Дверь в комнату открылась внезапно, кто-то вошел, но тут же быстро вышел, захлопнув дверь. Пиноккио успел заметить женские туфли. Мама?! Затем послышалось какое-то бурчание за дверью. Значит, и папа дома тоже. Уже вечер, блин!
– Что-то случилось? – услыхал Пиноккио Юлин шепот у своего уха.
– Родители вернулись, – ответил он. – Мама заходила.
– Она что, нас видела? – тревожно зазвучала Юля.
– А ты как думаешь?
– Черт! – скатилась Юля с Пиноккио и спряталась под одеяло.
В дверь комнаты постучали, потом дверь открылась и в комнату осторожно вошел Колин папа.
– Одевайтесь, – тихо произнес он и вышел.
Пиноккио мигом встал и быстро оделся. Юля сильно волновалась, суетилась, никак не могла найти трусиков, поэтому в итоге влезла в джинсы без них, пожелала Коле найти ее белье и укладывать спать на подушке рядом в минуты тоски по ней. Пиноккио только посмеялся. Улыбнулась и Юля.
– Что теперь будет? – тревожно спросила она.
– Да ничего не будет, не бойся, – успокаивал ее Коля. – Не выпорют же они нас. Пойдем.
Держась за руки, они вышли из комнаты в коридор, где их ждал Кот-старший, который указал взглядом, куда им следовать дальше, сам тоже не отставал. В зале за круглым столом ждала мама. Она попросила всех рассаживаться, сообразив эдакий семейный совет.
Юля сидела, не поднимая головы, боясь встретиться взглядом с глазами Илоны Васильевны, будто украла у нее что-то, а признаться стыдно. Ее за руку под столом держал Пиноккио. Колин папа пожал сыну плечо, мол, одобряю, не волнуйся.
– Да, – произнесла неопределенное что-то Илона Васильевна, сложив на столе руки в замок, – ситуация. Как это назвать-то?… – Помолчала. – Юля, – обратилась к гостье, – а твои родители знают, чем вы занимаетесь?
– Знают, – не поднимая головы, полушепотом ответила Юля.
– И давно вы увлечены этой радостью?
– С первого раза, как Коля остался у нас ночевать.
– Но вы же дети!
– Дети, – не отпиралась Юля.
– И что с вами делать теперь? – развела руками Илона Васильевна.
– Не мешать, мам, – сказал Пиноккио.
– К тому же, – вступился за сына и за Юлю Кот-старший, – Юлечка вернула Колюню к жизни, как ты сама помнишь.
– Помню, – согласилась Илона Васильевна. – Ладно, – вздохнула, – что с вами делать будешь? Только вы уж не прячьтесь тогда и не скрывайте от всех своих отношений.
– Не будем, – заверил Пиноккио и тут же спросил: – Можно Юля останется на ночь сегодня у нас?
Илона Васильевна переглянулась с мужем, мол, посмотри, какова наглость, они и на голову готовы сесть, но в ответ пожала плечами и кивком головы разрешила. В благодарность и ее сын и Юля поцеловали ее в обе щеки и побежали в комнату.
ЭПИЗОД 37
Забравшись на диван с ногами и обхватив их руками, Алена Мороз смотрела телевизор, не сосредотачиваясь на изображении. Плакать ей не хотелось, а зря. Возможно, стало бы легче. Хоть ничего страшного и непоправимого не произошло. Просто задето самолюбие красивой женщины. И Алена абсолютно объективна в оценке собственной внешности. Нашла коса на камень, грубо говоря. То она расставалась с мужчинами без особого сожаления, оставляя их в болезненном недоумении и превращая в ползающих пресмыкающихся, готовых исполнить любой ее каприз, лишь бы не уходила, а то ее бросили! Да и не бросили даже, побрезговали, можно сказать. В пору провалиться в яму комплексов и задуматься, а действительно ли она так хороша, как считает сама? Ведь не получилось у них ничего с Николаем Михайловичем. Николай Михайлович… Надо же, Алена и в мыслях называет его по имени-отчеству, человека, мальчишку, гораздо моложе ее. Бред какой-то. Может быть, проблема не в ней, а в нем? Естественно в нем, глупая! Ведь это он увлечен Дашей Белой, а не кто-то другой! Уже и не скрывает этого. Тискает ее по углам, а девчонка и рада, светится вся, будто от счастья. Может, уже и до постели дошло. Но это же ненормально! Как ненормально и то, что Николай Михайлович ничего не смог с Аленой. Видимо, она ему противна. Возраст, морщинки и все такое. Конечно, ей не сравниться с юным телом Дашки Белой. Но это то же самое, как если бы Николай Михайлович спал с ее Алькой! Да Алена в жизни не позволила бы ему и прикоснуться к дочке!.. Ревность. Причем беспочвенная. Он никогда и виду не показывал, что заинтересован Аленой как женщиной. Это она увлеклась им, и с каждым днем одержимость Николаем Михайловичем все растет и растет, как злокачественная раковая опухоль. Алена готова уже убить соперницу, хоть прекрасно понимает, что убийством ничего не изменит, сделает только хуже. Николай Михайлович возненавидит ее. Но что же ей делать?… Она сходит с ума, потому что не может обладать мужчиной? Когда такое было? Да никогда. Это за ней бегали и умоляли обратить внимание на себя. А она еще долго размышляла, стоит ли тратить свое время или пустое. Боже мой, как дальше жить? Один вид Даши Белой причинял острую, словно зубную, боль. А если Алена замечала ее в обществе Николая Михайловича – готова была на стенку бросаться. А они постоянно были вместе на репетициях! Это невыносимо!..
Алене отказаться бы от участия в постановке Николая Михайловича, забыться в основной своей работе, хоть как-то оградить общение с ним, постараться избавиться от наваждения, но нет. Она со стоицизмом мазохистки продолжала ковыряться в своей ране, жалея себя. Больше пожалеть было некому. А бороться с Дашкой – бесполезно. Та своего не упустит. Да и на месте Николая Михайловича Алена тоже выбрала бы Белую. Не стоит особого труда соблазнить увядающую женщину, гораздо сложнее заинтересовать, а тем более увлечь, не только как личность, но и как мужчина, молоденькую тинейджерку, в чьем возрасте не приветствуются никакие приоритеты и авторитеты, все подвергается сомнению, сплошному вранью и грубости. Так что Николай Михайлович молодец и, естественно, заслуживает такого бонуса, как Белая. Алена в глазах Дашки – мешающая ей тетка, потерявшая всякий стыд. Ведь, как не крути, она старше Николая Михайловича. А по правилам старшим должен быть мужчина и вести за собой женщину, наставлять ее и быть примером во всем, защитой и опорой. Безусловно, по таким критериям Николай Михайлович подходит Даше, но есть еще мораль. Даша – ребенок. Ее Алька тоже ребенок, однако Алена не запрещает дочери романтических свиданий. Со сверстниками. И она ночует у своего парня! Чем Дашка-то хуже? Вот и оправдала, на свою голову!..
Хлопнула дверь. Алька пришла, не иначе. Да так поздно! Хотя разве до нее достучишься, наставляя, чтобы домой возвращалась к десяти вечера? Будет только хуже, если станешь запрещать или выдвигать какие-то условия. Алька все равно поступит по-своему. Упрямая. А так у них вполне приличные отношения, без ссор и скандалов. Алена даже советуется с дочерью, когда запутается окончательно…
– Мам! – разуваясь, позвала дочка Алену. – Чё не спишь? – прошла в комнату, в которой, без верхнего света, та, на первый взгляд, пялилась в телевизор. Но что она там видела? Аля абсолютно точно знала, что мама никогда не смотрела бредятину в виде телевикторины для недоразвитых. Молоденькая грудастенькая девушка увеличивала ставку в украинских гривнах для того, чтобы уважаемые телезрители угадали по глазам на их экранах, кому эти глаза принадлежат. Аля сразу узнала, что глаза эти Филиппа Киркорова – российского поп-певца. Телезрители же, судя по внушительной сумме, увеличивающейся с каждыми пятью минутами, узнавали кого-то другого. О чем это говорило? Люди тупели, чем дальше, тем больше. И мама увлеклась подобным?… – Мам! – присела Аля рядом с Аленой, обняла. – Что-то случилось?
