– Чё ты там пристроился? – не понравился Костальцеву схрон Хвалея. – Голубец, что ли?
– Кто голубец? – рассердился, в свою очередь, Хвалей. – За «базаром» следи! – толканул слегонца в плечо Костальцева.
Прозвенел звонок на урок. Все заспешили, разбрелись по классам. Даша села с Павловской, вернее, Таня с Дашей, поскольку раньше сидела за передней партой, а Даша всегда занимала «камчатку», за Колей Пиноккио. Учителя не было десять минут. Потом пришла Мария Петровна, а следом за ней дефилировала девчонка совсем, лет девятнадцати, наверняка практикантка. Невысокая, но очень привлекательная, со стрижкой «волчица», в строгом брючном костюме, на шпильках.
– Ой, а вы нас учить будете? – с места выкрикнула Кошкина, адресуя свой возглас юному педагогу.
– Тебя уже, Кошкина, нечему учить! – вставил свои пять копеек Хвалей.
– Да, Кошкина у нас виртуоз! – заржал Костальцев, и его поддержал Хвалей.
– По человеку и обществу, – уточнил сквозь ржание.
– Рты закрыли! – Мария Петровна строго посмотрела на класс. – Учитель зашел! Что нужно сделать?
– Поздороваться с учителем, – за всех ответил Костальцев.
– Здоровайтесь!
Класс нехотя, но дружно поднялся.
– Сели! – разрешила сесть Мария Петровна. – Это, – показала глазами на девушку, которую привела с собой, – ваш новый учитель по предмету «Человек и общество». Временно пока. Зовут ее Ирина Викторовна. Она заменит Илью Иосифовича. Он внезапно заболел. Вопросы?… Раз вопросов нет… – Взгляд Марии Петровны остановился на парте, за которой сидели Даша с Павловской. – Белая и Павловская! – громко обратилась к ним. – Вы русский язык понимаете?
– Они на эмовском общаются, – встрял Хвалей.
– Встаньте, когда к вам учитель обращается! – негодовала Мария Петровна.
Девочки вышли из-за парты, каждая со своей стороны. Встали с таким видом, будто одолжение делали, что еще больше взбесило классного руководителя.
– Марш за мной! – приказала.
Мария Петровна зацокала маленькими ножками в туфлях на высоком каблуке по классу к двери, открыла дверь, защагала по коридору, не оглядываясь, уверенная, что ученицы последуют за ней. В другой бы ситуации Даша плюнула и вообще б ушла с уроков, но Павловскую не хотела подставлять. Она все-таки гордость школы. Ведущая танцовщица района. Звезда местная, одним словом. К тому же им еще предстояла совместная долгая работа над пьесой. Даша прочла ее и осталась довольна прочитанным. Роль, отведенная ей, понравилась безумно. В ней даже и играть не надо, будто про нее, про Дашу, написано. Как она могла подвести Таню? Они же подруги. К тому же Таня «испортилась» под ее влиянием. Так, по крайней мере, скажут. Пускай. Пусть что угодно говорят и в чем угодно обвиняют. Достала уже эта школа с учителями-клонами и учениками-недоделками…
Девочки, взявшись за руки, обреченно последовали за Марией Петровной, как на расстрел.
Когда новая учительница осталась одна в классе из командного состава, то не смогла сдержаться и не сказать:
– Слушайте, у вас тут половая дискриминация или дискриминация вообще?…
– Да вы наша, Ирина Викторовна?! – изумился Костальцев.
– Вряд ли, – возразила девушка. Голос ее был низкий, абсолютно не вязался с внешностью. – Скорее, тех девчонок, – уточнила.
– Что, тоже эмо? – спросил Хвалей.
– Похоже, что я эмо? – удивилась Ирина Викторовна.
– Нет, – пожал плечами Хвалей. – Тогда чего впрягаетесь за них?
– Не впрягают, а запрягают лошадей, – сказала Ирина Викторовна. – Спрягают глаголы…
– Чё, умная такая? – не отставал Хвалей.
– Молодой человек, – подошла к парте Хвалея и Костальцева Ирина Викторовна, – еще одна реплика с вашей стороны, – предупредила, – и вы отправитесь в глубокую кому.
– Да вы чё! – веселился Хвалей. – А вы знаете, что детей бить нельзя?…
Удивиться он не успел. Ирина Викторовна словно выстрелила ногой ему прямо в нижнюю челюсть, аж зубы клацнули. Хвалей с тихим стоном вместе со стулом рухнул под парту, вырубившись.
– Подними его, – сказала Ирина Викторовна Костальцеву, – и посади так, будто он спит.
– А он спит? – настороженно поинтересовался Костальцев.
– Не сомневайся, – заверила учительница. – К концу урока проснется. Итак, – обратилась к притихшему классу, внимательно и с опаской следившему за каждым ее движением, – на какой теме вы остановились?…
ЭПИЗОД 18
– Куда мы идем? – спросила Даша у спины Марии Петровны.
– Не отставай! – не оборачиваясь ответила Мария Петровна.
– К директору, – догадалась Павловская, шепнув Даше. И она не ошиблась.
Мария Петровна остановилась у кабинета директора школы, постучалась, открыла дверь, пропуская девочек впереди себя. Те вошли, все так же держась за руки, как маленькие дети из детского садика, встали посредине кабинета у основания длинного стола, в конце которого, у окна, погруженный в бумаги и телефоны, сидел Аристарх Иванович Каменка – директор, мужчина лет под пятьдесят с большими залысинами, длинным красным носом и косящими глазами.
– Полюбуйтесь, Аристарх Иванович! – отвлекла его от работы Мария Петровна.
– В чем дело? – нехотя оторвался от дел директор.
– Русский язык до них не доходит! – жаловалась Мария Петровна. – Устроили из школы цирк! На уроки приходят, точно на карнавал какой-то!..
– Для нас каждый день в школе, как праздник, – буркнула Даша.
– Поговори еще! – осадила ее Мария Петровна.
– Я не пойму, Мария Петровна, – надел на нос очки Аристарх Иванович, с удовольствием изучая наряды учениц, – чего вы от меня хотите?
– Как это чего?! – опешила Мария Петровна. – Вы меня удивляете, Аристарх Иванович! Нужно же меры какие-то предпринять! Сколько можно терпеть это безобразие!..
– Вы убиваете сейчас в нас личность! – снова заговорила Даша.
– Слышите, Аристарх Иванович, – не могла никак достучаться до директора Мария Петровна, – они нас уже в убийстве обвиняют…
– В каком убийстве? – раздражился вдруг Аристарх Иванович? – Ваши преувеличения, Мария Петровна, до добра не доведут. Да, необычно выглядят девочки. Не как школьницы, мягко говоря. Но надо же как-то разобраться, поговорить как-то, понять, в конце концов, причину, зерно, так сказать, послужившее толчком к перемене ценностей… Что мне прикажете делать? Высечь их, а, Мария Петровна? Так они еще больше надуются в своем отрицании мира и педагогического авторитета. Ну, преобладают черные тона в их гардеробе. И то не в их, а в ней. Вторая же – беленькая вся, даже в школьной форме. Где вы здесь криминал нашли, Мария Петровна? Полстраны в дураках ходят – и это нормально, а одна десятиклассница на тон больше глаза накрасила – уже нонсенс, катастрофа. Спасать девочку надо, так что ли? Только от кого спасать? От нас с вами, Мария Петровна, что ли? Вы поймите, у них возраст сейчас такой, им все необычное интересно. Пускай эксеперементируют, лишь бы не во вред учебе. Учатся они как?
