Но, несмотря на большое участие евреев в движении анархистов, незаметно (в отличие от эсеров) какой-либо национальной ориентации в деятельности партии. В революцию 1905 г. их организации активнее всего были в черте оседлости и боролись главным образом против состоятельных евреев. Так, первый их теракт в ХХ в. был совершен в 1904 г., когда Нисан Фарбер убил Аврама Кагана в синагоге в Белостоке. В 1905 г. Б. Фридман бросил бомбу в синагогу в Белостоке, где собралась группа состоятельных евреев (возможно, для обсуждения вопроса о локауте). Влияние деятельности анархистов в общерусском масштабе сказывалось разве что в том, что она расшатывала тогдашний образ жизни.
Эсеры, эсдеки и анархисты – это были партии, называвшие себя революционными. Кадеты назывались лишь оппозиционной партией, но, по существу, были партией революционной, имевшей целью изменение государственного строя. Эту их роль в I Государственной думе очень ясно показал в своей книге историк Герье. Официальным вождем партии был Милюков. Но Тыркова-Вильямс пишет в своих воспоминаниях: «Милюков был окружен темноглазыми почитателями и особенно почитательницами, к которым он был очень чувствителен. Но не он дирижировал хором, а скорее тот – им». Удивительно, что и Меньшиков в связи с Милюковым применяет то же сравнение – «подставной дирижер». Фактическим редактором официального органа кадетов, газеты «Речь», был Гессен. Кое-что об источниках финансирования газеты сказано в гл. 10. В ЦК кадетской партии из числа евреев входили: Винавер, Гессен, Изгоев (Ланде), Каминка, Мандельштам, Петражицкий. Меньшиков, кроме того, называет среди «вождей кадетов»: Ганейзера, Ганфмана, Греве, Иоллоса, Гуревича, Розенберга, Штильмана, Фридмана.
Эти факты дадут, однако, очень односторонний взгляд, если не отметить, что в руководстве кадетов громадное место занимали также помещики и дворяне старых родов, известные профессора (кадеты считались «профессорской партией»). Тыркова-Вильямс перечисляет: Шаховской, Долгорукий, Радичев, Муханов, Свечин, Петрункевич. Из профессоров – Муромцев, Милюков. Тыркова поражается: а в программе – насильственное отчуждение помещичьих земель? Но на этом пути веяло властью. Да и деньги вдруг полились. Она сама удивляется: за один год ее заработки увеличились в 4 раза!
Картина будет неполной, если мы не отметим, что начиная с 1916 г. (в частности, во время Февральской революции) главой русского масонства (секретарем «Великого Востока народов России») был Гальперн. (После Февральской революции ему была предоставлена должность управляющего делами Временного правительства). А позиция русского масонства формулировалась одним из его активных членов так:
«Организация носит определенно революционный характер и стремится к насильственному перевороту».
Подсчеты, мне кажется, в таких случаях мало поясняют, но все же приведем некоторые. М. Н. Покровский утверждал:
«По данным различных съездов, евреи составляют от 1/4 до 1/3 организаторского слоя всех революционных партий».
Ларин (Лурье) пишет, что среди арестованных и сосланных евреи составляли около одной четверти.
По просьбе графа Игнатьева ген. Сухотин, командующий Сибирским военным округом, привел данные о лицах, находящихся под гласным надзором полиции в Сибири на 1 января 1905 г. Их было: русских – 42 %, евреев – 37 %, поляков – 14 %.
Бундовец, а потом большевик Рафес в «Истории еврейского рабочего движения» приводит цифры английского исследователя Раппопорта: с марта 1903 г. до ноября 1904 г. через Александровский равелин прошло 384 политических заключенных. Из них евреи – 53,9 %, русские – 26,4 %, поляки – 10,4 %. Из женщин: 64,3 % – еврейки.
Все эти цифры близки и, видимо, дают правильную картину относительно тех членов революционных партий, которые вели активную работу. Но в руководстве положение было, как мы видели, иным. А политика этих партий (в основном, подпольных) определялась далеко не демократическими канонами. В качестве примера, перескакивая через десятилетие, приведем VII съезд большевистской партии в 1918 г. Это был чрезвычайный съезд, обусловленный грозой раскола в связи с подписанием Брестского мира (он и назывался подпольным). Там была принята резолюция, обязывающая сохранить в тайне принятые решения. Председатель даже подчеркнул, что «ни один член съезда не имеет права давать какие бы то ни было сведения кому бы то ни было». То есть тот слой партии, который собрался тогда в Москве, принимал весьма радикальные решения (напомню, что согласно резолюции, внесенной Лениным, съезд уполномочивал «объявить войну любой империалистической державе и всему миру, когда ЦК партии найдет момент для этого подходящим»), скрывая это от остальных членов партии.
Сухие цифры могут дать ложную картину. Но вот точка зрения схватчивого (и не склонного к теоретизированию) наблюдателя. Шульгин пишет об «энергии и вирулентности» «освободительного движения» 1905 г.:
«…каковому движению еврейство дало спинной хребет, костяк».
И убийца Столыпина Богров был еврей, причем перед покушением в разговоре с деятелем партии эсеров Лазаревым сказал: «Я еврей, и позвольте вам напомнить, что мы и до сих пор живем под господством черносотенных вождей». Все это сплетается в загадку. Столыпин как раз предлагал уничтожить все ограничения, существовавшие для евреев. Правда, текст его предложений, отвергнутых Николаем II, стал известен только после революции, но трудно себе представить, чтобы в еврейской среде не была известна общая позиция Столыпина. Да таков был и весь дух столыпинских реформ. Как же тогда понять мотив покушения Богрова?
2. Революция
Но вот наступила революция, и все проблемы отступили перед вопросом о власти.
Интересно отметить, что во Временном правительстве, сколько раз его ни перетряхивали, кажется, не было ни одного еврея. Правда, и власть его была довольно иллюзорной. Трудно сказать, кто же обладал властью непосредственно после Февральской революции и обладал ли ею кто-либо. Но ближе всего к этому находился президиум Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов – странное политическое образование, никем не выбранное, «само собою» организовавшееся. Процесс его возникновения подробно описывает в своих воспоминаниях Суханов (Гиммер). Видимо, первый «обмен мнениями» произошел на квартире у Н. Д. Соколова 25 февраля. По крайней мере с этого «совещания» начинает свою историю Суханов. Он вспоминает, что собрались случайно: кто зашел узнать о новостях, кому позвонили по телефону. Но из опубликованных впоследствии воспоминаний видно, что собрание было созвано по масонской линии. Затем, 27 февраля, Временный Исполнительный Комитет Совета рабочих депутатов собрался в Таврическом дворце. Его состав: Богданов, Гвоздев, Капелинский, Гриневич (Шехтер), Скобелев, Чхеидзе, Франкорусский, Соколов, Эрлих. На базе его, путем кооптации, был создан постоянный Исполком. Так, уже 28-го в него были включены Сталин и Рафес (которого вскоре заменил Либер). Так дальше и шло: «Исполком приглашал в свою среду приехавших из имевших явные заслуги перед движением», – поясняет Суханов. Так, 15 марта приехали Ларин (Лурье) и Урицкий, еще через 2 недели – Мартов. 19-го вернулись из ссылки Церетели и Гоц, 28-го – Дан, 31-го – Камков (Кац). Наконец, 3 апреля – Ленин и все спутники по «вагону».
