Кроме того, он имел два палубных вертолёта SH‑60 «Си Хоук» и два десятка беспилотных летательных аппаратов «Scout» и «Fire scout».
Естественно, такие тактико‑технические данные корабля не только вселяли залихватски‑боевой дух в экипаж, но и вызывали чувство превосходства у его капитана Элиота Джонса, недавно командовавшего фрегатом и мечтавшего о звании адмирала. Получив задание «пресечь появление русских кораблей» в акватории моря Росса, а также всячески содействовать проведению операции подводников с проникновением под ледовый покров берега, Джонс рьяно взялся за выполнение приказа, и его не смутило доверительное пожелание командующего южным флотом Фенхеля «не уронить чести американского флага» при контактах с русскими. Это означало, что ему дан карт‑бланш действовать решительно в любых обстоятельствах, делать всё, что потребует обстановка, и он не боялся взять на себя ответственность при любых угрозах противника.
К сброшенному на воду ночью контейнеру с аппаратом «Мистик» эсминец подошёл утром, отбуксировал контейнер к обрезу шельфового ледника и аврально, соблюдая все средства маскировки, подготовил глубоководный аппарат к погружению, надеясь, что русский спутник не сможет определить характер процесса.
В мини‑субмарину спустился экипаж во главе с капитаном Ренделлом, плюс спецгруппа из трёх человек во главе с полковником Форестером, и она исчезла в глубинах моря, начиная рейд к таинственному тоннелю, обнаруженному системой спутникового мониторинга Антарктиды.
Помочь её экипажу эсминец уже ничем не мог, зато мог преградить путь русским кораблям, если те вознамерятся повторить ту же процедуру.
Вечером двадцать четвертого декабря с базы сообщили о выходе в Индийский океан русского крейсера «Адмирал Кузнецов» и предупредили о возможном пути его следования.
– Будьте осторожны, Элиот, – сказал заместитель командующего южным флотом адмирал Вебстер, – крейсер вам не по зубам, не лезьте на рожон.
– Пусть подойдёт поближе, – беспечно рассмеялся капитан Джонс. – Мы его встретим и посмотрим, что это за калоша.
– Русские восстановили шахту на станции «Южный полюс», нужно повторить акцию с падением дрона.
– Нет ничего проще, в любой момент.
– Отправляйте и доложите о результатах.
– Слушаюсь, адмирал!
Джонс повернулся к коммандеру Родригесу.
– Вэл, запускайте «птичку», цель та же.
– Слушаюсь, кэптен, – бодро ответил старший помощник.
Джонс спустился на палубу корабля, поднял воротник морской куртки; несмотря на южнополюсное лето, температура воздуха в районе ледника Росса не поднималась выше минус двадцати градусов, с ледника дул холодный ветер.
Моряки принесли контейнер с беспилотником, начали готовить его к запуску.
Внезапно в ухе заговорила клипса рации:
– Кэптен, срочно поднимитесь к нам!
– Что случилось? – спросил благодушно настроенный капитан. – Кофе принесли?
– Передача, на наших частотах!
Настроение упало.
– Какая передача?
– Русские вышли на связь!
– Какие русские?! – опешил Джонс. – Вэл, что вы лепечете?!
– Поднимитесь, сэр.
Капитан стремительно поднялся на мостик, пронизанный призрачным свечением индикаторных панелей. Дежурная рулевая смена в составе трёх офицеров и двух матросов наблюдала за обстановкой вокруг эсминца по экранам и приборным панелям. Рубка корабля пряталась за прозрачными стенами второй палубы пирамидальной надстройки, обладавшими поляризационным эффектом, благодаря чему извне невозможно было определить, где находится пост управления кораблём, а изнутри операторам комплекса было видно всё.
– Вот, – вытянулся перед Джонсом старший помощник.
Лейтенант‑коммандер связи включил запись.
– Господа командиры эсминца «Франклин», – раздался басовитый голос; говорили на чистом английском, – обращаются к вам пока ещё дружески настроенные коллеги из России. Убедительно просим вас не баловаться беспилотниками, отправляя их к российским станциям «Южный полюс», «Восток» и другим. В случае повторения атаки вынуждены будем сбивать ваши «птички» и вышлем к вам свои. Особый привет капитану Джонсу. – Голос смолк.
– Это всё? – спросил ошеломлённый Джонс.
– Всё, – виновато развёл руками Вэл Родригес.
– Откуда они знают мою фамилию?
– Прошу прощения, кэптен… сам удивлён.
– Запеленговали передачу?
– Не успели… но точно она велась сверху.
– Самолёт?
– На радарах чисто, скорее спутник.
– Damn to hell them! – выругался Джонс. – Отставить запуск дрона! Базу на связь!
База южного флота в Форт‑Лодердейле отозвалась мгновенно.
– Адмирала Вебстера, – потребовал Джонс, – срочно!
Голос заместителя командующего флотом зазвучал в рубке через несколько минут:
– Слушаю, кэптен. Надеюсь, ничего серьёзного?
Джонс доложил о «наглом» вызове русских.
– Они нам угрожают?! – изумился Вебстер. – Совсем с ума сошли?!
– Так точно, сэр. Как прикажете реагировать?
Адмирал помолчал.
– Оставить этот вызов без ответа нельзя. Запускайте дрон, Элиот. Русские не смогут его сбить, нечем, в акватории моря Росса нет их кораблей.
– Слушаюсь, сэр, – воспрянул духом Джонс, повернул голову к старпому: – Запускайте «птичку», Вэл.
– Продолжайте, – приказал коммандер Родригес матросам, возившимся на палубе эсминца.
Через четверть часа беспилотник «Scout» взлетел в стылое декабрьское небо Антарктиды.
Антарктида, станция «Южный полюс». 26 декабря, вечер
Условный рабочий день на станции закончился, можно было отдохнуть, посидеть в баре в компании других полярников, поиграть в бильярд, в нарды или шахматы, сходить в баню, однако главный компьютерщик экспедиции, получивший своё прозвище Рембо не только за выдающиеся физические характеристики (острые на язык полярники просто соединили два слога имени и фамилии – Ремзин и Борис), остался в штабном модуле, дожидаясь, когда из него уберутся все сотрудники вместе с начальником станции.
Своё дело Рембо, вихрастый, бледнолицый очкарик с глазами фаната‑ботаника, обладавший впечатляющими мышцами американского актёра Сильвестра Сталлоне, прекрасно зарекомендовавший себя программистом МГТУ имени Баумана, знал хорошо, иначе не попал бы в экспедицию. Но для его американских кураторов главным достоинством молодого учёного было согласие айтишника работать на «забугорного дядю». При этом он был искренне уверен, что сотрудничает не с ЦРУ, а с американской Академией наук, предложившей ему через главу российского Фонда перспективных исследований в будущем возглавить одну из информационно‑аналитических структур.
