Неужели все повторится снова?
Она отложила свои спицы на колени, устало растерев ладонями лицо. Неужели опять империя заберет у нее самое дорогое ее сердцу, вновь обрекая на невыносимую боль в груди, что лишь слегка притупляется с годами, но никуда не уходит.
Взять и приказать вырубить к демонам эту проклятую аллею? Она невольно улыбнулась своим мыслям. Да, определенно нужно было что-то менять в отношении грядущего конфликта. Все словно по накатанной колее шло, как и раньше, повторяя то, что было когда-то, вновь и вновь. Те же разговоры, те же слова, люди, не зная прошлого, повторяют одно и то же, но она-то уже это проходила, она уже отплакала свое бессонными ночами, хватит, решительно и однозначно нужно что-то менять во всем этом.
Вечный Император не зря так назывался, он давно под этим небом живет. Де Кервье невольно вздрогнула. Да, было от чего, при годах ее правления, до нее, а также теперь, скорей всего и после, этот уже не человек, а некое существо вновь и вновь бросается с каким-то остервенением на нее и дом ее предков, а также тех, кто будет после нее.
Как он вообще в силах жить столько лет? Нет, она, конечно, знала, впрочем, как и многие другие, секрет этого существа, но вот как? Как найти в себе силы после стольких лет снова вставать и вставать, ввязываясь в бесконечную вражду, просто бездумно швыряясь жизнями сотен тысяч как своих, так и других подчиненных?
Все как всегда, это знает она и это знает это бессмертное чудовище, что вновь грозит войной, он опять распрямляет плечи после долгих лет перемирия. Но кто может поручиться, что вновь подлость и предательство не дадут пресечь бесконечную череду войн? Хитер, ой хитер старый змей и враг короны, а также опасен своей неуловимостью, своей непредсказуемостью. Не раз битый, он с каждым разом все изощренней и изощренней становится в своем вероломстве, и лишь мы, коснолобые, не в силах менять правила игры, отвечая ему его же монетой. А надо, де Кервье всем сердцем чувствовала, что необходимо было играть по-другому, просто катастрофически нужна была какая-то мелочь, какая-то деталь, выходящая за рамки обычного восприятия, за которую она бы смогла уцепиться, в корне меняя всю расстановку сил на карте… Хоть что-то… Боги, дайте мне хоть что-то! Дайте мне хоть какой-то самый маленький знак, что в этот раз все будет по-другому!
И пришло знамение.
Огромное витражное окно, выходящее на аллею роз, внезапно разлетелось миллиардом сияющих осколков слюдяного льда! Мощно, резко, с грохотом и феерией дикого страха в сердце окно разлетелось по залу совещаний на крохотные частички, впуская внутрь прохладу приближающейся зимы, влагу проливного дождя и орущую не своим голосом фигурку какой-то девчушки, словно ядро из катапульты влетевшую в комнату!
Здоровые седоволосые мужики хватались кто за сердце, кто за оружие, а кто и за штаны, и лишь маленькая старушка в углу комнаты с улыбкой на лице приняла достойно всю эту фантасмагорию и ор десяток перепуганных глоток.
— Твою же мать! — взревел король, опрокидывая свое изукрашенное регалиями кресло.
— Демоны преисподней! — Сполз под стол тучный Гербельт.
— Что за хрень?! — орал Фенгель Вард, вскакивая на стол и обнажая свой меч. — Стража, все ко мне!
— Ой, простите, тысяча извинений! — залепетала испуганно девушка, очумело пошатываясь и поднимаясь с пола. — Я, кажется, немножко ошибся адресом? Это Ленина, пятьдесят три? Нет? Еще раз извините!
Дверь зала слетела с петель. Сверкая сталью и остротой клинков, комнату стала наполнять гвардия, спешным порядком прикрывая собой всю верхушку власти Финорского королевства. Гомон, крики, какая-то суетливая паника, под сотню острейших пик ощетинилось жалами в сторону едва стоящей на ногах девочки.
— Ну-ка успокоились все! — Сухой властный голос престарелой экс-королевы погрузил зал в ватную и напряженную тишину. — А ну разошлись! Дайте мне посмотреть на смутьянку!
Дополнений к словам не потребовалось, слово де Кервье — это считай то же самое, что и слово короля, лишь с небольшой разницей, что король может и забыть, за что ругался накануне, а вот старушка не забудет никогда.
Плечистые солдаты, спешно расталкивая друг друга, освободили проход щупленькой старушке, а весь кабинет министров не посмел и слова молвить вопреки.
— Так-так! — Де Кервье подошла почти вплотную к непонятно откуда взявшемуся существу, беря этот ворох из юбок и кружев за подбородок и внимательно вглядываясь в миловидные детские черты лица. — Кто это у нас? А-а-а-а! Барон Ульрих фон Рингмар-Когдейр собственной персоной!
— Здравствуйте, бабушка Кервье. — Чудо, покачнувшись в очередной раз, ухватилось за руку королевы. — Я тут мимоходом пробегал, дай, думаю, проведаю вас. Как вы вообще тут поживаете?
— Ульрих, кх-м… — Де Кервье удивленно оглядывала незнакомку. — А что на тебе надето? Это что, платье и… не могу понять, шляпка, что ли?
— Да, шляпку жалко. — Существо ощупало свою голову. — Она так шла к цвету моих глаз…
Еще раз покачнувшись, неведомое нечто мешком осело на землю, видимо теряя сознание.
* * *
Кап-кап.
Темно.
Холодно.
Лежу на каменном полу.
М-да. Дела. Нет, ну все понятно, я арестован и где-то в подземельях дворцовой тюрьмы. Голова раскалывается, ноги-руки затекли, а мысли испуганно жались где-то по углам черепной коробочки, все кроме одной. «ДОИГРАЛСЯ!»
Все теперь, похоже, моя песенка спета, я перешел все грани дозволенного, это была, похоже, последняя ошибка в моей жизни.
Смутно, словно во сне, я припомнил, как заклинание, так и не доведенное должным образом до своего логического завершения, обхватило меня, с дикой силой отрывая от земли и выбивая слезу, понесло прочь и ввысь в серые дождливые небеса. Я даже пытался что-то еще поправить, но, увы, страшный удар — мое счастье, что хоть не об стену, а в окно, — выбил из меня дух. Помнится, вроде бы еще что-то лепетал, с ужасом осознавая, что вляпался по самое не могу. Помню де Кервье, заботливо придерживающую меня за руку. Потом пустота, похоже, я потерял сознание.
Господи, как там бедная Ромашка? Даже не представляю, какой ужас охватил бедную девочку, одну, посреди города. Ну и дурак же я! Лишь бы Ло не бросил ее одну. Тоже еще хрен его принес на мою голову! Может, если бы не его подсечка, я бы и совладал с плетением! Ну да винить в своей глупости других не стоит, что ни говори, а случившееся целиком и полностью моя вина.
Кап-кап, где-то в дальнем углу монотонно падала на пол вода. Прижавшись лбом к холодному камню, какое-то время просто лежал, пытаясь успокоиться и немного собраться с мыслями. Но сколько не лежи, а легче не становилось, благо помогла практика врачевания Хенгельман. Боль постепенно ушла, забирая с собой слабость и головокружение, смертельно хотелось есть и катастрофически не хватало света. Ну да с последним худо-бедно стал справляться, используя астрал как энергетическую проекцию окружающего мира. Немножко непривычно, но со временем освоился, побродил по каменному каземату, постучал пяткой в закрытую дверь… расправил и пригладил платье.
