Костя сидел за столом, листая глянцевый журнал. На столе в отдельных тарелках, изнемогая от ожидания к употреблению, взывали к вниманию порезанные кружочками салями, ветчина, хлеб, бананы, мандарины. Посередине стола лежали три шоколадки «Алёнка».
– Тадам! – потрясла в воздухе водкой и соком Людочка, приближаясь к столу. – Вижу, ты похозяйничал, – поставила их на стол.
– Выпьем! – то ли спросил, то ли предложил Костя. Людочка достала рюмки из серванта в маминой спальне, Костя разлил сок по кружкам, открутил крышку у бутылки водки, наполнил рюмки.
Он устал, он очень устал сопротивляться самому себе. Его влекло к этой странной девушке со страшной силой, сравнимой, наверное, лишь с мощью все разрушающего на своем пути цунами. Влечение Кости к Людочке тоже было разрушающим. Оно разрушало его, превращая в руины прошлое, стирая образ Саши из памяти и вытесняя ее из сердца. Мозг еще трепыхался, как пойманный и зажатый в кулаке озорного мальчишки голубь, но и он сдавался под воздействием алкоголя, тонул в омуте спиртного. Присутствие Людочки на расстоянии вытянутой руки управляло Костей, как кораблем, что ему не нравилось. Он больше не позволит никому собой управлять. Он – лоцман своей жизни, а не кто-то другой. Саша его не любила. Костя, наконец, осознал это. Так зачем ломиться в закрытую дверь и калечить себя иллюзиями? Людочка – очаровательное создание, любящее, а главное, реальное, не придуманное воображением. Сашу Костя, видимо, выдумал и любил не ее, а любовь свою к ней, наивно полагая, что так и должно быть. Любовь предпочитает равных, они же оказались слишком разными. Насколько разными – судить не Косте. Да и при чем здесь суд? Нужно просто забыть и жить дальше. Кто-то из мудрых заметил, что все проходит, да, через боль и разочарования, но кто сказал, что будет легко?
Людочка чуть ли не залезала ему в глаза целиком, пытаясь понять, что с ним происходит. Костя уже четвертый раз молча наливал водку себе и ей, залпом выпивал, запивал томатным соком и смотрел в одну точку. Девушка не отставала от него, морщилась после каждой рюмки, махала перед лицом рукой, хлопая ресницами, жадно глотала сок и закусывала бананом. Она не мешала Косте в войне с самим собой, терпеливо дожидалась победителя, гостеприимно предоставив условия для батальных действий. Он не мог ее подвести, не имел права. Однако сказал:
– Я закурю.
Людочка кивнула.
– Только на балконе, – добавила.
Костя, слегка пошатываясь, вышел на балкон.
Людочка, будто только этого момента и ждала, метнулась в мамину спальню. Она вытряхнула на кровать из пакета халат, комбинацию и новые трусы, быстро разделась донага. Торопясь в переодевании, несколько раз обеими ногами попадала в правое полушарие трусов и падала на кровать, ругаясь при этом по-американски. Справившись наконец, вползла в комбинацию, облачилась в халат, запахнула его и подпоясалась поясом. Поправив волосы, вернулась в кухню, включила приглушенный свет и села на прежнее место за столом. Костя еще курил. Его спина маячила в окне.
Когда он увидел Людочку, когда его зрение сфокусировалось на ней, то застыл, как манекен, и простоял так какое-то время не шевелясь и не моргая. Маневр Людочки решил исход в войне Кости с самим собой.
Она встала со стула, подошла к нему вплотную. Костя пожирал ее глазами. Людочка помнила этот взгляд хищника, готовящегося к прыжку.
Их разделяло друг от друга опасное миллиметровое расстояние. Дыхание сбилось. Сердца напоминали гранаты с вырванной чекой.
– Потрогай меня, – прошептала Людочка. – Ты же этого хочешь?
Ее шепот разрядил обстановку, словно выстрел.
Костя обхватил Людочку обеими руками, прижимал к себе, сжимал и мял ее, как воск, покрывая поцелуями шею девушки, щеки, уши, глаза, нос. Она проникла в его рот языком-диверсантом и взорвала Костин разум. Он почувствовал себя свободным и независимым, как Соединенные Штаты Америки.
24
Тютрин не отвечал. Саша набирала его номер раз двенадцать безрезультатно. Она нервничала и порезала палец, когда крошила колбасу на салат себе сейчас и на собойку на завтра. Пашке на ужин варила пельмени. Он в зале общался по скайпу с папой. Практически этим и ограничивалось общение отца с сыном. Палец сильно кровоточил, чем еще больше нервировал и раздражал Сашу. Она открыла кран с холодной водой и подставила палец под струю. Раковина окрасилась красным, но быстро слизала несанкционированный цвет, предпочитая во всем стабильность и порядок. Любое нарушение правил она пресекала в краткие сроки. Саша помазала ранку йодом и заклеила ее пластырем.
На кухню забежал Пашка.
– Мам, скоро? – спросил.
– Скоро, – ответила Саша. – Поужинаешь, и спать! – предупредила.
– А сколько у меня еще есть времени поиграть? – поинтересовался Пашка.
Саша взглянула на настенные часы, висевшие над столом, и сказала:
– Минут двадцать.
Пашка убежал обратно в зал.
Куда бы убежать Саше? От мучавших ее вопросов и сомнений. Ей очень не понравилось, что Тютрин уехал с Костей и той девушкой, чьего имени она не помнила. Не специально, конечно, оно просто вылетело из головы, не задержавшись в памяти ни на минуту. А теперь он еще и на звонки не отвечал. Впрочем, если на то пошло, ей безразлична судьба всех троих. У нее есть Пашка, остальные лишь приложение.
И все же неизвестность Сашу напрягала. Она уложила сына спать, почитав ему сказку, потом вернулась в зал. Вооружившись пультом от телевизора, устроилась с ногами в кресле. Намеревалась посмотреть какой-нибудь фильм. Переключая каналы, ловила себя на мысли, что никакой фильм ей не нужен. Ей необходимо знать, что происходит. Почему молчит Тютрин? Она набрала его снова. Длинные гудки. Ну и черт с ним! Всегда есть Костя, который никогда не оставит ее в беде и одиночестве. Саша не верила в силу девушки, чьего имени не помнила, способную лишить ее Кости. Он был ее и только ее. Она ощутила вдруг пустоту вокруг и пустоту в груди, увидев себя не в кресле перед телевизором, а на каком-то пустыре посреди болота. С каркающими над головой воронами. Ее передернуло от наваждения. Саша проморгалась, огляделась: она была дома. Однако страх, непонятное чувство беспокойства, полз и полз к ней крадучись, словно наемник, посланный не освободить, а взять в плен.
Нужно позвонить Косте. Он обязательно спасет Сашу. Он все понимает и простит. Он же любит ее.
Саша зачем-то бросилась в ванную и закрылась на шпингалет, будто и в самом деле пряталась от невидимого врага. Набрала Костин номер, нетерпеливо подстегивая гудки, мысленно умоляя Костю поскорее взять трубку.
– Наконец-то! – проговорила Саша в телефон, увидев, как на экране побежали секунды разговора. – Костя! Костя! Ты мне очень нужен, слышишь?…
Ей ответил уставший женский голос:
– Пошла на хер, сука!
Вызов завершился.
Почему женский голос Саша услышала в трубке? Может, она ошиблась номером? Скорее всего. Нужно перезвонить. Однако в ответ ей сказали, что абонент временно заблокирован или находится вне зоны доступа сети.
