Но вот что с ней делать-то?
Я поозирался в поисках верёвки, которой можно было бы связать пленнице руки. В углу стоял маленький телевизор. Я выдернул из розетки вилку, сбросил на пол агрегат, наступил на него и вырвал провод.
— Молодец, по-солдатски! — одобрил Слава, заглядывая в комнату. Автомат он держал стволом вниз, прикладом у плеча, всегда готовый выстрелить навскидку.
— А что делать, если нет ножа! — я закинул АКМС за спину и прочно скрутил руки жене бен Ладена. Слава тем временем стоял в дверях, с автоматом наготове.
— Давай её в большую комнату, — сказал он, когда я завязал узлы.
Мы перетащили женщину в залу. Арабы снесли перегородку, сделав просторную квадратную гостиную, увешанную коврами в восточном вкусе. Столы, стулья и сервант с телевизором, впрочем, были вполне европейские. Сюда бандиты стаскивали добычу: пару окровавленных фидаинов в спортивных костюмах и жирного бен Ладена, целого и невредимого. Правда, вживую он почему-то не походил на короля террористов — просто холёный чурка, потерявший от испуга аристократический лоск. Пленник уныло сидел за столом, спрятав между ног скованные браслетами запястья. Его придерживал за плечо довольно улыбающийся Енот. Бобёр деловито вытирал приклад ружья о грудь оглушённого фидаина.
— Кто это у вас? — заметил нашу ношу Енот.
— Баба, — лаконично ответил я.
— Откуда? — Бобёр настороженно зыркнул в нашу сторону.
— Я-то откуда знаю? Вон там нашёл, — указал я в сторону комнаты.
— Пацаны, — обратился к нам вышедший из дальней комнаты Лось, — берите бен Ладена и несите вниз. Плётки только спрячьте. Енот, помоги им.
Он сложил плечевой упор «Сайги» и спрятал её в баул.
Пока я убирал наши автоматы, Слава с Енотом вздёрнули под руки араба и выволокли на лестницу. Я догнал их и вызвал лифт. Пленник бегал взглядом по нашим лицам, словно пытаясь прочесть свой приговор. От страха он почти не соображал, во всяком случае, глаза у него были совершенно пустые и на простые команды не отзывался. Возможно, араб просто не понимал русского языка.
Мы спустили бен Ладена вниз и погрузили его жирную тушку в кузов. Залезли сами и задёрнули тент. Через десять минут стукнули двери кабины. Зарокотал движок. «ГАЗ-66» шатнулся взад-вперёд и тронулся.
Оставшись без братвы, Енот избегал даже смотреть в нашу сторону. Он сосредоточился на пленнике, что-то неслышно за шумом двигателя спрашивал у него и, наконец, с понтом поставил ногу ему на плечо.
— Как думаешь, замочили они духов? — крикнул мне в самое ухо Слава.
— Не знаю, — наклонялся к нему я. — Можешь сам у них спросить.
— Приедем, спрошу.
Грузовичок доставил нас обратно в провинциальный двор. Мы выпрыгнули из кузова. Лось говорил с кем-то по мобильнику.
— Завалили там зверей? — миролюбивым тоном поинтересовался у Лося афганец.
— Да нам не платили, чтобы их валить, — бригадир выбил из пачки «Мальборо», достал из чехольчика на поясе зажигалку, чиркнул, прикурил. — Угощайся. Где-то я тебя видел.
— В «Крестах» на «пятёрке» ты мог меня видеть, — Слава взял сигарету. — Тебя к нам в пять-три-три на полчаса кинули. Ты всё это время у двери на бауле просидел и через кормушку с корпусным общался.
— Да, точно, был такой период в моей жизни, — согласился Лось. — Опера меня тогда из хаты в хату гоняли. Теперь я тебя вспомнил. Это ты по всей «пятёрке» афганские порядки устанавливал?
— Какие «афганские»? Я просто чёрным борзеть не давал. Порядки были нормальные, — начал заводиться Слава.
— Ладно, дело старое, проехали, — Лось даванул косяк. — А вот и наш спонсор едет.
Действительно, во двор зарулил белый «Фиат». Следом за ним двигался тёмно-синий мини-вэн «Рено-канго». Отважный рыцарь вернулся собирать урожай с большой подмогой. «Фиат» подъехал вплотную к нам. Из салона, будто подброшенный пружиной, выскочил кабальеро.
— Как ваши дела? — вопрос из уст отсиживавшегося в сторонке испанца прозвучал смешно.
— Наши дела в прокуратуре, — не удержался Енот.
— Смотри в кузове, — Лось указал испанцу на «ГАЗ-66». С таким же лёгким презрением предки бандита, тамбовские плотники, сдавали работу скупому заказчику.
Вместо комтура проверять работу полез Хенаро Гарсия. Через минуту он выглянул из-под тента и что-то сказал по испански. Эррара махнул рукой. Из «Рено» вылезли ещё трое рыцарей и двинулись к «шишиге».
— Я доволен вашей работой, госопода, — Эррара достал из бумажника пачку стоевровых купюр и протянул Лосю, пачку поменьше он отдал мне. — Вы сделали хорошее дело. Возможно, вам скоро придётся опять поработать.
Он торопился. Мы тоже не собирались задерживаться. Пожелав братве удачи и получив в ответ то же напутствие, сели в «гольфик» и спешно покинули сонный двор. За нашей спиной испанцы грузили бен Ладена в «Рено». Им предстояло долгое и познавательное общение.
— Ишь ты, припомнил он меня, — бурчал Слава, пока я гнал по раскалённым улицам домой. — Афганские порядки я устанавливал…
— Фигня, Слава, — сказал я. — Какая разница, устанавливал, и устанавливал, дело прошлое, зачем гонять за пустое? Поехали лучше расслабимся, послушаем рок-н-ролл. Мы денег сегодня срубили, надо радоваться жизни.
Когда мы убрали автоматы в тайник и спустились во двор, отряхиваясь от чердачной пыли, настало пять часов.
— Время ещё детское, — Слава поглядел на трофейные часы. — На машине поедем?
— Не фига, тачку поймаем. Гулять так гулять, а пьяным я за руль больше не сяду. Держи, кстати, — я отсчитал другану половину пачки. — Зайдём в обменник, а оттуда в кабак.
— Да забей, Ильюха, — отмахнулся корефан. — У меня рублей полно.
Щедрость фронтовика, привыкшего пускать на ветер всю наличку, показалась мне транжирством, и я решил сегодня накрыть поляну сам.
Через сорок минут мы усаживались за столик «Rocking-hors»-паба. В кармане я ощущал толстый пресс рублей — по пути всё же завернули в банк. Рок-н-ролльную пивную «Лошадь-качалка» я выбрал по ассоциации с последней пьянкой. Не потому, что решил накачаться, как конь, а просто нашёл визитку Рикки и захотел послушать живую музыку.
По случаю детского времени рокабилли ещё не играли. Мы заказали водки и стейк. В ожидании заказа разминались пивом.
— Длинный сегодня день получился, — вздохнул я. — Столько всего… По-моему, уже наступило послезавтра.
— Война, — сказал Слава. — День за три.
— Не только, я с утра ещё… — прервался я, пока официант ставил графин водки и рюмочки. — Вроде бы как похоронку отвозил жене Петровича.
— Понимаю, — заметил афганец, выдержав скорбную паузу. — Давай за Петровича.
Он разлил водку и мы опрокинули не чокаясь. Полирнули пивком, посидели молча, приходуясь, однако я по-прежнему оставался не в своей тарелке. Алкоголь не цеплял совершенно. Мне было не по себе от знакомства с бандитами, да и с арабами уж как-то слишком легко получилось. Наскоком, без подготовки. Это беспокоило ещё больше.
