Мысленно отметив, что на выполнение неизвестной задачи отправляются три самые подготовленные группы, прапорщик Банников, едва ли не щурясь от удовольствия, шумно вдыхал в себя приносимую ветром влажно-прохладную свежесть. Стоявшая уже какую неделю жара опостылела хуже горькой редьки. Даже сейчас Банников чувствовал, как его маскхалат пропитывается выступающим на спине потом.
– Скоро дождь будет, – негромко заметил он, и стоявший рядом с ним Бурцев расплылся в улыбке.
– Петрович, ты прям у нас пророк, – съехидничал он.
– Отвянь, – отмахнулся Банников и покосился на командира группы. Тот забавлялся тем, что засекал время от «вспышки» молний до момента прихода громовых раскатов, умножал получившиеся секунды на скорость звука, тем самым подсчитывая приходившееся до туч расстояние. А тучи тем временем, сплошной стеной загораживая горизонт и наливаясь темными красками, подплывали все ближе.
К томившейся в ожидании группе вышел хмурящийся Немирович:
– Ну и где наше командование? – вопросил он, упреждая подобный же вопрос, который уже многие хотели задать ему.
– Мы откуда знаем? – буркнул Бурцев. – Вы же торопили.
– Торопил, – согласился Немирович, доставая сотовый и отправляя вызов на телефон ротного.
– Да, – отозвался майор Сомохин, все это время находившийся в штабе отряда.
– Анатолий Борисович, группа готова, – сообщил он. – Когда смотр?
– Ждите, – недовольным тоном потребовал ротный и отключился.
Немирович поджал губы, качнул головой и развел руками.
– Ждем-с.
– Ага, сейчас дождемся – дождь вдарит, и мы никуда не полетим, – высказался Бурцев. – Лучше б улетели, а то я уже одурел в этой командировке. Сидим фигней занимаемся. Объясните мне, какой смысл здесь находиться? Занятия мы бы и в ППД (пункт постоянной дислокации) с таким бы успехом провели. Сплошной тупизм. Учения, учения, к чертям собачьим. Я домой хочу. Или на войну, в конце концов.
– Хватит ныть! – потребовал Банников.
– Я не ною, – с вызовом возразил Бурцев.
– Ноешь, ноешь, – с улыбкой поддержал своего зама Иванов и, увидев выходящих из штабной палатки старших офицеров, сказал: – вот и дождались. Рюкзаки выровняли!
В строю началось ленивое шевеление. Но наконец команда была выполнена, и групп-ник одобрительно заметил:
– Вот так нормально, – после чего поправил на плече автомат и, видимо, вспомнив что-то приятное, заулыбался.
– Становись, – глядя на приближающегося ротного, скомандовал Немирович. Разведчики вновь зашевелились, выравниваясь, но почти тотчас замерли в неподвижности.
– Равняйсь, – скомандовал замкомроты, но ротный махнул рукой:
– Отставить. Валентин Сергеевич, у тебя все?
– Так точно, – отозвался Иванов. – Люди и снаряжение в наличии.
– Хорошо, – ротный оглянулся на подходивших к группе офицеров штаба и сообщил: – Смотр будет по-быстрому. БЧС приготовь.
– Анатолий Сергеевич, а нас вообще-то куда? – Иванов взял лежавшую на рюкзаке папку с документацией.
– Не знаю, – ответил ротный и, видимо, упреждая очередной вопрос, сказал: – и комбат тоже не знает. Летунам звонили – вроде бы борт в готовности на Таджик.
– Куда? – выпучил глаза Бурцев.
– Таджикистан, дурак, – пояснил Петрович и, в свою очередь, задался вопросом: – и за каким хеком?
– Сказал, не знаю, – ротный нахмурился. – Хватит болтать! – неожиданно рявкнул он и, уступая место начальнику штаба майору Брусникину, тоже встал в строй.
– Равняйсь! Смирно! – скомандовал Брусникин и шагнул навстречу подходившему комбату.
Строевой смотр воистину оказался мимолетным. Все торопились. Комбат нервно поглядывал на часы. И когда из парка наконец-то выкатился третий бронированный «Урал», облегченно буркнул:
– Полчаса валандались. – Повернулся, к Иванову и негромко скомандовал: – К машинам!
– К машине, – продублировал Петрович, и разведчики, закидывая на плечи рюкзаки, поспешили к остановившейся неподалеку машине.
Гром прогремел совсем близко, и начал накрапывать мелкий дождь. Банников стянул с головы панаму, подставляя до блеска выбритую голову под прохладу падающих капель, дождался, когда крайний из бойцов направится к грузовику, и убедившись, что никто ничего не оставил, потянулся следом. На его лице блуждала довольная улыбка.
– О, – восхищенно воскликнул уже разместившийся в кузове Бурцев, – наш ПЭтрович лыбится, как кот, сметаны объевшийся. Петрович, ты чего лыбишься? На войну едем, убьют, не боишься?
Банников лишь хмыкнул:
– Да пшел ты, – подал рюкзак и, ухватившись за протянутую руку, влез в кузов.
– А че ему бояться? – вмешался в диалог ефрейтор Седых. – Башка гладенькая, скользкая, все пули на рикошет уходить будут.
– Ага, – кивнул Бурцев, как бы соглашаясь, и тут же добавил жменю дегтя: – и мишень хорошая. Блестит. Издалека видно. Хорошо целиться.
– Ни фига, – возразил ефрейтор, – наоборот – Петрович хитрый, в него только целятся, а он раз, врагу в глаз солнечного зайчика, тот бац, бац – и мимо.
– Мели Емеля, твоя неделя, – под скрип закрывающихся дверей Банников вернул панаму на голову, прикрыл полями глаза и сделал вид, что собирается поспать.
«Урал» заурчал мотором и, рывком тронувшись с места, покатил в сторону аэродрома. Громовой раскат ударил прямо над головой и словно обрушил плотину – тент задрожал, завибрировал под потоками падающей на него воды. Удары тяжелых капель превратились в бесконечный поток. Бурцев заглянул в бойницу и увидел лишь сплошную серо-белесую пелену.
– Никуда мы не полетим, – пророческим тоном известил он. – В такую погоду ни один самолет не взлетит.
Никто ему возражать не стал, разве что Петрович не удержался от своего веского.
– Ну-ну. Наивный чукотский юноша, – не открывая глаз, едва слышно пробормотал он, но за шумом дождя его возражений никто не услышал. Меж тем колеса грузовика зашлепали по бетонке рулежной дорожки. Еще пара минут, и «Урал» остановился напротив опущенной рампы «Ил-76». Косые струи дождя залетали вовнутрь борта и тут же стекали по блестящему дюралевому трапу.
По кузову застучал кулак.
– К машине! Бегом! – крик группника прорвался сквозь шум ветра и грохот капель. – Шевелись, мужики, шевелись.
Заскрежетав, хлопнули распахнувшиеся дверцы. Банников спрыгнул, ощутил, как обожгло подошвы от жесткого удара о бетонное покрытие аэродрома, и, сдернув с кузовного пола рюкзак, шагнул в сторону.
– Сразу в самолет, – скомандовал он спрыгнувшему следом Бурцеву.
Дождь лил как из ведра, молнии пронзали небо почти беспрестанно, но сквозь раскаты рокочущего грома явственно доносились звуки реактивных двигателей. Они все усиливались, постепенно заполняя собой окружающее пространство. Банников дождался, когда большинство солдат покинет кузов, и крикнул, обращаясь ко все еще остававшемуся там ефрейтору Седых:
