– Вот, суки, разлетались тут, – пулеметчик бросил взгляд на выход из расселины.
– Ничего, скоро наши прилетят, – уверенно заявил Короленко.
– Думаешь, они с пиндосами сцепятся?
– Не знаю, – младший сержант пожал плечами. – Нас по-любому вытащат. Товарищ старший лейтенант, а перекусить разрешите?
Иванов повернулся к бойцу, пожевав губами, бросил украдкой взгляд на Немировича и негромко ответил:
– Можно. Всем, кроме охранения на входе, можно поесть. Пока все равно сидим.
– Экономьте воду, – добавил от себя Банников.
– Чего экономить? – воспротивился его распоряжению Бурцев. – За нами скоро прилетят, – уверенно заявил он. – Разведрилось. Погода шепчет.
– Погода шепчет, но пока прилетели только пиндосы, – не собирался отказываться от своих слов Банников. – Воду поберегите. А то будете потом… – что именно они будут делать потом, прапорщик не договорил, все его и так прекрасно поняли.
Вертолеты американцев продолжали кружить, не оставляя сомнения, что разыскивают они именно русских спецназовцев. И то, что они летали над горами, а не над пустынной местностью, было вполне естественно. Разве что район поиска казался подозрительно малым. Или так думалось только укрывшимся от вертолетов спецназовцам?
Но время шло. Немного перекусив, Банников подошел к стоявшему неподвижно Немировичу.
– О чем задумался, Константинович?
– Жду, когда эти чмыри улетят, – ответил капитан. – Не могут же они тут виться до бесконечности?
– Интересно, наши рискнут нас забирать в открытую или нет?
– Не знаю, – задумчиво ответил Немирович, при этом отрицательно покачал головой.
– Что будем делать?
Немирович усмехнулся:
– Извечный русский вопрос. Сейчас эти говнюки улетят и двинемся дальше в горы.
– Может, на попе ровно посидим, подождем?
– Нет. Не нравится мне здесь. Как в ловушке. И отходить, если что, неудобно и обойти могут.
– Эх, а мне в тенечке так хорошо си-дится.
– Ну, иди посиди, все равно пока летают.
– Да насиделся уже. Ладно, попробую совместить полезное с… – прапорщик запнулся, не зная, какое слово подобрать на замену «приятного», но так и найдя, – полезным. Так, орлы, слушаем меня внимательно, – обратился он к личному составу, – повторенье мать…
– Мученья, – опередив замкомгруппы, добавил Короленко.
– Слушай ты, умник, может, за меня тут поговоришь?
– Да вы говорите, говорите, товарищ прапорщик, вы мне не мешаете, – продолжил юродствовать младший сержант, но, увидев, как Банников начал зло хмуриться, поспешно пошел на попятную: – молчу, молчу…
– Вот и молчи, – буркнул Банников и продолжил: – напоминаю правила стрельбы в горах…
– Да помним мы, товарищ прапорщик, – сонно откликнулся ефрейтор Седых.
– Ты помнишь, а кто-то забыл. Итак, при углах места цели больше плюс-минус тридцать градусов точкой прицеливания выбирается нижний край цели или устанавливается прицел минус один. При высоте над уровнем моря выше…
Банников продолжал говорить, его голос расползался под каменными сводами расселины многократно повторяемым шепотом, но погрузившийся в раздумья Немирович его будто не слышал. Он с отрешенным видом смотрел на заполненный светом выход. После того как появились американские вертолеты, капитан уже не сомневался в том, что их не оставят в покое. И не важно, что было тому причиной – блок управления ракетой, желание захватить русских как таковое или банальная месть за убитых. Вывод напрашивался один: если в ближайшее время группу не эвакуируют, боестолкновение станет практически неизбежным. Значит, следует облегчить себе жизнь, заняв максимально выгодную позицию. Занять и до прибытия подмоги держать оборону.
«Да, Артем Константинович, – обратился сам к себе Немирович, – ты так и третью мировую начнешь. Впрочем, ты, братец, слишком большого мнения о своей персоне – чай, не первый раз наши с пиндосами в третьих странах сталкиваются. Так что воюй на здоровье, никто и носом не поведет. На что угодно могу поспорить, обе стороны сделают вид, что ничего не произошло. Разведки перетрут меж собой и сложат дела в архив. А погибших одни спишут на талибов, вторые на Северный Кавказ… вот я идиот, ляпнул тоже… тьфу, тьфу, тьфу, типун тебе на язык. Не надо нам никаких погибших. Нормально все будет, нормально, – суеверно принялся открещиваться от собственных мыслей Немирович. – Надо отсюда уходить, и как можно быстрее. Если судить по количеству вертолетов, американцев на порядок больше, чем нас. Зажмут здесь, то, как мы ни бейся, додавят. Надо уходить выше и искать местечко поприличнее».
Придя к такому выводу, капитан вышел из оцепенения, тут же до него донесся голос Банникова, продолжавшего свой краткий «ликбез»:
– …и в очередной, сто первый раз напоминаю, стрелять всегда лучше так, чтобы если промазали, то пусть уж пули лягут перед противником, чем просвистят над ним. Ударят пули в бруствер и песок, осколки камня, вопьются врагу в лицо, в глаза, рикошетная пуля может угодить в лоб ему или его соседу. Опять же психологический фактор. А над головой… в пылу боя можно и не заметить. Кстати, я едва не упустил: если пули лягут перед противником, вы наверняка увидите всплески и сможете сделать поправки. Вопросы?
– У матросов нет вопросов, – за всех откликнулся Бурцев.
– Отлично, – выдавил из себя улыбку Банников и направился к поманившему его рукой Немировичу.
– Петрович, у тебя в группе сколько «обстрелянных»? – совсем тихо спросил он. – трое? Четверо?
– Пятеро, вместе со мной, – таким же тихим шепотом сообщил Банников.
– И то хлеб. Признаться, я и на это не рассчитывал.
– Думаешь, встрянем?
– Боюсь, что так.
– Вот и я тоже… Что-то не хотят нас забирать.
– Возможно, из-за пиндосов. Хотя что гадать? Связи-то нет.
– Ситуевина получается интересная. Нашим тоже нас искать придется.
– Тут проще. Нам бы их только заметить. «Пилоты» у нас работают. Слава богу, шаловливые ручонки до них не добрались. Прибудем в ПВД, обязательно докопаюсь, что с этим долбаным «Аквилоном» произошло. Карелов хрен моржовый.
– Думаешь, это он начудил?
– Больше некому… – Немирович на долю секунды умолк и наклонил голову к уху Банникова, его шепот стал едва слышим, – он, стерва такая, стрелки на Савелова переводит…
– А тот тут каким боком?
– А ваш радист ему радиостанцию подержать давал. И тот типа ее чуть не уронил.
– Так не уронил же… – заметил Банников и, подумав о хитропопости Карелова, усмехнулся.
– Не уронил, – поддакнул капитан, – но этот «доблестный» ваш радист попытался меня убедить в том, что Савелов ввел код стирания информации. Спрашивается, а почему Карелов ему вообще радиостанцию в руки дал? А потому, говорит, что тот, видите ли, попросил.
