– Заткнись, – огрызнулся Банников, положил автомат на землю и, достав бинт, принялся, не обращая внимания на судорожные всхлипы Савелова, накладывать тугую повязку. При этом он не переставал ругать бинтуемого самыми последними словами. Закончив накладывать повязку, прапорщик вернул на место кроссовку и перешнуровал ее. Затем подхватил оружие, встал и, несильно пнув лежавшего по здоровой ноге, потребовал:
– Поднимайся!
– Тебе бы все издеваться, – огрызнулся Савелов, с оханьем поднялся и осторожно сделал первый шаг. Ойкнул, но тем не менее сумел переступить и, ссутулившись, поковылял дальше. Пройдя с десяток шагов, он, не поворачиваясь, «завел свою старую пластинку»:
– Какой смысл меня тащить? Отпусти. Мы ведь так все равно далеко не уйдем. Ты же сам это знаешь.
Банников молчал.
– Ты понимаешь, скоро здесь появятся вертолеты!
– И хрен с ними. Ты же все равно сдохнешь раньше меня, – сказал Вадим Петрович, а сам подумал: «Я тебя, тварь, доведу, я тебя все равно доведу».
– Зачем тебе это? Зачем, скажи? Родина? Да что она тебе Родина? Сейчас так не живут – можешь урвать, урви. Отпусти меня, и ты получишь такие деньги, что ни тебе, ни твоим правнукам не заработать за всю жизнь.
– Не скули.
– Какой же ты идиот, – Савелов сам не заметил, как разозлился. Он остановился и, сжав кулаки, повернулся лицом к Банникову. Все летело прахом. Он не мог, не имел права говорить то, что решился сообщить этому упертому прапору. Открыть правду. С другой стороны, что толку от сохранения тайны, если весь ход с таким тщанием планировавшихся и оберегаемых событий окажется прерван?
– Заткнись и топай дальше, – потребовал Банников.
– Да иди ты к черту, – огрызнулся Савелов и буквально шлепнулся задом на один из находившихся за его спиной камней. – Никуда я не пойду, пока ты меня не выслушаешь, – твердо заявил он, решившись на откровенность.
– Хорошо, – на удивление легко согласился Банников, видимо, просчитав, что проще быстро выслушать и продолжить путь, чем долго гнать прикладом, – говори.
Савелов задумался, не зная, с чего начать, в душе боролись противоречивые чувства. Решиться на откровенность было непросто, в какой-то мере требовалось даже перешагнуть через собственное благоприобретенное я. Ведь в последние десять лет он старательно менялся: заставлял себя думать, как вражеский агент, делать все, как должен делать агент, поступать, как поступил бы агент. Никто не должен был знать его истинных мыслей и главной подоплеки его поступков. Даже он сам должен был почти забыть, кто и что он есть на самом деле. Все эти десять лет усилия Савелова были направлены на то, чтобы измениться настолько сильно, чтобы не один человек, ни одна самая хитроумная машина не смогла распознать в нем истинное я. И вот теперь Семен был вынужден раскрыться едва ли не первому встречному. Но, похоже, терять было нечего.
– Я не инженер, – сообщил Савелов, и Банников удивленно поднял брови.
– Не понял?
– Точнее, не только инженер-конструктор, но и почти такой же служака, как ты.
– Дальше. Только быстро, и уходим, – прапорщик хотел скорее прослушать этот бред и продолжить путь.
– Я понимаю, поверить будет сложно, но все, что ты знаешь о своем задании, лажа. Все, ради чего это затевалось, содержится здесь. – Савелов запустил пальцы в карман и выудил оттуда небольшой прямоугольник флешки. Банников потянулся было к ней, но потом передумал.
– Рассказывай, – потребовал он.
– Тебе, чтобы понять истину, нужно перевернуть все с ног на голову. Во-первых: никакой случайно улетевшей ракеты не было.
– Я догадываюсь. Ты все и подстроил.
– Не совсем я, или, точнее, совсем не я. Но не суть. Главное, я не предатель.
– Воно оно как, – Банников смахнул с лица пот, – ну трепись дальше.
– Как человек, подающий надежды, я был завербован иностранной разведкой еще студентом, но фокус в том, что я уже до этого начал сотрудничать с нашими контрразведчиками. Десять лет ушло на то, чтобы противник окончательно уверился в моей полной лояльности. И тогда был разработал план под столь банальным названием «Троянский конь», но оно как никакое другое подходило под задуманное. Согласно этому плану была разработана легенда создания в России ракеты «Стилет» с некими уникальными характеристиками. Ее полевые испытания прошли успешно, и было принято решение проверить ракету в боевых условиях. Тут на поверхность выплыл я и как вражеский шпион внес в элементы управления «Стилета» некоторые изменения, отклонившие ракету от цели. Все шло по плану, но тут вмешалась эта гадостная песчаная буря. Американцы должны прибыть на место падения ракеты первыми, но опоздали, не решившись, мать их, лететь при таких погодных условиях.
– А ты тогда тут каким боком? Как бы ты к ним попал, если бы они прибыли первыми?
– О, тут все продумано и согласовано. Американцы не просто забрали бы ракету, а отошли с блоками управления в заброшенный кишлак и стали бы поджидать вас. Едва бы мы вошли в кишлак, как по вам бы открыли огонь снайперы, а я, воспользовавшись общей суматохой и замешательством, должен был скрыться. В одном из зданий на окраине расположен кяриз, там бы меня и ждали.
– Ты хочешь сказать, что я должен поверить в подобную замуту? Бред какой-то.
– Совсем не бред. Так планировалось.
– Ты, гнида, хочешь сказать, – Вадим потянулся к Савелову с желанием дать тому по морде, но остановился, – что кто-то из нашего руководства сознательно подводил нас под засаду?
– Да, – ни мало не смутившись, ответил Савелов.
– За каким хреном, скажи, это было бы нужно?
– Для создания большей достоверности, – без запинки ответил Савелов, – так сказать, убедительности моей честной игры.
– Положить роту ради сомнительного удовольствия переправить на Запад паршивого инженера-электронщика? – еще больше засомневался Банников. – Вот это действительно лажа.
– Во-первых: не паршивого, а весьма талантливого; во-вторых: важен не сам факт моего перемещения за бугор, а надежда на то, что вскоре в их ракетах окажется наша система управления. Понимаешь, наша! Их ракеты полетят не туда, куда они их направят, а туда, куда захотим мы! Ты, я, наша страна. Ты просто не понимаешь…
– Это ты не понимаешь! – взорвался Банников. – Ты что, считаешь, я должен поверить, что мы разменная монета?
– А разве это не так? – ухмыльнулся Савелов. – На случай глобальной войны кто вы? Разменная монета и есть! Одноразовый шприц со смертельной инъекцией для врага. Разве не так?
Банников молчал, мучительно анализируя сказанное.
– Всегда ли у вас предусмотрено возвращение? – продолжал допытываться Семен.
– Нет, – прапорщик не стал отрицать очевидного. – Достоверность говоришь… Роты нет, группа одна… Это ты наводил на нас американские ВПШГ?!
