– А я вот писателем хочу быть, – признался Коля Пиноккио.
– Ну, и флаг в руки, – ответила Даша и тут же спросила: – А ты ждал какой-то другой реакции?
– Да, нет, – пожал плечами Коля. Вдруг собрался, напрягся и выдал на одном дыхании: – А пойдем сходим в кино…
– Зачем? – Даша не удивилась предложению, просто не видела в нем смысла.
– Ну, как… – растерялся Коля Пиноккио. Он не надеялся на положительный ответ, но все равно был обескуражен, плечи опали. – Кино посмотреть там… – все-таки промямлил.
– То, что ты подержишь меня за ручку или погладишь по коленке, ничего не изменит, – сказала Даша. – Ты мне не нравишься, Пиноккио, уж извини. За хавчик спасибо. За подножку Хвалею спасибо. И на этом все. Научись давать сдачи, Пиноккио.
– Только в этом все дело? – едва сдерживая предательские слезы, кривя губы, выдавил Коля.
– Не только, – сказала Даша. – Но одно из главных. Ладно, мне пора, – засобиралась на выход.
– Я тебя провожу, – вызвался Коля.
– Не надо, – остановила его Даша. – У нас не «бандитский Петербург» и еще светло. – Обула кроссовки. – Ну, пока и спасибо за все еще раз.
Она даже чмокнула Колю в щечку, оставив след от губной помады, но ушла. Закрыв за ней дверь, Коля Пиноккио объехал по двери вниз, на корточки. Побежали капельки слез. Хотелось выть навзрыд, но парень взял себя в руки. Он нашел папину заначку, спрятанную от мамы, непочатую пачку «Космоса». Мама не любила табачный дым, а папа сказал ей, что бросил, хотя курил втихаря. Врубил на полную «Группу крови» Цоя и закурил, неумело, откашливаясь. Коля выкурил таким образом три сигареты подряд, но облегчение не пришло.
ЭПИЗОД 9
Дом культуры стоял в самом центре города, впрочем, как и школа, в которой учились Павловская и Даша. Только школа располагалась немного в стороне, ближе к жилым домам. Дом культуры же окружали административные здания.
Таня поздоровалась с вахтером, прошла через фойе, поднялась на второй этаж, вошла в танцкласс, где уже стояли на растяжке у станка Аля Мороз, Юля Пересильд и Руслана Михайловская.
– Привет, – бросила Павловская девчонкам, на ходу раздеваясь.
– Чё-то рано ты сегодня, – заметила Аля Мороз.
– Да нас классуха прям с утра из школы поперла, – призналась Павловская и добавила: – Прикиньте, девки, мы с Дашкой Белой у Пиноккио весь день продрыхли.
– А кто такой Пиноккио? – не знала, о ком говорит Таня, Юля Пересильд.
– Да мальчик из класса, – отозвалась Павловская.
– И как? – заинтересовалась.
– Да никак, – ответила Таня. – Там все так запущено…
– Совсем пропащий, да? – не отставала Юля.
– Не то слово, – сказала Павловская. – Тебе там ловить точно нечего. Не обломится.
– Ну, ты все равно телефончик черкани, – попросила Юля.
– Ты чё, серьезно? – не могла поверить Таня.
– Нет, прикалываюсь. Диктуй телефон, Павловская, не жмись, – заявила Юля.
– Да на, – Павловская отыскала номер телефона Пиноккио в своем телефоне, она хранила номера всех своих одноклассников, на всякий случай, – жалко, что ли? – продиктовала. Юля забила продиктованный номер в свой телефон.
– Все равно не понимаю, – произнесла Таня потом, – нафига тебе Пиноккио? Ты же его не видела никогда?
– Вот и познакомлюсь, – парировала Юля, – отвянь, Павловская.
– А Белая как? – спросила Аля Мороз.
– Да из-за нее классуха нас и выперла, – ответила Павловская. – Ну, и из-за Пиноккио. Прикиньте, он на Хвалея полез, защищал Дашку.
– Не зря телефончик записала, – выдала Юля.
– Хвалей, это отморозок тот, который на Николая Михайловича прыгал? – уточнила Руслана Михайловская.
– Ну, да, – подтвердила Павловская.
– Какой молодец, – похвалила Пиноккио Юля.
– Так с Белой-то что? – Але Мороз не терпелось узнать подробности.
– Она пришла в школу как эмо, – продолжала Павловская. – Классуха, пока никто не увидел черно-розовую Дашку в балетной пачке и Пиноккио с разбитой губой, попросила удалиться. А, поскольку Пиноккио поплохело, мы сопроводили его домой.
– Бедный мальчик, – вставила Юля.
– Ну, и… – внимательно слушала Аля Мороз.
– Ну, и я ушла, а Дашка оставалась еще там, когда я уходила, – закончила Павловская.
– А он с ней ничего не сделает? – это Руслана Михайловская поинтересовалась осторожно.
– За целый день ничего не сделал, – ответила Таня, – не сделает и дальше.
– Уверена? – внимательно посмотрела на нее Аля Мороз. – Вас было двое. Теперь она одна. Смекаешь?
– Я тебя умоляю! – возразила Павловская. – Пиноккио не маньяк. Он даже не в курсе с какой стороны подойти к девушке.
– Ну-ну, – произнесла Аля Мороз. – А Дашка ваша реально крутая, – вдруг произнесла. – Хоть отстой этот разворошит, себе, правда, во вред. Но я буду болеть за нее.
Разговор прервался из-за появления хореографа Сергея Мелешко – женоподобного молодого человека одного возраста с Николаем Михайловичем. Они не дружили, но по работе приходилось общаться и, между прочим, Сергея девчонки звали только по имени. Не потому, что проявляли меньше уважения, а потому, что смешно как-то обращаться к подруге по имени-отчеству. Девчонки относились к своему руководителю с любовью, но не как к мужчине. Сергея это не расстраивало и никак не задевало. Он знал и любил свое дело, а его личная жизнь и личные пристрастия никого не должны колыхать.
Репетиция началась, поскольку следом за Сергеем подтянулись остальные.
Для разминки повторили «Дикие танцы» Русланы. Потом выполнили несколько хип-хоповых вещей, с которыми победили на областном конкурсе современного танца. После Сергей сообщил, что пришли бумаги из министерства культуры о проведении тематического республиканского конкурса «За цветущую Беларусь», который пройдет в столице государства в декабре. Их коллектив приглашен принять участие. Значит, нужно искать новую музыку и новые образы. Все согласились и, безусловно, обрадовались. Начнется настоящая интересная работа. Надоело уже полгода одно и тоже танцевать.
Выходили оживленные и одухотворенные грядущими переменами.
На крыльце курил Николай Михайлович. Увидев Павловскую, окликнул, попросил задержаться. Таня попрощалась с девчонками, подошла к Николаю Михайловичу.
– Домой уже? – спросил Николай Михайлович.
Павловская согласно кивнула.
– Бутерброд хочешь? – поинтересовался Николай Михайлович.
– Хочу, – не отказалась Таня. Она ужасно проголодалась за целый день. Как только ноги не протянула?…
Николай Михайлович открыл портфель, стоявший на подоконнике за спиной, извлек бумажный кулек, в который были завернуты бутерброды с колбасой. Судя по всему, раз портфель с ним, Николай Михайлович уже освободился и специально поджидал Таню, чего-то хотел.
