— Лилли!
Но она была непоколебима.
В отместку я из этических соображений отказалась проверять и сшивать ее журнал, так что она подключила к этой работе Бориса. Сразу было видно, что ему не хотелось этим заниматься. Просто он слишком устал, чтобы играть на скрипке.
Знаете, я начинаю задаваться вопросом, не легче ли было бы торговать свечками.
8 марта, понедельник, наука о Земле
Кенни вчера вечером так устал, что не написал нашу лабораторную. Но даже усталость не помешала ему залить ее всю соусом «маринара».
Я переписала ее совершенно бесплатно. Все, я официально отказываюсь от Альфреда Маршалла. Может, бабушке и Лане он помогает, но мне от него никакого толку.
От Майкла по-прежнему ничего. А его экзамен по научно-фантастической антиутопии в кинематографе должен уже закончиться.
Все ясно.
Он меня ненавидит.
ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ
Домашняя комната: не задано.
Физкультура - ПОСТИРАТЬ СПОРТИВНЫЕ ШОРТЫ!!! И КАК Я ТОЛЬКО МОГЛА ЗАБЫТЬ?!
Экономика США: кто его знает! Я так устала, что мне все равно.
Английский: в с (все равно).
Французский: в с.
ТО: если бы.
Геометрия: в с.
Наука о Земле: в с (Кенни скажет).
8 марта, понедельник, лимузин, по дороге домой из «Плазы»
Просто не верится.
Честное слово. Это уже слишком. После всего...
Ладно, надо взять себя в руки. НАДО ВЗЯТЬ СЕБЯ В РУКИ.
Все началось довольно невинно. Мы все лежали на полу в бальном зале, обессиленные последним прогоном.
Потом кто-то, кажется, это была Тина, сказал:
— Ваше Высочество, мои родители интересуются, где можно купить билеты на наш спектакль? Они хотели бы пойти,
— Имена всех ваших родителей уже внесены в списки гостей, — сообщила бабушка, с удовольствием затягиваясь сигаретой (я поняла, что она балует себя сигаретой не только после еды, но и после репетиций), — на эту среду.
— На эту среду? — переспросила Тина каким-то странным тоном.
— Совершенно верно, — подтвердила бабушка, выпуская струйку голубого дыма.
Часть дыма долетела до сеньора Эдуарде, и он во сне закашлял-
— Но разве не на эту среду назначен благотворительный вечер в помощь фермерам? — спросил кто-то другой, кажется, Борис.
— Совершенно верно, — снова сказала бабушка.
И тут до нас стало доходить. Первой осенило Лилли.
— Что? — вскричала она. — Вы хотите, чтобы мы играли эту пьесу перед всеми, кто придет на ваш вечер?
— Не пьесу, а мюзикл, — мрачно уточнила бабушка.
— Я вас на прошлой неделе спрашивала, когда мы будем выступать, и вы сказали, через неделю! — закричала Лилли. — А это был четверг!
Бабушка затянулась сигаретой.
— О, милочка! — Было совершенно ясно, что возмущение Лилли ее нисколько не трогает. — Какой пустяк, я ошиблась всего на день.
Тут Борис поднялся и встал в полный рост.
— Я не желаю, чтобы меня душили чьей-то косой перед Джошуа Беллом.
— А я, — заявила Лилли, — не собираюсь играть чью-то любовницу в присутствии Беназир Бхутто, и неважно, сколько времени она поддерживала «Талибан».
— Я не хочу при знаменитостях играть горничную, — робко запротестовала Тина.
Бабушка очень спокойно затушила сигарету о пустую тарелку, которую кто-то оставил на рояле. Фил, сидевший за клавиатурой, нервно наблюдал за дымящимся окурком. Наверное, он так же, как и я, боится подхватить рак легких из-за пассивного курения.
— Так вот как, — сказала бабушка голосом, огрубевшим от курения, — вы меня благодарите за то, что я внесла в ваше скучное, серенькое существование блеск искусства.
— Вообще-то, — сказал Борис, — в моей жизни уже есть искусство. Может быть, Ваше Величество, вы об этом не знаете, но я — концертный скрипач и...
Бабушка не обратила внимания на его слова и повысила голос.
— Вы влачите дни в занудном школьном рабстве, я пыталась хоть как-то обогатить вашу жизнь, дать вам нечто значительное, нечто такое, к чему вы могли бы стремиться. И вот чем вы мне отплатили: ноете, что не хотите делиться с другими тем, что мы с таким трудом создали вместе. И какие же вы после этого актеры??? Тут все уставились на нее. Потому что, естественно, никто из нас вообще не считал себя актером.
— Разве Бог, — громогласно продолжала бабушка, — посылая вас на эту землю, не обязал вас делиться своим талантом с другими? Неужели вы посмеете оспорить Божий замысел, лишая мир возможности увидеть ваше искусство? Уж не ЭТО ли вы пытаетесь мне сказать? Что вы спорите с Богом?
Только Лилли хватило храбрости ответить.
— Э-э, Ваше Высочество, я не думаю, что оспариваю замысел Бога — если, конечно, он вообще существует, — тем, что не хочу выставлять себя дурой перед сильными мира сего и кинозвездами. .
— Поздно! — вскричала бабушка. — Ты уже это сделала! Потому что только дураки стесняются! Истинный художник никогда не стесняется своей работы. НИКОГДА.
— Ладно, — сказала Лилли. — Я не стесняюсь, но...
— Это шоу, — продолжала бабушка, — в которое вы все вдохнули свое дыхание, влили свои жизненные соки, слишком важно, чтобы не поделиться им с как можно большим количеством народу. Да и можно ли придумать для первого и единственного представления этого мюзикла площадку лучше, чем благотворительный вечер, устроенный для сбора средств в пользу бедных фермеров Дженовии, выращивающих оливы? Неужели вы сами не понимаете? «Коса!» содержит в себе послание, которое людям, особенно фермерам Дженовии, очень важно услышать — это послание надежды. В эти мрачные времена наше шоу показывает, что зло не может победить, что даже самый слабый из нас может сыграть свою роль в победе над злодеями. Неужели мы не дадим людям услышать это послание, и тем самым позволим злу одержать победу?
Я слышала, как Лилли пробормотала под нос:
— О господи.
Но все остальные, казалось, очень вдохновились. Пока до всех не дошло, что среда — это уже послезавтра. А некоторые из нас (ладно уж, скажу: Кении) до сих пор не выучили хореографию. Вот почему бабушка сказала, что мы все должны быть готовы к тому, что завтрашняя вечерняя репетиция может затянуться на всю ночь, если это будет необходимо,
И все-таки речь бабушки прозвучала очень вдохновляюще. Мы действительно не можем допустить, чтобы ало победило.
Даже если злодеи это... мы сами.
Вот почему я только что велела Хансу везти меня в Ингл-холл, в университетское общежитие, где живет Майкл. Я должна добиться, чтобы он меня простил, даже если ради этого мне придется ползать по полу, как Роммель, когда он понимает, что пришло время его капать
