– Ты же и сама умеешь так лечить.
– Умею, но баба Вера это делает намного лучше. А если ты попросишь полечить, то ей будет приятно. Пошли, совет уже скоро начнётся, неудобно опаздывать.
Мы вышли из бани, Анфиса уже ушла, не дождавшись нас, точно так же поступила баба Вера, забрав путеводный клубок, поэтому нам ничего не оставалось, как воспользоваться тропинками Заповедного леса. Однако выйти к редко стоящим деревцам возле пещеры Огненной горы – как мы всегда и ходили – нам не удалось, так как последний бой их все уничтожил подчистую. Пришлось Василисе «прицеливаться» на лесок, начинавшийся в отдалении от владений Анфисы – именно через него мы и уходили, облитые жидкой горячей глиной из портала Землистов.
– Слушай, а сколько я суток проспал и что за это время произошло?
– Несколько часов, пока мы с бабой Верой твою ногу склеивали.
– Это и баба Вера тоже меня видела голым, а не только Анфиса?
Меня вновь стала заливать краска стыда, и в голове зазвучала детская дразнилка, а Василиса вдруг повысила голос:
– Выкинь из головы дурацкую картинку про то, как ты в детском саду стоишь в углу без штанов, и не повторяй всякие глупости, которые тогда говорили!
– Как, ты и про это знаешь?
– А как мне не знать, если ты эту сцену регулярно, как по телевизору, транслируешь! Я уж отворачиваюсь, стараюсь не замечать, а тебя к ней словно приклеило! Тридцать лет прошло, а ты никак не можешь распрощаться с детскими фобиями!
– Мне же тогда лет пять было, а то и меньше, и я просто заигрался, поэтому и не успел добежать до горшка, вот и надул в штаны.
– Забудь и прекращай оправдываться, эта дура-воспитательница подвесила тебе комплекс неполноценности, а ты его в себе укореняешь и взращиваешь! Охота тратить жизнь на то, чтобы истязать себя воспоминаниями про детсадовские обиды?
– Легко сказать, знаешь, как мне тогда было стыдно!
– Всё, мне это надоело, придётся лечить, извини, – сказала Василиса и открытой ладошкой звонко шлёпнула меня по лбу.
Я застыл на месте и почувствовал, что в мозгу словно что-то взболтыхнулось. Если взять долго стоявший, отслоившийся кисель и перемешать его ложкой, примерно это и случилось со мной, только не в кастрюле, а в голове.
– Что замер? – сказала Василиса. – Пойдём, люди ждут, ты спрашивал, что произошло за то время, пока ты спал, отвечаю, ничего особенного – Егорушка с Анфисой выжгли пером Феникса всех недобитых нами големов в окрестностях Огненной горы. Как же далеко теперь идти, оказывается, оборачивайся в орла, летим наперегонки!
Мы уже шли по перепаханной равнине, где и разворачивалось основное сражение, летая здесь на помеле, мы и не замечали эти расстояния, но если шагать пешком и прихрамывая, то мало не покажется. Василиса почему-то не взяла ступу или метлу, наверняка хотела поговорить со мной по дороге. Вот только какой-то бестолковый разговор получился: о чём-то беседовали, но про что – и не вспомнишь. А может, оно и не важно, о чём говорить, главное, что мы вместе и нам хорошо, а остальное всё второстепенно, а вот что действительно обидно – до Огненной горы я опять долетел последний.
Войдя в пещеру, мы не сразу привыкли к темноте, а когда присмотрелись, заметили, что все стояли полукругом, встречая нас, Анфиса махнула рукой, и раздался нестройный, но мощный хор:
– Ураааааа!!!
Вокруг нас до самого потолка пещеры ударили столбы искр, похожих на бенгальские огни. Собравшиеся подбежали к нам, стали обниматься, похлопывать меня по плечу, Василиса пыталась всех успокоить, но её не слушали:
– Друзья, это замечательно, что вы так радуетесь, мы сделали большой шаг к победе, но это ещё не завершение всей войны.
Вдруг она замерла, подняла руку вверх и крикнула:
– Стойте!
Все, как по команде, замерли и замолчали, Василиса бросилась к ступе, так и продолжавшей стоять возле гнезда Красного птенца, ловко, с ходу запрыгнула в неё и взлетела.
– Что случилось? – только и успел спросить я тихой речью.
– Беда.
Не задумываясь, я обернулся в орла, взмахнул крыльями и устремился следом.
Там, где мы вынырнули, оказалось довольно холодно и очень дымно: клубы смрада окутывали всё вокруг. Приглядевшись, понял, что вынырнули в том самом районном центре, где находился последний вход в Библиотеку. Именно здесь мы вчетвером разливали чай по фарфоровым чашкам из старого медного чайника и пили его с баранками и сахаром вприкуску. Только теперь на том месте, где стояла сельская библиотека, чернела огромная воронка от взрыва и в воздухе летали мелкие клочки книжных страниц. Часть голубых елей срезало под корень, растерзало и отбросило далеко в сторону, остальные стояли основательно потрёпанные. Перед Библиотекой находился памятник односельчанам, погибшим в Великой Отечественной войне, теперь он, наклонившись, прикрывал собой лежащее на земле тело небольшой стройной девушки. Вот только плащ на ней мне показался каким-то странным, уж слишком аляповатой расцветки: наполовину светло-бежевый, наполовину красный.
Мы с Василисой приземлились одновременно: я обернулся в человека, она выскочила из ступы – и бросились к лежащему телу, и только тогда я понял, что это Ирина. Она лежала лицом вниз, и из-под неё растекалась ярко-алая лужа, плащ пропитался кровью, создавая обман двухцветной раскраски. Василиса уже на ходу начала колдовать: волшебство приподняло раненую Ирину, бережно вынесло из-под завалившегося памятника и создало вокруг её тела что-то типа колыбели, висящей в воздухе. Второе заклинание сняло всю окровавленную одежду, сразу стало видно, насколько много повреждений оставил взрыв: на её красивом юном теле не осталось почти ни одного живого места. Не знаю, как я это понял, наверное, прочитал мысли моей любимой, а может, просто прислушался к ощущениям, как меня все и старались научить. Василиса достала флягу с живой водой, начала наливать в пригоршню и обрабатывать раны.
– Она ещё жива, но воды у меня не хватит, надо срочно нести её к источнику, только очень бережно, подашь мне лечебную колыбель на руки, не тряси – у неё сломан позвоночник.
Василиса подбежала к ступе, с разбегу запрыгнула в неё и подлетела к нам, я с возможной осторожностью приподнял волшебный кокон, укутавший Ирину, и мы вдвоём пристроили его на край.
– А теперь к источнику, ты мне понадобишься.
– А как же Николай, он где?
– С ним всё в порядке, он в Библиотеке, только заперт – вход завалило.
Я обернулся в орла и полетел за ступой короткими тропинками Заповедного леса.
Мы вылетели возле огромного камня с источником, дающим начало ручью с живой водой, ступа зависла в воздухе, я обернулся в человека, бережно взял у Василисы её деликатную ношу и аккуратно пошёл к позеленевшей медной трубке. Мы набирали живую воду в пригоршни и поливали на Ирину тихонько и бережно, стараясь не повредить и не потревожить. Я видел, как сломанные кости расправляются и становятся на место, разорванные ткани срастаются, а раны затягиваются, через некоторое время Ирина очнулась, открыла глаза, увидела Василису и прошептала:
