Памятник хану Абулхайру в Актобе
Вот теперь Россия согласилась принять казахов: Тевкелев объяснил Сенату, чем торг с Азией через Жузы выгоднее торга через Каспий. Алексея Тевкелева и батыра Алдара отправили послами в Младший Жуз к Абулхайру. Но другие ханы казахов и не думали отдаваться России. Уж лучше джунгарам – те хотя бы знают, что такое Великая Степь, да и Старший Жуз при джунгарах. И Абулхайр спрятал посольство от мести сородичей.
От весны 1732 года, когда по степям побежали «ветровые ведьмы» перекати-поля, до осени 1733 года, когда покраснели белёсые солончаки, посольство скиталось по дальним кочевьям и вело переговоры с казахскими ханами поодиночке, встречаясь с ними в глухой чилиге степных речек. В конце концов жадные ханы соблазнились подарками и деньгами. Русское подданство ни к чему их не обязывало: отчего бы и не принять его? Посольство вернулось в Россию с Эрали-султаном, сыном Абулхайра. И в 1734 году Россия приняла под своё крыло Младший Жуз казахов.
Но Абулхайра ожидало разочарование. В 1735 году он прикочевал к устью Ори, ожидая увидеть могучую русскую крепость, а увидел перекопанный пустырь и потрёпанное башкирами голодное войско. К тому же его командир подполковник Чемодуров сцапал Эрали-султана в аманаты и приказал Абулхайру кормить свой гарнизон. Такому наглому и нищему сюзерену Абулхайр подчиняться не желал.
Ситуацию через год исправил Татищев. Он разрешил казахам ходить через Яик на башкир в баранту, и русское подданство опять стало казахам интересно и приятно. А башкир о беде предупреждал бог Тенгри. Если на Яике за устьем Кизила зеленеет скала Синий камень – значит, казахи идут в баранту. Если бушует тихое озеро Аслыкуль, в котором живёт Оло-Суртан, хозяйка рыб, древняя щука, огромная, как вековое бревно, – значит, казахи идут в баранту. И башкиры в ответ ударили по Оренбургской экспедиции – это ведь русские натравили и пропустили Абулхайра.
Утёс Синий камень, который зеленел, когда казахи шли в набег
Татищев осознал ошибку и решил начать всё с чистого листа. Подарками он выманил Абулхайра из Башкирии и устроил в Оренбурге вторичную присягу. Он презирал этих азиатов, но Абулхайр только усмехался. Сколько бы ни морщил нос чужеземный вельможа, хитрый Абулхайр обвёл всех вокруг пальца. Русская царица его простила и назначила ханом казахов, а местные власти дарят подарки. И никто не отнимает того добра, которое Абулхайр уже награбил у башкир.
Хан ниоткуда
Оренбургская экспедиция подняла на войну всю Башкирию. Однако башкиры бунтовали по правилам. На зиму они заключали мир и договаривались с русскими командирами, сколько табунов должны заплатить русским за нанесённый урон. И всегда напоминали: они сражаются не с Россией, а с Оренбургской экспедицией. Когда в 1735 году началась война с турками, башкиры предложили России свои отряды.
Опаснее прочих для русской власти был батыр Акай Кусюмов, потомственный мятежник. Его отец ходил с батыром Алдаром на Казань, а дед дрался вместе с Садииром и погиб на виселице. Акай ударил русским под дых: атаковал Бирск, Мензелинск, Заинск, Сарапул и Елабугу. Это с Акаем воевал генерал Румянцев, начальник Комиссии башкирских дел, и потому не помогал «транжементам» на Яике. Румянцев даже взял Акая в плен, но летом 1736 года на реке Большой Ик из Мурадымовского ущелья хлынули отряды абыза Кильмяка и освободили Акая.
Разбитого Румянцева сменил бригадир Хрущов, а разбитого Хрущова сменил генерал Соймонов. Он сумел снова схватить Акая и от греха подальше отослал его в Петербург. Где-то там, в казематах балтийских крепостей, Акай и сгинул.
Когда Татищев натравил на башкир казахов, он запустил цепную реакцию войны всех со всеми. Татищев отработал назад, приняв новую присягу Абулхайра, а башкиры теперь перекупили тщеславного хана: объявили его своим владыкой. Абулхайр потерял голову от счастья. Возглавив башкир, он забыл присягу, осадил Оренбург, рванулся в степь, взял Хиву и провозгласил себя хивинским ханом.
Этого уже не потерпели гордые персы. Вместе с джунгарами они вторглись в Средний Жуз. Казахи Среднего Жуза бежали через Яик в Башкирию, и тогда хан Среднего Жуза Барак в отместку Абулхайру объявил ханом Башкирии сына Шигая. Абулхайр послал против Шигая сына Нурали: в Башкирии друг с другом бились казахи Среднего и Младшего Жузов под командованием ханских сыновей.
От таких кульбитов у русской власти затрещали мозги. Русские взяли султана Эрали, другого сына Абулхайра, и посадили аманатом в Сорочинскую крепость. В ответ Абулхайр присягнул джунгарам и привёл джунгарское войско под Оренбург, но вдруг на глазах ошалевших джунгар в третий раз присягнул русским.
Башкирам же оставалось одно: воевать против всех. Из толщи народа, будто великаны алпы из гор, выросли новые вожди: Тюлькучура, Мандар и Бепеня. Батыр Тюлькучура атаковал Бирск и Уфу, батыр Бепеня – Чебаркуль и Шадринск, батыр Мандар – Осу.
На берегу Агидели возвышается гора Тра-Тау. Такие отдельно стоящие горы называются шиханами, и Тра-Тау – хан шиханов, национальный символ Башкортостана. Пока на твоей земле стоят такие горы, смириться с несправедливостью невозможно
Русская власть уже не могла побеждать без вероломства. Зимой 1739 года, в перемирие, солдаты схватили Тюлькучуру и Бепеню. Их привезли в Мензелинск, и Тюлькучуру повесили, а Бепеню колесовали. Последний из вождей, батыр Мандар, сказал: если русские – так, то башкирам нужен настоящий великий хан.
В 1740 году башкиры подняли на белый войлок простого хаджи Минлегола Юлаева. Его назвали чингизидом и кучумовичем Султан-Гиреем и джунгарским принцем Шуной, а попросту – Карасакалом, Чёрной Бородой. Карасакал объявил о создании башкирского ханства, о независимости Башкирии от России, и начал собирать отряды.
Шихан Тра-Тау на Агидели
Два войска сошлись весной на речке Кизил, притоке Яика. Русскими драгунами командовал горный офицер подполковник Яков Павлуцкий. Башкирами – батыр Мандар. Усталые драгуны, которых огромная империя еле наскребла по сусекам, рубились со стариками и юношами-егетами, последними защитниками истерзанного народа. В свалке удар сабли свалил батыра Мандара. Карасакал скомандовал отступление.
В заслоне башкир осталась бабья гвардия во главе с женой Карасакала Бану – раскосые амазонки с ожерельями из монет. Бешеные девки визжали и сыпали стрелами, прикрывая отход мужчин, и все полегли под картечью. Остатки войска Карасакала от Яика добрались до Тобола и переплыли на казахский берег, где начиналась Тургайская степь.
Но подполковник Павлуцкий продолжил преследование. Драгуны перегребли реку, вымочив порох, вскарабкались на яр и одними пиками погнали башкир ещё дальше. Раненый Карасакал увёл уцелевших бойцов к Аралу и затерялся навек. Вроде бы, его приютил легендарный Аблай-хан.
