– Он хотел что-то сделать с Ксенией, – повторила Таша. – У него в руке было что-то… какой-то предмет! Точно был, я вспомнила!
– Мы с Володей услышали крик, потом удары, возню какую-то, – говорила Наталья. – И прибежали. Господи, какое счастье, что мы в каюте были!..
Степан ползал по полу, вроде что-то искал.
– А Ксения? – спросила у него Таша. – Умрёт?
– Я не знаю.
Наталья Павловна крепче обняла её, прижала к себе и стала качать из стороны в сторону. На пороге появилась Розалия Карловна, молча посмотрела, фыркнула и куда-то скрылась.
Через некоторое время она явилась вновь. В пальцах, унизанных перстнями, старуха держала бутылку и кружку, через руку был переброшен тёплый халат.
В халат она завернула Наталью Павловну, как ребёнка, а из бутылки налила в кружку тёмную жидкость. В воздухе запахло больницей.
– Залпом, – велела она Таше. – Это поможет. Это отличное успокоительное средство. Мне делают в одной аптеке по специальному заказу.
Таша выпила «отличное успокоительное средство», сморщилась и задышала ртом.
– Вот! – Степан вылез из-под кровати. – Нашёл!..
В руке у него был небольшой чем-то наполненный шприц. Он держал его как-то странно, за иголку.
– Прекрасно, – констатировала Розалия. – Ташенька, девочка, подай мне кружечку, я себе тоже налью.
Зазвучали громкие, странные по ночному времени голоса, и на пороге появился Владимир Иванович, а за ним какие-то люди и капитан с сердитым лицом. Таша встрепенулась и кинулась ему навстречу.
– Она не умрёт?
– Будем надеяться, что нет, – сказал Владимир Иванович хмуро. – Сильное отравление, если сразу не умерла, скорее всего, выживет. Тихо, тихо, не кричи! Степан, что там у тебя?
– Погляди.
Владимир Иванович посмотрел, сдёрнул со стола какой-то пакет, и Степан осторожно сунул в него шприц.
– А врач? Нужен врач! Ей же очень плохо было, я видела!
– Разбудили мы врача, – сказал капитан, морщась. – На борту есть доктор, из пассажиров. Ты не переживай, девочка, обойдётся. Промывание желудка ей делают, воду дают. Что за бардак у меня на борту! – вдруг в сердцах добавил он. – И когда это кончится?!
– Да считай, кончилось уже, – сказал Владимир Иванович совершенно серьёзно. – Таша, тебе руку нужно йодом помазать.
Она посмотрела на свою руку. Ссадина и ссадина, ничего особенного.
– Чем это пахнет?
– Эфирной валерианой, – тут же отозвалась Розалия Карловна. – У меня с собой прекрасное успокоительное. Желаете?
Владимир Иванович не пожелал.
– Пристать где сможешь? – спросил он у капитана, словно речь шла о чём-то очень простом и обыкновенном.
– Семёново самое близкое. Там можно.
– Я пойду, – сказал Владимир Иванович. – Вызову машину. В Нижний смотаюсь.
Он говорил так, словно речь идёт об автомобильной экскурсии.
– А вам всем, – он обвёл присутствующих взглядом и улыбнулся, – советую разбиться на группы. Розалия Карловна, вы с кем ночевать хотите?
– Вот со Степаном Петровичем, – не моргнув глазом ответила старуха. – Мы будем пить коньяк и вспоминать минувшие дни и битвы, где вместе рубились они!..
Тут Владимир Иванович сделал неожиданное. Он подошёл к старухе, поцеловал ей руку и пожал её.
– Володь, – спросила Наталья, – можно мне с тобой поехать? Я не стану тебе мешать, ты знаешь.
Он посмотрел на неё.
– Ночь, темнотища, – перечислил он, словно предупреждая. – Путь неблизкий. Да и там у меня дела… специфические. Начальника полиции будить, обстановку ему разъяснять. Так что… кайфа никакого.
– Володь, можно мне с тобой? – повторила она.
– Одевайся, – кивнул он. Наталья выскочила из каюты, и он крикнул ей вслед: – Так, чтоб удобно было! Чтоб до утра продержаться!
– Видимо, Лену придётся будить, – сказала Розалия. – Хотя я в стражниках не нуждаюсь, я сама готова защитить кого угодно от чего угодно! А Степан Петрович, как я погляжу, не станет нынче ночью обсуждать со мной минувшие дни.
– Стёп, забирай Ташу. Лену я сейчас позову. Всё, товарищи! На сегодня происшествия все закончились!
– Тьфу-тьфу-тьфу. – Розалия постучала по деревянной обшивке стен. – А вообще? Вообще они скоро закончатся? Чтоб мы смогли просто немного понаслаждаться жизнью на этом прекрасном теплоходе?
– Скоро, – сказал Владимир Иванович. – Я вам обещаю.
Но не все происшествия закончились!..
Почему-то Степан привёл Ташу в собственную каюту, а не остался с ней в «резервной», где было гораздо больше места и где – в конце концов! – были две шикарные кровати в двух разных комнатах, а не одна узкая коечка.
Таша вошла и покосилась на коечку.
Он разыскал в тумбочке йод и начал мазать ей руку, а она стала отдёргивать её и шипеть.
Степан подул на царапину.
– Так не больно, – сказала Таша, – не щиплет.
…За что-то она была на него обижена, почему-то ей казалось, что он неправильно себя повёл, но ничего не вспоминалось. Она ещё немного подумала и вспомнила только тельное из раков – оно было как-то связано с её обидой.
– Ты такая молодец, – сказал Степан и улыбнулся. – Ты просто редкая девчонка! В воду за утопленниками сигаешь, с бандитами сражаешься! Удивительное дело!
Он осторожно обнял её и прижался лбом к её лбу.
– Меня ещё чуть родственники не уволокли, – сообщила она и улыбнулась. И запустила руку ему в волосы. Он притих. – В Москву на какое-то судебное заседание. Всё им мало, понимаешь? Чего-то ещё не хватает!
Волосы у него были жёсткие и густые, немного выгоревшие на концах. Должно быть, он надевал на рыбалку бейсболку или панаму, и волосы из-под неё торчали, вот и выгорели.
– Ты ходишь на рыбалку?
– Куда хожу?
– На рыбалку, – повторила Таша и потрогала кончики его волос.
– А, хожу, да.
– Дед очень любил рыбалку на Байкале. Мы с ним там были. Он омуля поймал, а я хариуса – целое ведро.
– Ты всё врёшь, – сказал Степан сухим голосом. – Какое ещё ведро хариуса?
Она сводила его с ума, вот в чём дело.
У неё были ямочки на локтях, и эти самые ямочки производили в нём то ли бурю, то ли ураган, то ли ещё какое-то разрушительное явление.
Он уговаривал себя.
Он почти себя уговорил.
Но вновь, увидев ямочки, полностью утрачивал способность соображать хоть что-то.
– Откуда они у тебя? – спросил он наконец.
