Торнадо приближался к нашему командному пункту с нарастающей скоростью, и когда стало казаться, что его уже не удастся остановить, Анфиса крикнула:
– Всё! Сворачивай!
В этот момент я перестал ощущать и Анфису, и Огненную птицу, и бушующий вихрь пламени, как будто от телевизора отключили антенный провод и по экрану вместо картинки побежали помехи. Не дойдя до входа в храм Лунного камня триста метров, воронка смерча остановилась и стала спадать, а вместо сплошного пылающего столба в воздухе появилась Огненная птица. Она парила, легко раскинув сияющие крылья, и медленно грациозно снижалась – кто бы мог сказать, что это тот самый птенец, который полчаса назад только делал первые попытки взлететь.
Егорушка открыл портал и вышел из него внизу, встав прямо на оплавленные камни, я посмотрел на столь смелый поступок и ужаснулся. Любой нормальный человек, даже в такой огнезащитной одежде, не смог бы так запросто стоять на раскалённых докрасна камнях. Но наследник клана Огня, не обращая на жар ни малейшего внимания, поймал Красного птенца и исчез в портале, а у меня почему‑то мелькнула мысль: а ведь мне придётся так же стоять на Каменном драконе, и как я смогу это сделать, ведь ноги могут обуглиться и сгореть по колено?
Внезапно Анфиса покачнулась и чуть не сорвалась с края скалы, это произошло так неожиданно, что я еле успел её подхватить. Держать на руках даже помолодевшую предводительницу клана Огня оказалось почему‑то тяжеловато. Всё‑таки подключение к полыхающему безумию смерча вытянуло из меня много сил. Почему‑то само по себе сработало заклинание замедления реальности, и все дальнейшие действия я видел как при медленном воспроизведении. Вот Василиса бежит к нам, расталкивая всех и прикладывая ко лбу карточку‑пропуск Абсолютников; вот почти над обрывом открывается портал – довольно смешно смотрелась висящая в воздухе арка с готической вязью, прилепившаяся к самому краю скалы; вот чьи‑то руки поддерживают меня сзади и подталкивают вперёд. И тут волшебство замедления лопнуло, питать его оказалось нечем – моя ёмкость для «горячего варенья» стала не просто пустой, а досуха вылизанной длинным языком заклинания. В ногах налилась предательская вата, но я собрался с силами и шагнул, мысль о том, что можно передать Анфису кому‑то другому на руки, в голову даже не заглянула.
Войти в арку помешали длинные распущенные волосы Анфисы, пришлось безжалостно намотать их себе на руку. Второй портал из зала ожидания Абсолютников Василиса открыла прямо возле камня со старым медным змеевиком.
– В ручей с живой водой! – на ходу крикнула Василиса и проделала тот самый пасс, которым она с меня шутки ради снимала рубаху, вся Анфисина одежда, сотканная из грубой огнеупорной ткани, слетела прочь.
Я аккуратно опустил нашу боевую подругу в ручей, придерживая голову, чтобы она могла дышать. И в тот же миг живая вода зашипела, вскипела и брызнула фонтанами, словно в волшебный источник положили не живого человека, а раскалённую докрасна стальную отливку. Первый раз я видел такое, ведь сам здесь лечил Анфису в день нашего знакомства, и живая вода вела себя совершенно спокойно. Зато мне такой душ тоже пришёлся как нельзя кстати – слабость отступила, сердцебиение нормализовалось, а головокружение исчезло. Анфиса вздохнула, приоткрыла глаза, увидела нас с Василисой и прошептала:
– Как же хорошо!
– Молчи, героическая воительница, – ответила Василиса. – Отдыхай. Ты сегодня такое совершила, что про тебя напишут во всех учебниках. Это ведь первый за всю историю мировой магии управляемый огненный торнадо с Красным петухом!
– С Огненной птицей, – прошептала Анфиса, – что за дурацкое название? Мы только птенца называем красным, потому как пламя у него холодное и красноватого оттенка. А петухом не называем вообще никогда.
– Не разговаривай, ты сожгла слишком много жизненных сил.
Анфиса лежала в воде бледная и сказочно красивая, а её длинные шикарные волосы легонько шевелились в ручье, словно речные водоросли. Что‑то мне вспомнилось название оперы Римского‑Корсакова: «Майская ночь, или Утопленница». Нет уж, не дождешься, милая, никаких опер, всё равно мы тебя выходим, и станешь ты опять здоровой, молодой и красивой.
– Я знаю, что поступила неправильно, – продолжила оправдываться наша русалка, – просто птенец ещё слаб, и мне пришлось его подпитывать. Ведь он мог просто сгореть. Ты слышала про такой случай?
– Да. Сейчас мы тебя отнесём в баню, надо восстанавливаться.
– Я сама дойду, что вы меня как маленькую?
Но Василиса не позволила ей встать и вызвала заклинание лечебной колыбели, я поднял Анфису из воды и аккуратно положил на волшебное ложе. Затем подобрал кладенец, брошенный Василисой на траву, и мы медленно двинулись короткими тропинками. Подходя к избушке, я вспомнил про Венькину тёщу и спросил Василису:
– Слушай, а как там наши гости? На Лукоморье они сами пройти не смогут, а вдруг заблудятся где‑нибудь?
– В Заповедном лесу невозможно заплутать, в худшем случае они вернутся туда, откуда вышли. А чтобы они могли ходить на море, я им вчера открыла тропинку на Лукоморье.
Надо же, оказывается, временный проход можно открывать не только для себя, но и для других, мало того, давать ему статус постоянного! Ещё одна неожиданная новость, что ни день, то выясняется нечто интересное про скрытые возможности Заповедного леса.
В бане мы поставили кокон на лавку, и Василиса стала творить какие‑то лечебные заклинания, в которых я разбирался слабо, а понять их не хватало опыта. Да и использовать меня в качестве донора магической энергии не имело смысла по причине полного истощения, поэтому сел и стал наблюдать за процессом лечения. Медицинская магия, с моей точки зрения, это самая большая ценность нашего клана, наша гордость. И я собирался начать заниматься ей очень серьезно, только когда‑нибудь потом, вот проблемы завершатся или хотя бы война закончится.
В самый разгар лечения в баню вошла баба Вера и выставила меня за дверь:
– Ты что тут расселси, охальник? Не видишь, что в бане бабский день? Вот и пошёл отсель, неча табе тут делать. Вон, кладенец лучше убери на место. Покедова не отрезал им чего‑нибудь непотребное.
Я уже вышел в предбанник, как вдруг вспомнил:
– Да, бабушка Вера, у нас тут гости живут. Нам пришлось спрятать‑приютить одну бабушку с двумя внучками, а то их могли боевики кащеевские похитить. Вы их, пожалуйста, не пугайте.
– Можно подумать, что я тута всех запугала! А про гостей твоих я и так всё знаю. Давай, иди уж, сраматёжник! Неча табе зырить! При ём живая жена стоит, а он бесстыжие глаза на чужую голую бабу выставил! Быстро выметайся отсель, а то не посмотрю, что герой, и в жабу превращу!
Пулей выскочив из бани, я улыбнулся ясному денёчку: а вот и не превратили меня в жабу! Да не собираются этого делать в ближайшее время, насколько я понимаю, а все эти обещания сродни страшилкам про лопату и печь. Погода, словно празднуя нашу очередную победу над тёмными силами, радовала солнечным теплом и прозрачной голубизной неба. Не успел я зайти в избушку, чтобы убрать меч в ларец, как услышал тихую речь Ариэля:
