Осколочными. Огонь!
– Не думаю, товарищ капитан.
Противник ставит дымовую завесу…
– Повесткой ему было приказано явиться в районный военный комиссариат для постановки на учет, а затем – для осуществления призыва, – четко выговаривал каждое слово офицер. – Этого сделано не было. Выходит, что ваш брат скрывается. Это для него чревато! И вам, как бывшему сотруднику правоохранительных органов, это должно быть известно…
Павлу стало очень скучно, и он зевнул.
Выстрел ушел в молоко, а успешно продвигавшийся до этого момента десант с ходу ухнул в болото и завяз. Участь его была предрешена.
– Нет, товарищ капитан. Мой брат год назад подписал контракт на службу в армии на четыре ближайших года. В настоящий момент он служит.
На экране радара появились множественные засветки от выпущенных врагом ложных целей.
– И в какой же части, позвольте спросить? У меня таких данных нет, – капитан постучал пальцем по черной пластиковой папке, которую держал в руках.
Милицейский сержант заинтересованно подвинулся ближе. Похоже, такой диалог был для него в новинку.
– В четвертой бригаде десятой горной дивизии.
Было видно, что капитан пытается осмыслить услышанное. Приказ прекратить огонь прокатился по рядам наступающих.
– Где?
Павел повторил, но офицера это не устроило.
– Где располагается эта самая «10-я горная дивизия»?
– Основная база – «Форт Драм», штат Нью-Йорк. Есть еще «Форт Полк», в Луизиане.
