Котов глянул на часы. Схватка продолжалась четыре минуты. Сейчас в дело должен был вступить Брянцев.
Котов опустил руку с часами. Тут же коротко и деловито начали бить автоматы спецназовцев, оказавшихся за каменной грядой. С треском разорвались две гранаты.
Потом выстрелы стали раздаваться реже. Очереди сделались короче, по два-три патрона. Так солдаты добивают раненых, но опасных противников. Иначе кто-то из них попытается прицелиться в тебя или из последних сил поднимет руку, в которой зажата граната.
Котов велел своим людям прекратить стрельбу. Иначе они могли задеть товарищей своих. По интенсивности огня он понял, что позиция зачищена.
За камнями кто-то истошно заорал. Потом послышались громкие, довольно угрожающие выкрики на арабском, и все стихло.
– Барс, я Штык! Чисто и красиво. Советую посмотреть.
На гряде появился Максим Савичев. Он деловито вытер свой нож о какую-то тряпку, бросил ее, сунул клинок в чехол и, ни на кого не глядя, потащил за камни труп, висевший на верхушке гряды.
Котов приказал своим наблюдать, поднялся на ноги и легко взбежал по камням. Он глянул на то, что натворила маленькая группа лейтенанта Брянцева, и одобрительно покачал головой. Да, Ларкин и Савичев – настоящие мастера рукопашной схватки. С ними шел Брянцев. Позывной Штык он получил не просто так, а за свою феноменальную реакцию, умение молниеносно наносить колющие удары. Причем не только ножом, но и голой рукой.
Брянцев подошел, на ходу меняя магазин в автомате и вешая его на шею.
– Вот примерно как-то так, – сказал он, обводя рукой позицию и трупы, разбросанные между камнями. – Эти народные герои восьмером пытались нас остановить. Бред какой-то! Они что, анаши обкурились?
– Не скажи, Андрей. – Котов спустился по камням и поднял тубу от гранатомета. – Ты знаешь эти штуки? Это натовский «Армбруст». Он предназначен для уничтожения бронированных объектов, огневых точек и укреплений. Фигня одноразового применения. Вся прелесть в том, что при выстреле почти нет ни пламени, ни звука. Внутри хитрая мембрана, на которую давят пороховые газы. Самое то для террористов и диверсионных групп. Прицел предназначен для простых смертных, не заумный, а упрощенный, зеркальный.
– Они не нас ждали?
– Может, и так. Только их больше было. Эти ребята вынуждены были нас атаковать.
– У боевиков хватает всяких противопехотных штук. А этим по необходимости и от безысходности пришлось стрелять в нас бронебойными гранатами. Поэтому они и из-за камней неохотно высовывались. Нет?
– Черт, это же значит, что к нам на всех парусах летят другие бандерлоги!
– Вот и я о том же.
– Надо изобразить, что нас тут всех положили. Когда гости подойдут, мы их и поприветствуем.
– Займись с Седым дымом. Поищите резину для копоти. Пусть дым закроет гряду и наши машины со стороны пустыни.
Через пятнадцать минут, когда вдалеке послышались натужные звуки перегретых автомобильных моторов, у спецназовцев все было готово. Возле двух пикапов в небо били столбы черного дыма, закрывающие машины от глаз приближающихся боевиков. Третий автомобиль, замыкающий колонну, стоял с распахнутыми дверками и поднятым капотом. Он вроде как был сильно поврежден. Несколько тел в самых зловещих позах застыли между машинами.
Старший лейтенант Белов, очень крепкий физически, стоял на каменной гряде и держал за ремень перед собой тело одного из убитых боевиков. Переодеваться уже не было времени. Да и особой необходимости тоже. Дым застилал большую часть позиции, недавно занимаемой засадой, разгромленной российским спецназом. Террористы вполне могут различить одного из своих людей и не успеют понять, что кто-то посторонний держит всего лишь труп. Еще пара тел валялась на самой гряде, изображая жертвы страшного кровопролитного боя, в котором полегли все русские бойцы.
Четыре почти таких же пикапа, как и те, которые использовали спецназовцы, приближались с северо-востока. Над каждой кабиной торчал ствол станкового пулемета.
Котов в бинокль разглядывал автомобили и пытался сосчитать, сколько боевиков могло в них находиться. Грузоподъемность внедорожника составляет шестьсот, от силы восемьсот килограммов. В каждой машине водитель и один человек в кабине на переднем сиденье. В кузове еще двое или трое. Никак не больше.
Котов насчитал максимум восемнадцать боевиков. Ну что же, примерно на такой расклад он и ориентировался, когда планировал свои действия.
Теперь нужна небольшая корректировка. Все четыре машины наверняка не станут подъезжать к месту боя. Такова элементарная предосторожность, которая присутствует в сознании даже у самого дремучего дебила. А тут таковыми и не пахнет. Налицо всего лишь недостаток опыта со стороны бандитов.
– Внимание всем, я Барс, – проговорил Котов в коммуникатор. – Сокол и Боб берут на себя замыкающую машину. Потом на вашей совести гранатометчики, пулеметчики и водители. Пикапы не жечь. Они нам нужны.
Коля Алейников и Боря Крякин – опытные снайперы. Они сработают четко. Боевики, находящиеся в той машине, которая не станет подъезжать, а останется в отдалении, обречены. Они не смогут прикрыть своих товарищей. Потом снайперы будут вести огонь по другим целям, если таковые останутся к тому моменту. Но это худший вариант. Подстраховка. Все надо закончить в течение минуты. Максимум за полторы.
Котов продублировал приказы другим своим бойцам, продолжая разглядывать приближающиеся машины. Водители уже заметно сбавили скорость, двигались медленно, развернув пикапы шеренгой.
«Это правильно, но пока их поведение ничего не меняет. Решение вполне элементарное – не подставляться скопом под удар возможного противника. А вот это они уже зря», – с удовлетворением подумал Котов, увидев, что три машины из четырех прибавили скорость и рванули к каменной гряде.
Пулеметчики в кузовах пикапов поводили стволами, искали цель, пытались вовремя заметить опасность, поджидающую их.
«Еще метров пятьдесят. Тридцать. Сейчас они все поймут!»
– Всем, я Барс! Работаем!
Первыми начали Коля Алейников и Боря Крякин. Снайперы открыли огонь по той машине, которая отстала от первых трех и двигалась к позиции спецназовцев особо медленно. Первая пуля пробила лобовое стекло кабины и угодила в голову водителя. Вторая свалила пулеметчика в кузове. Боевик упал прямо на руки своего товарища, опешившего от неожиданности. Третья пуля тут же проделала кровавую дыру в его глазнице.
Боевик, сидевший в кабине, понял, что они попали под обстрел, открыл дверцу, но выскочить не успел. Пуля снайпера с характерным щелчком пробила тонкий металл и впилась ему в грудь. Боевик упал, зацепился за что-то ногой и волочился за машиной, пока движок не заглох и она не остановилась.
Экипажи передних трех машин не успели узнать, что их товарищи расстреляны. Три пикапа рассредоточились. Один подъехал к машине с поднятым капотом и остановился. Из него выскочили два плохих парня. Они навели стволы автоматов на тела, лежащие на камнях, и стали приближаться к ним.
