Юлька бы не обратила внимания на Сашу, но уж больно крикливой красотой, бросающейся в глаза, как яркая обертка, обладала девушка. Такую раз увидишь, запомнишь навсегда, независимо от желания. С первого взгляда, брошенного на нее в Малиновке, Юлька поняла, что Саша не любила Костю. Возможно, ей было приятно проводить время с ним, возможно, он удовлетворял ее потребности в сексе, возможно, она использовала Костю в целях какого-то плана, теперь ясно какого. А возможно, что Юлька ошибалась на счет нее. Однако знала точно, что Саша не любовь испытывала к Косте, а нечто иное.
Какой все-таки выпал неслучайный случай, если верить кому-то из великих, провозгласивших, что случайностей не бывает, приведший в одно и то же время и в одно и то же место Сашу и Юльку. Хорошо, что не столкнул лбами, а стоило бы. Как бы повела себя Саша, оказавшись лицом к лицу Юльки? Впрочем, вопрос риторический. В тот момент Юлька подумала, что обозналась. Она сидела на скамейке в сквере напротив гостиницы, ожидая Людочку. Ту вдруг осенило, не теряя времени, устроиться все-таки горничной в «Кроун Плаза». Какими мотивами она руководствовалась, не распространялась, предложила лишь и Юльке за компанию попытать счастья. Она закрыла киоск посреди рабочего дня, уговорив все же Юльку поехать с ней, но в гостиницу Юлька категорически входить отказалась, сказала, что подождет подружку на улице.
Юльку не удивило поведение Людочки. Вполне в ее стиле. Вот только маму подставила. Может получить выговор, если не что-нибудь похуже. Хотя у той, возможно, наладится личная жизнь и неприятности на работе она воспримет адекватно.
Довольно долго Людочка не выходила. Юлька успела заскучать. Мимо туда-сюда сновали прохожие, в основном студенты. Кто с пивом, кто с мороженым, кто с сигаретой, кто в обнимку. Уже началась зачетная сессия у очников, скоро начнется учеба у заочников, то есть у Юльки с Людочкой. Если, конечно, Юлька доживет. Она непроизвольно всхлипнула, вспомнив о диагнозе. А солнышко сверху так приятно щекотало кожу. Неужели его больше не будет и она никогда не ощутит солнечных нежных прикосновений к своему лицу, погребенная и засыпанная землей, изъеденная червями?… Юлька живо представила картину того, как ее пожирали черви, высасывали глаза, обгладывали нос, копошились во рту. Ее чуть не стошнило. Она вскочила со скамейки, судорожно стряхивая с себя воображаемых гадких насекомых. Брезгливо поморщившись, Юлька застыла на месте, заметив на себе пристальные взгляды прохожих и отдыхающих на соседних скамейках. Она невинно улыбнулась, сделав круг вокруг себя, пожала плечами и снова села на скамейку, будто ни в чем не бывало.
«Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша», – прошептала Юлька самой себе.
Прямо напротив нее появилась парочка. Парень с девушкой сели на скамейку и не таясь принялись целоваться. Юлька тоже хотела, чтобы ее целовали. Она не хотела умирать, хотела любить и быть любимой. За что ей подобная несправедливость? Кому она сделала плохо?…
Невольные слезы побежали по щекам, как муравьи, нагло забираясь в рот и солоня губы. Юльке стало себя жаль, и слезы она не вытирала. Даже если бы и захотела, прекратить их неистовый бег ей бы не удалось. Нужно было выплакаться, чтобы полегчало, чтобы появились силы жить дальше столько, сколько осталось. И никто не подошел, не поинтересовался участливо, почему плачет одинокая девушка на одинокой скамейке (Юльку, как ни странно, не потеснили, хотя желающих, она видела, имелось предостаточно). Может быть, на ее лице уже возникла печать смерти, которая бросалась в глаза?… И Людочка долго не возвращалась. Может быть, стоило пойти с ней? Все не так одиноко. Юлька находилась среди людей, но этим людям до нее не было никакого дела. Человек человеку волк по нынешним временам, а не человеку нужен человек, как раньше.
Рука сама по себе потянулась за телефоном. Юлька думала набрать Людочку, но передумала, натолкнувшись взглядом на номер Руслана. Она могла невовремя напомнить о себе подружке, а Руслану захотелось позвонить, потому что он все-таки был ее Русланом, пускай и не таким, как мечталось. Юлька готова была забыть Алину и простить ее ему, только бы он ответил, поговорил с ней, успокоил…
– У аппарата, – через семь гудков прозвучал его голос в телефоне.
– Здравствуй, Руслан! – стараясь сдерживать слезы и всхлипы (неудачная затея), проговорила Юлька.
– Привет, пропажа! – жизнерадостно воскликнул Руслан. – Куда пропала?
– Да я… тут…
– Ты что, плачешь? Обидел кто-то?
– Да нет… – хотя нужно было сказать, что он.
– Где ты?
– На улице, в сквере напротив стадиона «Динамо».
– И что ты там делаешь?
– Сама не знаю. Ноги привели.
– Для того, чтобы поплакать?
– Надо полагать. Ты мог бы приехать за мной?
Пауза.
– Мог бы?
– Прости, Юль, я на работе. Давай завтра вечером приезжай ко мне, поговорим о том, что у тебя стряслось. Сегодня, честно, не могу.
– Я поняла.
– Русланчик, ну ты скоро? Твоя киска замерзает без ласки…
– Твою мать! Дура я тупая! Чтобы еще раз связалась с тобой!.. Да лучше сдохнуть в самом деле!..
– Юль, ты не так все поняла…
– Да пошел ты!..
В глазах вдруг потемнело, словно выключили свет.
Юлька не помнила, но потом ей рассказали, как она рухнула со скамейки на землю и распласталась, раскинув руки. Сначала никто ничего не понял. Потом к ней бросилась парочка, что целовалась напротив. Девушка училась в мединституте. Она проверила пульс, потрогала Юлькин лоб, тормошнула слегка. Начали сбегаться остальные обитатели скамеек, образовав полукруг вокруг нее. «Скорую» вызвать не успели, хоть ее первым делом нужно было вызывать. Людочка отговорила. Она появилась в последний момент и тут же взялась руководить процессом по приведению подруги в чувство. Первым делом попросила парней поднять Юльку с земли и положить ее на скамейку, головой на Людочкины колени. К тому времени Людочка устойчиво расположилась на скамейке. Потом поинтересовалась, есть ли у кого нашатырь. Ко всеобщему удивлению, нашатырь оказался у парня студентки мединститута. Даже ватка нашлась, которую Людочка смочила раствором и несколько раз поднесла к Юлькиному носу. Та жутко поморщилась и чихнула, потом открыла глаза, взволнованно захлопав ресницами из-за нависших над нею, как гроздья винограда, пытливых лиц. Встретившись взглядом с Людочкой, Юлька кое-как успокоилась, даже улыбнулась ей как смогла. Лица над ней тоже заулыбались, довольные хеппи-эндом.
Людочка поблагодарила собравшихся за помощь и сочувствие, и те потихоньку разошлись по своим делам и скамейкам, то и дело оглядываясь все же на потерпевшую.
Юлька облегченно вздохнула, и слезы снова хлынули потоком из ее глаз. Людочка, как маленькую, успокаивала подружку ласковыми словами и прикосновением рук к ее голове, щекам и лбу. Юльке было стыдно за свою слабость, но винить ее за это не стоило. По-хорошему, на месте Людочки должен был находиться Костя, но у Кости у самого столько накопилось всего, что лучше было его не трогать. Руслан – мразь, а Людочка – единственное светлое создание и олицетворение настоящей женской дружбы, как оказалось, крепче хваленой мужской, размусоленной в лучших книгах и фильмах.
