Утром третьего дня бизнесмен, страдая от жуткого похмелья, потянул своего телохранителя в ресторан.
– Муторно мне, Глебушка, сидеть в четырех стенах, – жаловался он тоном избалованного барчука, прикладывая к голове полотенце со льдом. – Идем в кабак, слышал, что портье сказал? Постояльцев в гостинице нет, не сезон. А так хоть какое-то разнообразие, ведь совсем озверею, как гиббон в зоопарке.
– Пошли, – не выдержав созерцания страдальческого лица Зубанова, согласился Кольцов. Тем более, что ему также надоело сутками напролет пялиться в экран телевизора или слушать душераздирающие ночные серенады подопечного.
Из трех гостиничных ресторанов функционировал лишь один с самым маленьким залом европейской кухни, да и то не в полную силу. Обслуживали посетителей два молодых официанта и повар с поваренком.
Один из официантов, едва завидев постояльцев, расплылся в широкой и приветливой улыбке. Роль метрдотеля юноша исполнил блестяще, и вскоре гости уже сидели за столиком у большого окна с видом на площадь, раскинувшуюся перед гостиницей. Так же радушно улыбаясь, положил перед гостями бархатные папки меню с золотым тиснением. В предвкушении обильных возлияний Зубанов потер руки, раскрывая меню, но сделать заказ не успел.
– Доброе утро, господа, – возле их столика остановилась странная парочка.
Мужчина лет пятидесяти с небольшим, слишком плотный для своего среднего роста. Лицо его напоминало запеченное яблоко из-за обветренной кожи, короткий нос, тяжелые надбровные дуги, рот с тонкими капризными губами.
Кольцов сразу же обратил внимание на две бросающиеся в глаза детали: ярко-красную бейсболку с солнцезащитными очками над козырьком и загар, которым были густо покрыты открытые части тела, упругий темно-шоколадный цвет кожи с заметными трещинами от обветривания. Такую расцветку не приобретешь ни в солярии, ни на пляже.
«Американец, и явно не кабинетный бизнесмен», – сделал предварительный вывод сыщик. Впрочем, мужчина его мало волновал. Все внимание привлекла его спутница – молодая женщина с аппетитной фигурой, длинными золотистыми волосами, сплетенными в тяжелую косу. У нее было красивое лицо, большие голубые глаза. Ладную фигурку прикрывало легкое цветастое платье. Девушка была на голову выше своего спутника, что делало ее еще эффектнее.
– Доброе, – в один голос ответили Зубанов и Кольцов, не отрывая восхищенные взгляды от женщины.
– Извините, господа, за назойливость, не позволите ли вы нам присесть за ваш столик? – церемонно заговорил коротышка, опасливо косясь то на Кольцова, то на его подопечного. – Мы здесь находимся уже две недели и практически одичали. Из номера виден лишь бескрайний океан, а из ресторана этот город-призрак, – американец ткнул своей мясистой рукой в окно, откуда виднелись постройки поселка, в котором проживала обслуга иностранных туристов, а дальше шли пустующие бунгало. Картина действительно невеселая.
– Конечно присаживайтесь, – Зубанов не дослушал коротышку и с легкостью юноши вскочил со своего места, отодвигая легкое металлическое кресло для его спутницы.
– Мы сами здесь третий день, и то уже чувствуем себя несчастными, которых судьба после кораблекрушения забросила на необитаемый остров.
«Красиво сказал, собака», – с удивлением наблюдая за скачками Серафима Кирилловича, подумал Кольцов.
Молодая женщина мягко улыбнулась и грациозно опустилась в кресло, положив на стол перед собой длинную сумочку из крокодиловой кожи. Блондинка старалась держаться непринужденно, но от цепкого взгляда сыщика не ускользнуло, что ее поведение напускное. Дама явно привыкла к повышенному вниманию со стороны мужских особей.
Коротышка с шумом занял кресло напротив своей подруги и тут же объявил:
– Раз мы будем с вами за одним столом делить хлеб – предлагаю познакомиться. Это мадмуазель Софи Медюж, многогранная личность, причем обладает великолепным остроумием. Думаю, в этом вы вскоре сможете убедиться. Я – Роберт Малкин, американский тележурналист.
«Кто бы сомневался», – мысленно усмехнулся сыщик, рассматривая бейсболку на голове Малкина.
– А я Серафим Зубанов, бизнесмен, – привстав, король игорной империи церемонно приложился к ручке Софи, затем пожал цепкую ладонь репортера и указал на Глеба, представляя его: – Глеб Кольцов, мой э-э-э референт.
Детектив скупо кивнул, но протягивать руку не стал. Блондинка почти с безразличием скосила на него глаза.
– Господа, в знак нашей зарождающейся дружбы, думаю, неплохо бы выпить, – тут же предложил янки.
– Фи, – наморщила носик блондинка, – Бобби, пить с утра – это моветон.
– Детка, ну что же еще делать в этой дыре? – будто оправдываясь, пожал плечами журналист, нисколько не конфузясь. – Тебе мы закажем шампанского, а сами выпьем виски. Я хорошо знаю русских, они отчаянные парни и не откажутся составить мне компанию.
«Пронырливый тип», – сразу же оценил Малкина Глеб. По собственному опыту он хорошо знал подобный типаж, «Боб» запросто мог быть как репортером, так и шпионом, и гангстером-одиночкой.
Американец поднял вверх руку и щелкнул пальцами. Дважды официанта подзывать не пришлось, спустя мгновение его гибкая фигура согнулась в подобострастном поклоне. Выслушав Малкина, он пулей умчался в сторону кухни. Через минуту на столе из серебряного ведерка выглядывала длинношеяя бутылка французского шампанского, рядом стояло блюдо с солеными орешками и квадратная бутылка «Джека Дэниэлса».
Шоколадный официант наполнил бокал Софи пузырящейся жидкостью, потом протянул руку к бутылке с виски, но его остановил Роберт Малкин.
– Мы сами справимся, дружище, ступай. Если понадобишься – позовем.
Кольцов, наблюдая, как репортер проворно наполняет стаканы темно-коричневой жидкостью, почувствовал, как все внутренности сжимаются. Все происходящее ему показалось каким-то диким реалити-шоу типа «Особенности национального запоя».
За три дня в гостях у безбашенного Макса они под бренчание гитары бывшего старлея и боевые воспоминания уничтожили не только запасы родной русскому сердцу водки из запасов егеря, но также имеющееся в наличии и другое спиртное: виски и джин. В конце концов добрались до коньяги, местной самогонки, которую аборигены гнали из орешек кешью.
Попав в Литл Малибу, Глеб думал, что настало время дать отдохнуть его многострадальному организму, но оказалось, что не тут-то было.
– За дружбу, – подняв свой стакан, по-русски провозгласил Малкин.
– Виват! – неожиданно рявкнул Зубанов и, вскочив на ноги, почти по-гусарски лихо опрокинул в себя содержимое стакана.
– Да уж, шоу должно продолжаться, – буркнул Кольцов, отхлебывая глоток противной кислой жидкости.
Постепенно выпитый алкоголь стер недоверие только что познакомившихся людей.
– Вы также приехали на сафари? – спросил репортер, набивая рот солеными орешками, как будто это был попкорн.
