– Сашенька, ты где, что с тобой случилось? Ты так давно исчез и на тихую речь не откликаешься!
Меня такая постановка вопроса насторожила, можно подумать, что меня затянуло в какую‑то временную петлю: там прошло пять минут, а здесь неделя, я в фантастике любил такие истории, но вот встречаются ли они в реальной волшебной жизни – не знал.
– В избушке, где же ещё.
– Никуда не уходи, я сейчас прилечу!
Прошло две секунды, и на порог впорхнула белая лебедь, ударилась о крыльцо и превратилась в красную девицу, мою жену, Василису.
Она бросилась ко мне, сжала в объятьях, припала к моему правому плечу и разрыдалась. Что сегодня за день плача такой выдался – у меня только недавно левая сторона воротника от Анфисиных слёз высохла, а тут начала мокнуть правая.
– Как же ты меня напугал! Я всё это время не могла тебя дозваться.
– Ты же сама говорила, что тихая речь не везде слышна, или это временная петля? Я ведь недолго отсутствовал, а получается, что в Заповедном лесу прошли дни?
– От нашего расставания прошло два часа. А временных петель нет, не существует, жил один волшебник, который мог работать со временем, но он исчез ещё в восемнадцатом веке. Ты просто сообщай мне, когда куда‑нибудь уходишь, ладно? А то ведь я всех подняла, тебя разыскивают, волнуются.
– Да я же вроде говорил, что схожу подстригусь.
– А я что тебе ответила?
– Что потом сходишь, вот я и подумал, что это потом и наступило, раз уж ты с Анфисой ушла на море купаться, самое время сходить и постричься.
– Но я‑то не знаю, что ты так для себя решил, ты хоть понимаешь, что нельзя так поступать? Забыл, что идёт война и может случиться все, что угодно?
Даже невооружённым глазом видел, что Василиса и правда счастлива, что я нашёлся и жив‑здоров, даже ругаться на меня не может от радости, хотя я и нарушил целую кучу обещаний. Ведь наверняка это штучки Абсолютников – незаметно закрыли меня, чтобы тихая речь не проходила, а когда я вышел в Заповедном лесу, их магия и развеялась, вот только как они такое умудрились сделать, что я ничего не почувствовал?
– Хорошо, я понял. Как ваш поход на Лукоморье, удачно?
– Искупались‑то хорошо, а вот с Анфисой всё непросто, поэтому с ней и пошла вместе, чтобы хоть как‑то разобраться, ведь это для тебя Лукоморье в диковинку, а я тут выросла и в море наплавалась вдоволь!
– А что не так с Анфисой? – насторожился я.
– Понимаешь, есть женщины, которые ищут не просто идеал мужчины, а своего героя, этакого супермена, чтобы в него влюбиться, и она как раз к такому типу дам и относится, думаешь, зря баба Вера говорит, что она у неё всех военных отбивала? Анфиса, получается, всегда влюблялась в мужественных людей, и сына она таким воспитала, посмотри, какой он: скромный, непритязательный, но бесстрашный и благородный.
– Наверное, ты права, Егорушка – он такой: неприметный, но отважный, хорошего сына воспитала, настоящий герой. А при чём здесь то, что с Анфисой что‑то не так? Любит она военных – это её право, ты мне говори уж напрямую, я же намёков не понимаю.
– Какой же ты у меня всё‑таки балбес, всё дело в том, что ты для Анфисы и стал тем героем, тем идеалом мужчины, который она всю жизнь искала. А тут ещё не вовремя помолодили, гормоны взыграли, вот бабе крышу и снесло, иными словами, влюбилась она в тебя по уши!
– Опаньки! И что же нам теперь с этим делать?
– Не знаю, ты мужчина – тебе и решать, если б не война и не была она нашей союзницей, то закрыла бы ей путь в наш лес, и дело с концом.
– Может, поговорить с ней, побеседовать?
– Ты ведь уже пытался, вот и я сегодня попробовала – бесполезно, а ещё она один миф приплела ко всем своим фантазиям, что ты – человек из легенды. Слышал истории про то, как звёзды эстрады мучаются от домогательств фанатичных поклонниц? Вот так и ты приобрёл в лице Анфисы сумасбродную фанатку.
– А как же бывший алкаш Лёша? Он же вроде как её жених?
– Он сейчас – ученик слуги и в конкуренты тебе не годится, может, как‑нибудь потом она и выйдет за него замуж, чтобы завести ребёнка с хорошей наследственностью, но сейчас у неё ты – свет в окошке.
– А ты же говорила, что такая способность у шатунов только до посвящения в клан?
– Слугам у Огневиков достаточно признания Жар‑птицы, это что‑то вроде первого круга приобщения. Их обучают самой необходимой магии, и не более того, а если слуга захочет вступить в клан, то он должен сдать экзамен и слиться с Огненной птицей. Причём проверка очень суровая: кто плохо учился – сгорает живьём, и только пройдя посвящение, слуга становится равноправным участником клана.
– Блин, как все запутано, а может, ей валерьянки попить или пустырника, магию какую‑нибудь подобрать?
– Ни зелья, ни заклинания здесь не помогут – нет лекарства от любви, есть только одно средство, как в той поговорке: клин клином вышибают. Если она встретит кого‑то более суперменского, чем ты, и в него влюбится, но после твоих героических поступков что‑то выдающееся очень сложно сделать.
– Да, влип я в историю, разве что Ариэль или Тунгус смогут стать такими супергероями в её глазах?
– Не потянут, вернее, проигрывают они по сравнению с тобой. А в исторические хроники ты уже точно попал, все летописцы красочно опишут любовь к тебе прекрасной предводительницы клана Огня, ещё и приврут с три короба, такая мелодрама о любовном треугольнике получится, просто пальчики оближешь!
Меня этот разговор уже начал утомлять, поэтому постарался сменить тему:
– Понятно, надо что‑то придумывать, давай лучше я тебе хорошую новость расскажу, посмотри вот на эту вещь для начала.
С этими словами я достал из кармана рубашки и положил на стол то самое зеркальце в чехле, которое мне передал Назар, хотел посмотреть реакцию Василисы, как она обрадуется, но договорить нам не дали. В головах у нас с Василисой, да и наверняка у всех остальных участников нашего союза, зазвучал голос Ариэля:
– Гору Семи ветров атакуют растения‑убийцы и гигантские стрекозы. На помощь!
Не раздумывая, я первым делом бросился к полке, на которой лежал ларец с кладенцом, но Василиса попробовала меня остановить:
– Ты кого собрался рубить?
– Стрекоз и растения.
– Можно подумать, что мы им много в прошлый раз нарубили.
– Всё равно пригодится, вдруг опять десант высадится – будет чем с боевиками сражаться.
– Хорошо, бери, только у меня к тебе две просьбы: Ариэлю меч для стального торнадо не давать, так как не верю я в полёты кладенца внутри смерча, хоть он и говорит, что управится, но у меча есть рукоять. А если растение‑убийца ухватится за неё, то в ту же секунду утащит под землю, и я не уверена, сможем ли мы вообще потом его найти и вернуть себе.
