Ларкин наконец-то выбрался из лифтовой шахты и осмотрелся. Он находился в тесной будке над вторым этажом, где размещался подъемный механизм. Пыль, поднятая взрывами внизу, проникала и сюда.
Теперь парню нужно было найти какой-то люк или дверь, которые позволили бы ему попасть в какое-то помещение второго этажа, а там как дело пойдет. Бог не выдаст, свинья не съест!
– Штык, потери? – потребовал в микрофон Котов.
– Ноль, – отозвался лейтенант сквозь грохот выстрелов, слышных через его микрофон. – Их тут до хрена, Барс!
– Занимай весь первый этаж и держи его. Снаружи начали появляться бандерлоги. Не исключен штурм.
– Понял, командир! Заканчиваю зачистку.
– Седой, ответь Барсу, – позвал Котов.
– Я Седой! Барс, мы встали! Не пробиться. Их там человек двадцать.
– Время уходит, Седой!
– Барс, еще две минуты! Я тут кое-что предпринял. Жду результата.
Звуки боя от окраин сместились к центру поселка. Выстрелы раздавались все ближе и ближе. Правительственный батальон явно теснил боевиков. Медленно, но уверенно.
Котов уже подбегал к зданию больницы, когда уловил знакомый шум дизельного двигателя. Он доносился справа, со стороны фасада, откуда в здание прорвалась группа Брянцева.
– Штык, у тебя гости! – передал Котов и перевалился через очередной пролом в стене.
Сейчас от улицы, тянувшейся перед больницей, отделяли лишь остатки стен разрушенного жилого дома, торчавшие как черные корни сгнивших зубов. Капитан высунул голову в пролом и увидел, что прямо на него прет броневик, по очертаниям вроде турецкий. На броне, тесно прижавшись друг к другу и вцепившись в поручни, сидели восемь боевиков. В чреве этого стального уродца могло поместиться еще столько же народу с оружием.
Думать оказалось некогда, надо было срочно помогать Брянцеву. Если сейчас по нему с другой стороны ударит еще одна группа противника, то он не удержится. Правда, неплохо работали сирийские снайперы, но если бандерлоги подгонят еще одну вот такую же бандуру, то надежно прикроют своих атакующих бойцов.
Котов выставил автомат поверх стены и дал длинную очередь по броне. Шестерых боевиков как ветром снесло на землю. Седьмой остался лежать на прежнем месте, восьмой медленно сползал вниз и наконец-то упал на камни.
Ствол, торчавший из башенки броневика, чуть наклонился и прошелся по развалинам.
Котов очень даже нецензурно выругался, мгновенно пригнулся и в длинном прыжке бросил тело в сторону. Через миг он оказался за соседней стеной.
Малокалиберная пушка броневика выплюнула снаряд. Земля вокруг подпрыгнула, все заволокло пылью, посыпался кирпич. Капитан вжался в каменное крошево и закрыл голову руками.
После второго удара уши Котова заложило, на какое-то время он перестал различать отдельные звуки. Все слилось в сплошной гул и вой. Капитан вскочил на колени, постучал ладонями по ушам, потряс головой и глянул в щель в стене.
Броневик стоял на месте. Из верхнего люка, расположенного на пушечной башенке, появилась голова боевика. Он тут же высунулся по плечи и развернул станковый пулемет со щитком. В следующую секунду длинные очереди стали разносить оконные проемы в пыль и щебень.
Бандиты, рассыпавшиеся вокруг, начали поливать автоматным огнем первый и второй этажи больницы и приближаться к ней. Двое боевиков бежали к развалинам, явно намереваясь убедиться в том, что стрелок, положивший двух их товарищей, был один и погиб.
«Ну-ну! Давайте, ребята. Рад буду таким дорогим гостям, – подумал Котов, аккуратно положил автомат на камни, вытащил нож из чехла на плече, взял его клинком вниз, прижал холодную сталь к предплечью. – Тут надо не стрелять, а работать тихо, аккуратно. Если боевики разойдутся далеко друг от друга, то я уложу пулей только одного. Второй заляжет в камнях, и начнется у нас долгая бестолковая перестрелка, пока я не кину гранату. И то не факт, что она будет эффективна в таких вот развалинах. Закатится в ямку, и толку от нее не окажется, один пшик. А тут еще и времени нет валандаться с вами».
Боевики, громко перекликаясь, перепрыгивали через каменные завалы. Прозвучала короткая очередь, вторая грохнула чуть ближе.
«Ага, побаиваются, стреляют по всем опасным местам, где я мог спрятаться. Быстрее, уроды! Штык долго не продержится! Мне еще ему помогать, потом оборону налаживать, если Седой наверху справился. Ничего, он выдержит. Мне бы здесь побыстрее разобраться». – Такие вот мысли мелькали в голове капитана.
Сработала привычка оценивать ситуацию в комплексе, отвлекать себя от мыслей о смертельной опасности, угрожающей каждую секунду, о том, что ему придется сейчас ножом убить этих двоих, а потом стрелять и стрелять, оставлять вокруг себя только трупы.
«Ничего, это просто такая работа! Для настоящих мужиков. – После такой вот мудрой мысли Котов мазнул потной ладонью по лицу и вытер ее о штаны. – Хорошо, что Зима не видит. Он-то никогда не ведет себя так вульгарно».
Это соображение развеселило капитана. Азарт боя уже овладел им настолько, что адреналин выплескивался в организм, добавлял сил, решительности, делал работу мозга четче, яснее, ярче.
«Ну, уроды, сюрприз! Упс!»
Сидя на одном колене и прижавшись плечом к стене, Котов увидел ногу боевика в американском ботинке. Последовал мощный толчок. После прыжка плечо капитана оказалось под стволом автомата противника, отбило его вверх. Левая рука схватила немолодого бородача за лямку разгрузки, а нож уперся ему в живот пониже пупка.
Рывок на себя с падением на спину, и в воздухе мелькнули американские ботинки. Нож вошел в тело легко, с поворотом. Котов перевернулся, подмял противника под себя и зажал ему рот, не давая заорать от боли.
Он выдернул нож, не обращая внимания на грязные руки раненого бандита, цеплявшиеся за него, приложил острие между замками разгрузки на уровне сердца и навалился всем телом. Бородач беззвучно дернулся и обмяк.
Котов сел на корточки, прислушался к призывным возгласам напарника убитого боевика и машинально стал вытирать окровавленное лезвие рукавом его куртки. Он решил не усложнять себе жизнь, сунул нож в чехол, привычно накинул на локоть ремень автомата, поднял ствол.
Ага, вот и шаги.
Котов прижался спиной к стене и выждал несколько секунд, убеждаясь в том, что его второй противник не стоит на месте, а двигается. Значит, сейчас он уязвим.
Разворот, и широкий шаг в проем между стенами. Через секунду короткая очередь порвала в клочья одежду на груди боевика. Тот выронил автомат и упал как подкошенный. Его ноги в предсмертной судороге разбрасывали мелкие камни.
Стрельба усилилась. Боевики, лишенные поддержки пулемета, не спешили выскакивать из-за корпуса броневика и атаковать здание под шквальным огнем российских спецназовцев. Видимо, они запрашивали подкрепление или ожидали какого-то решения своих командиров.
