Ритан взглянул на дочь, дождался, пока она вложит в его протянутую руку свою ладошку, и развернулся вместе с ней к сиятельному.
— Я, волею небес дваждырожденный Ритан Эктар, неотъемлемым правом отца и главы рола подтверждаю готовность и добровольное согласие рода Эктар отдать дочь свою Альфиису роду Крэаз. Призываю присутствующих удостоверить начало формирования новой магической связи.
Заверяя и закрепляя эти слова, на среднем пальце правой руки Эктара яркой вспышкой отозвалось кольцо с крупным зеленым камнем. Ритан торжествующе выпрямился и отступил в сторону, оставляя Фису и Саварда в круге одних.
— Я, волею небес дваждырожденный Савард Крэаз, силой, данной от рождения родом Крэаз, и правом, добровольно переданным родом Эктар, нарекаю тебя, Альфииса Эктар, своей невестой. Кольцом этим скрепляю связь нашу, как надлежит по незыблемым законам империи Ирн.
Теперь уже в перстне сиятельного мрачным заревом полыхнул огромный черный самоцвет. Крэаз раскрыл ладонь, и на ней словно из воздуха появился тоненький золотой ободок, который мужчина надел на пальчик Фисе поверх ее родового артефакта. Колечко тут же налилось темнотой и запульсировало в такт с перстнем жениха. Руки Саварда и Альфиисы переплелись на несколько мгновений, потом мужчина разжал пальцы, и оба кольца погасли.
Зал, что до этого, казалось, замер не дыша, разом выдохнул и негромко зашумел.
Фиса отошла к брату, остановилась возле него и скромно потупилась. А к Эктару с Крэазом тоненькой струйкой потянулись мужчины. Они кланялись, что-то говорили, ненадолго задерживались и отходили, чтобы уступить место следующим.
Ритан победно улыбался за двоих, Савард с безразличным видом взирал на происходящее. Альфииса разыгрывала непорочную стыдливость, умудряясь исподтишка бросать злобные взгляды на Эонору Арвит, а я боролась с очередной волной острой боли, к которой теперь добавилась тошнота. На миг пожалела, что не захватила с собой снадобье, оставленное Циольфом. Потом вспомнила о безучастном равнодушии, что время от времени холодом разливалось внутри, и укрепилась в принятом решении. Пусть лучше будет больно.
Наконец поток поздравлений иссяк. Эктар шепнул несколько слов сыну, тот в сопровождении сестры и матери направился к выходу. Сиятельный не соизволил даже взглянуть на отбывающую невесту. Создавалось впечатление, что она вовсе перестала интересовать новоиспеченного жениха.
С уходом женщин рода Эктар обстановка в зале заметно изменилась. Словно закончилось торжественное заседание президиума, плавно перейдя в свойский междусобойчик.
К Ритану, почтительно кланяясь, присоединились несколько немолодых, неброско одетых мужчин. Он поморщился, но задержался в их компании, снисходительно поглядывая на подобострастные лица и с удовольствием купаясь в льстивых улыбках.
Савард отошел к небольшому возвышению, сел в одно из стоявших там кресел и, вальяжно откинувшись на высокую спинку, стал лениво разглядывать окружающих. Взгляд его обежал зал, равнодушно мазнул по застывшим девичьим фигуркам, задержался на Эоноре, неторопливо раздел ее, с видимым удовольствием ощупал с головы до ног и скользнул дальше.
Минута… Другая… И Крэаз недоуменно нахмурился. Словно искал кого-то. Искал и не находил. Поежившись, инстинктивно качнулась назад, почти прижимаясь к статуе. Непостижимо, но это легкое, совершенно неуловимое движение тут же заметили. Прозрачно-серые глаза в мгновение ока отыскали неприметную нишу, потемнели, а потом, вспыхнув, обожгли меня черным пламенем.
— Саэр Ритан, я вижу здесь вашу воспитанницу, — громкий, уверенный голос без труда выделился из общего монотонного гула. — Разве Кателлина Эктар не была сегодня отлучена от рода? Или у меня неверная информация?
С трудом отвернувшись от Крэаза, посмотрела на говорившего. Адан Арвит. Кто бы сомневался. Его слова мгновенно привлекли ко мне всеобщее, совершенно ненужное сейчас внимание. Разговоры стихли, а взоры как по команде сфокусировались на моей скромной персоне.
— Вы совершенно правы, саэр Арвит, — скривил губы в неприязненной улыбке Ритан. — Девушка более не является членом рода Эктар. Но связь окончательно прервется только к полуночи. Пока она, к несчастью, имеет формальное право находиться в доме и принимать участие в отборе. Если таково ее желание и добрая воля.
Какая же он все-таки двуличная скотина! Сначала прислал ко мне целителя со снадобьем для поддержания сил и служанку, чтобы та помогла собраться к выходу, а теперь публично сокрушается, что не может выгнать немедленно, а вынужден терпеть присутствие изгнанницы на церемонии. Жаль, нельзя ответить, что мое самое горячее и искреннее желание, впрочем, и воля тоже — оказаться отсюда как можно дальше, оставшись при этом живой и невредимой.
— Говорите, она пришла сюда сама? — совершенно справедливо усомнился собеседник Эктара. — Эта девка смеет еще на что-то надеяться?
Вот ведь мерзкий старикашка!
— Простим ей эту маленькую блажь, саэр, — хохотнул Фисин папочка. — Напоследок.
— Что ж, — протянул Арвит, рассматривая меня с таким видом, словно я была диковинным насекомым, которое и раздавить хочется, и помучить перед смертью не помешает. Крылья там оборвать, лапки. — Мне будет очень интересно взглянуть на подарок, что подготовила сиятельному саэру Крэазу воспитанница рода Эктар, и сравнить его с подношением Эоноры. Если Кателлина, конечно, сможет его представить. В ее-то состоянии.
Подарок… Это что за очередная напасть на мою голову? Стиснула пальцы в кулаки, пытаясь «удержать лицо». Безысходность и отчаяние, разом навалившись, огненным кольцом сдавили горло, мешая вздохнуть. Сколько можно?
Как часто в прошлой жизни приходилось слышать утверждение: «Каждому человеку дается ровно столько испытаний, сколько он в состоянии вынести». Меня это всегда немного смущало. Что значит «в состоянии»? До какой степени? До смерти? До сумасшествия? Где грань? Сейчас же, чудом пробившись сквозь лихорадочное мельтешение мыслей, слова эти внезапно подарили нежданное облегчение и призрачную надежду на то, что все в моей жизни еще будет хорошо. Не представляю, от какого бога или богов местного пантеона зависят испытания, что выпали и еще выпадут на мою долю, и когда наконец придет оно — долгожданное облегчение. Четко знаю лишь одно: я не сдамся, буду бороться до конца, постараюсь с достоинством пройти все, что уготовила судьба.
Адан Арвит по-прежнему не сводил с меня глаз. Презрение, удивление, интерес, тяжелая, злобная ярость — какими сильными, противоречивыми эмоциями хлестал меня его взгляд! Если этот старик разглядел во мне соперницу Эоноры и счел помехой на своем пути, то сделает все, чтобы рано или поздно уничтожить. А ведь он куда опаснее напыщенного индюка Ритана.
— Думаю, уважаемые саэры, мы отдадим воспитаннице нашего любезного хозяина право открыть церемонию представления подарков, — преувеличенно-вежливый поклон Арвита не обманул даже меня. — Это будет справедливо.
Он что, хочет вытолкнуть меня первой? Если Эктар сейчас с ним согласится, я пропала.
